Они были на своей земле.
– Техас Хилл стал безопасным благодаря одному старому шерифу. Представляете, агент Рейган, какой-то старый шериф первым сообразил, чем все закончится. – Нэш покрутил головой, показывая, что до сих пор удивляется проявленной проницательности. – Когда стало ясно, что suMpa идет по миру, шериф пришел ко мне и сказал, что все закончится концлагерями. Я посмеялся, но он сказал, что много читал… старый хрыч, оказывается, умел читать… Так вот, он сказал, что много читал о том, как все развивалось в Германии, когда немцы выбрали канцлером Гитлера. Там тоже сначала все шло нормально, а потом начали строить лагеря для тех, кого сочли неправильными. Шериф сказал, что если WHO не отыщет вакцину, неправильными назовут всех, кто может взорваться, – всех олдбагов. И мы начали готовиться.
– Как звали умника?
– Шериф Рейган, – мягко, но с едва заметным укором ответил техасец. – Он умер полгода назад.
– Я… знаю, – очень-очень тихо сказала красноволосая и отвернулась.
Некоторое время все молчали, как поняла Рейган – из уважения к ее отцу, а затем Нэш продолжил:
– Одним из символов цивилизации всегда были города, – произнес он, глядя на бегущую в свете фар дорогу. – Долгое время они тянули цивилизацию вперед, поскольку именно в городах развивались наука, промышленность, торговля… но теперь все изменилось. Современные производства это или роботизированные фабрики, или обслуживающие небольшие районы мануфактуры, которые не требуют большого количества людей, а значит, больших поселений. Вы следите за моей мыслью, агент?
– И очень внимательно, – кивнула Рейган, которая совершенно не ожидала глубоких размышлений от назначенного ей в сопровождение агента GS. Даже не специального, а просто – агента.
– Думаю, если WHO не отыщет вакцину, мир переформатируют, и его основу составят зоны, подобные той, что мы выстраиваем в Техас Хилл: безопасные территории, населенные доверяющими друг другу людьми.
– Феоды?
– Кластеры, – усмехнулся Нэш. – Мне кажется, уместно использовать современные понятия. И еще мне кажется… но в этом я, надеюсь, фантазирую… так вот, еще мне иногда кажется, что города сознательно делают опасными для жизни. Как будто принято решение избавить мир от этого пережитка.
– Людей слишком много, – тут же среагировала Рейган. – А благословенных уголков, подобных Техас Хилл, очень мало. Так что города никуда не денутся.
– Знаете сколько людей погибли во время Первой Вспышки? – спросил Нэш.
– В Нью-Йорке?
– За четыре дня в стране, по самым скромным подсчетам, погибли около трех миллионов человек. Цифра колоссальная, и большую часть убитых составляют не жертвы атак взорвавшихся олдбагов, а те, кого уничтожили в последующих погромах.
– Откуда вы знаете? – прошептала ошарашенная девушка.
– Мы с вами служим в GS, агент Рейган, просто я умею заводить нужных друзей и благодаря им получаю полную информацию.
Это Техас, детка, его обитатели кажутся недалекими фермерами, молчаливыми ковбоями, которых интересуют только стейки, но в действительности они просто не любят быть на виду.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Потому что у меня есть ощущение, что вы не вернетесь в Нью-Йорк, агент Рейган, – добродушно ответил Нэш. – А ощущения редко меня подводят.
Красноволосая промолчала.
– Города обезличены, каждый район – как другая страна, а иногда – другой континент, в городах легко найти тех, кто проведет жесткую эвакуацию олдбагов, а еще в городах нет недостатка в тех, кто не задумываясь уничтожит олдбагов из другого района. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Города делают опасными, вы уже говорили, – неохотно отозвалась Рейган.
– Города изначально опасны, лишены тех связей, которые вы видите здесь и которые вы чувствуете здесь, агент. И несмотря на то что в городах живет подавляющее большинство наших сограждан, именно они станут первой целью – потому что хрупки. И только потом примутся за нас.
– Почему? – дернула головой красноволосая.
– Потому что мы показали свою силу, агент Рейган, – объяснил Нэш. – Мы показали, что можем эффективно защищаться, и этого нам не простят.
– Кто не простит?
– Тот, кто нацелился на абсолютную власть.
– Не сомневалась, что рано или поздно мы подойдем к теории всемирного заговора, – попыталась прекратить разговор красноволосая, но у нее не получилось: если техасец решил о чем-то поговорить, он об этом поговорит. Даже если собеседник будет против.
– Что вы знаете об Орке, агент Рейган? – осведомился Нэш.
– Почему вы у меня спрашиваете?
– Потому что вы за ним охотились.
– У вас действительно много друзей, – грубовато отозвалась красноволосая, размышляя над тем, что Нэш уже наговорил на федеральное обвинение в неблагонадежности и не собирается останавливаться.
– Мы замаскировали свой интерес под хакерскую атаку, – честно рассказал южанин. – Взломали базу данных Хьюстонского филиала GS, но обнаружили в ней только ту ерунду, которую скармливают публике.
– Это не ерунда.
– Тем не менее хотелось бы знать больше, – размеренно произнес Нэш. – Орк действительно тот, кто говорит? Это полковник Орсон, офицер Сил специального назначения?
– Да.
– И он действительно излечился от suMpa?
– Я не знаю, – честно ответила красноволосая. – Но я видела записи, на которых глаза полковника Орсона заливала ртуть мерцающая, и я видела записи, на которых он снова чист. И те, и другие записи вызывают полное доверие.
– Как это возможно?
– Не знаю.
– Ваше мнение?
– У меня его нет.
– Или вы не хотите его озвучивать. Скажите, агент Рейган, что вас пугает? Почему вы боитесь сделать вывод, который напрашивается? Потому что в этом случае привычный мир рухнет?
– Разве этого мало?
– Разве он уже не рухнул? – повысил голос Нэш. – Оглянитесь, агент Рейган: мы находимся в центре резервации, которую создали для своих родителей и которую будем защищать до последнего вздоха. Мы отдали свои дома чужакам и позволяем себе расслабиться лишь в окружении тех, кому доверяем. В комнатах моих сыновей лежит оружие. Если поднимется тревога, средний идет защищать младших сестер, а старший ищет меня и ждет моих приказов. Если меня нет дома – старший становится главным. Так мы сейчас живем, агент Рейган. А теперь ответьте: вы действительно считаете, что наш мир прочен, как никогда раньше?
– Я еще не готова, – тихо сказала красноволосая. – Я… я не могу вам ничего рассказать.
Но мысленно Рейган согласилась с южанином: от ее рассказа ничего не изменится и мир не провалится в ад.
Потому что он уже в аду.
///Больше они в тот вечер не говорили.
Нэш не называл водителю адрес, из чего Рейган сделала вывод, что все они: и Нэш, и водитель, и, наверное, оператор, прекрасно знали, куда ей надо. Знали с самого начала, что поедут в Техас Хилл, а возможно, знали еще до того, как она приземлилась в Хьюстоне. Это Техас, детка, здесь не лезут в чужие дела, но все о них знают.
Добро пожаловать на родину.
Когда внедорожник остановился у трехэтажного многоквартирного дома, красноволосая негромко спросила:
– Где?
Услышала в ответ:
– Вас ждут.
Кивнула и вышла из машины.
– Мы переночуем здесь, а завтра я позвоню, – сказал на прощанье Нэш. – Часиков в
