Она будет скучать по постоянному ворчанию воронов в ущелье, по их громкому ежеутреннему полёту и ежевечернему возвращению. Она будет скучать даже по дождю, по ливневой воде, которая собирается в лужах на дорогах и бочках, расставленных по углам домов.
Она будет скучать даже по презрению к Маннфалле. По общему врагу. По тому, на кого можно возложить вину. Теперь она снова будет одна и ни с кем не сможет поговорить. Она должна уехать. Пока она находилась здесь, Совет уже метнул нож. Может быть, он целился в неё. В тех, кто защищает её. Этого не повторится.
Хирка содрогнулась. Что, если никто не собирался никого убивать? Колкагги никогда не промахиваются – об этом она слышала слишком часто. Может быть, они просто хотели выкурить её из города? Позаботиться о том, чтобы она покинула хорошо защищённые стены и отправилась в путь в одиночестве? Эта мысль не казалось совсем невероятной, как многие другие, посещавшие её в последние дни.
Низкая дверь отворилась, и из дома вышла Рамойя. Она несла два больших мешка с одеждой, по одному в каждой руке. Её обычные тонкие одежды сменила длинная кожаная куртка с меховой опушкой. Мех капюшона нимбом окружал тёмное лицо.
Хирка выпрямила спину и взглянула на Рамойю.
Будь твёрдой. Помни, что ты сильный слиятель.
Рамойя уронила один мешок на землю. Она нагнулась и медленно подняла его, возможно, для того, чтобы не смотреть на Хирку. Прошло какое-то время, прежде чем Рамойя выпрямилась. Она закрыла глаза.
– Я не хотела напугать тебя, – сказала Хирка.
– Нет, нет. Это… – она искала слова, а потом повернулась и указала на ущелье воронов. – Мы… Мне… надо было зайти…
– Ты – наставница воронов, Рамойя. Нигде не знают о воронах больше, чем в Равнхове, поэтому я думаю, ты часто заезжаешь сюда. Во всяком случае, я не вижу ничего странного в этом, и я не собираюсь никому рассказывать, что ты была здесь.
Рамойя посмотрела на неё взглядом, который оказалось трудно истолковать. Хирка постаралась улыбнуться ей спокойно и самоуверенно. Потом она продолжила, чтобы у Рамойи не было времени на размышления:
– Я поеду с тобой в Маннфаллу.
– Хирка, никому не будет пользы…
– Я поеду с тобой в Маннфаллу. Я обещала помочь Эйрику. Я не могу сделать этого здесь.
Под глазами у Рамойи были чёрные круги. В доме за её спиной дракон уже сожрал последнего воина в фальшивой песне Ветле. Хирка как могла старалась сыграть на всех струнах. Она развела руки немного в стороны, выпрямила спину и опустила подбородок. Ей надо казаться сильной, и она должна быть убедительной. Как по приказу, Куро крепче уцепился за её плечо и помахал крыльями.
– Не знаю, как ты это выяснила, Рамойя. Но ты знаешь, кто я. Ты знаешь, что я могу сделать. Я не могу рассказать тебе, что произойдёт, но всё должно случиться в Маннфалле. Положись на меня.
По лицу Рамойи пробежала тень облегчения. Она опустила мешки на землю. Миндалевидные глаза увлажнились, и она обняла Хирку. Куро посчитал себя лишним и скрылся за крышей.
– Я знала, – повторяла она шёпотом, уткнувшись в волосы Хирки.
Милость Свартэльда
Ример держал меч в вытянутой руке и кружил вокруг мастера Свартэльда. Он следил за своей техникой, зафиксировав запястье и надёжно ухватив рукоятку. Глаза Свартэльда горели белым на тёмном, обманчиво спокойном лице.
Лезвие меча Римера следовало за Свартэльдом. Он пытался держать его так, чтобы в любой момент клинок делил мастера ровно пополам. Эта задача требовала полной концентрации, а добиться её после сегодняшнего разговора с Илюме было нелегко. Ример никак не мог избавиться от мыслей о нём.
Мастер же, наоборот, мог позволить себе невнимательность. Он постоянно поглядывал куда-то мимо Римера. Раздвижные двери были открыты, и иногда Свартэльд опускал меч как будто для того, чтобы проследить за движением тумана между горами. Но Ример тренировался с ним три года и не давал себя обмануть. Если только он отведёт глаза и посмотрит на улицу, у мастера появится возможность для нападения. А Ример не мог себе позволить проиграть. Он должен добиться успеха первым. А потом он сможет просить о помощи, в которой нуждается.
Ример был напряжён. Тренироваться с мастером Свартэльдом было всё равно, что подняться на иной уровень. Пробудиться. Поток неусыпно присутствовал в воздухе – назойливое предупреждение, которое невыносимо обострило все чувства. Ветер охлаждает пот на лбу. Насекомые ползут в траве на улице. Всего лишь на секунду в поле зрения Римера попали корявые сосны, но он рассмотрел каждую иголку на каждой ветке. Цвета морской волны. Матовые. Покачиваются.
Он был босым и мог прочитать все истории, записанные на деревянном полу, как слепой читает кончиками пальцев. Колкагги оставляли свои следы на этом дереве сотни лет. Всё было записано зазубринами и царапинами. Победы и поражения, прогресс и унижения – они навсегда отпечатались на промасленном дубе, который не портился. Который отказывался выцветать и трескаться. Как Илюме.
Позволь Илюме быть Илюме и делай свою работу.
Ример вернулся мыслями в настоящее и увидел, что надо делать. У Свартэльда была привычка перепрыгивать через своих соперников и оказываться у них за спиной. Ример не собирался предоставлять ему такую возможность. Он поднял плечи и бросился вперёд, собираясь нанести бротнахогг – смертельный удар. Обычно этот манёвр получался у него хорошо. Меч он держал на уровне горла, наученный прежними ошибками. Но Свартэльд внезапно кинулся ему навстречу, вместо того чтобы отступить назад, а потом исчез, и Ример почувствовал прикосновение его меча к своей шее. Боль потекла вниз по позвоночнику прямо в хвост.
Смерть. Если бы они пользовались заточенными мечами, он был бы мёртв. В очередной раз. Но даже тупое тренировочное оружие было способно нанести увечья. Неверный расчёт Римера окрасил его воротник в красный цвет. Он нападал слишком высоко, ожидая, что Свартэльд прыгнет. А мастер воспользовался ситуацией, упал на пол и извернулся так, что Ример оказался как раз там, где он хотел – стоящим спиной к Свартэльду и беззащитным.
Ример облокотился о клинок, будто он был палкой, и восстановил дыхание. Кровь капала с его шеи на пол. Это мог бы быть его пол. Он мог бы стать плотником. Разве тогда всё не было бы намного легче? Ворона на сосне засмеялась над ним. Ример прервал эту цепь размышлений и застонал.
– Прошу прощения, мастер…
– За что тебе извиняться? У тебя до сих пор меч в руках.
Свартэльд даже не сбил дыхания, но был раздражён. Он не относился к тем имлингам, кто любит извинения. Шанс попросить о помощи мог исчезнуть в любой момент.
Ример выпрямил спину и повернулся к нему. Мастеру было полсотни лет, но никто не дал бы ему столько. Он обладал телом молодого мужчины, сильным, без
