– Конечно, нет. Не всё можно рассказывать. Всё в порядке, – казалось, он говорит серьёзно, как будто дело его, в общем-то, не касалось. Может, он притворяется? Или же сейчас думает о других вещах? Он ведь только что забрал жизни.
Ей надо заставить друга перестать думать о случившемся. И Хирка заговорила. Она начала рассказ, пошатываясь, как новорождённый телёнок, пытаясь расставить все события по местам, вложить смысл во всё, что она видела и слышала. Она поведала об Урде. О кукольнике. О слепых. Постепенно говорить становилось легче, и она обрела свой обычный голос. Она тараторила всё быстрее, задавала вопросы и сама пыталась на них ответить. Например, на вопрос о каменных кругах и о том, что Урд собирался с ней сделать.
Ример не отвечал. Он позволил ей выговориться, пока они пробирались между высокими хвойными деревьями. Иногда она бросала быстрые взгляды на спину Римера, чтобы убедиться, что он всё ещё её слушает. Он ни разу к ней не повернулся. Она видела только белые волосы. Бо́льшая их часть была собрана в хвост, рассыпавшийся по тому, что было похоже на плоский четырёхугольный рюкзак, который был таким же чёрным, как и его одеяние, и крепился к спине широкими кожаными ремнями, которые перекрещивались у него на груди.
Белые эльфийские поцелуи звёздами сияли на земле. Здесь они были крупнее, чем в Эльверуа. Хирка снова остановилась.
– Куда мы идём? – об этом она до сих пор не задумывалась.
– Наверх. Сегодня ночью нам нужен хороший обзор.
– Нет! Ример, нам надо вернуться! Совет должен узнать об Урде! И о слепых!
– Совет знает о слепых, Хирка.
– А об Урде? Они не знают, что это он…
– Для них это не имеет значения. Они всё равно выберут тот вариант, который принесёт им больше пользы.
– Но… ты что, не понимаешь? Если мы сможем им объяснить, что…
Ример остановился и посмотрел на неё. Она тоже замерла.
– Я вырос с ними, Хирка. Я видел, как они играют жизнями имлингов и их будущим. Совет не поможет тебе. Эти имлинги приговорили тебя к смерти. Пока Совет достигает своих целей, правда не имеет для него никакого значения. А если бы имела, то немногие из членов Совета занимали бы кресла рядом со Всевидящим.
Он двинулся дальше. Хирка сглотнула. Он прав. Конечно. Она наивно полагала, что у ситуации есть простое решение. Разве сама она не пыталась объясниться с могущественными членами Совета? Она истекла кровью ради этого. Её слова не имели никакой ценности.
А вот Ример мог всё объяснить! Он был одним из них.
– Они послушают тебя!
Друг шагал немного впереди неё. Он скрылся между двумя огромными валунами. Хирка ускорилась, чтобы поспеть за ним.
– Ример?
Где он? Между гладкими ото мха камнями не проникал даже лунный свет. Хирка продвигалась вперёд на ощупь.
– Здесь.
Она подняла глаза на голос. Ример забирался на валун, похожий на маленькую гору. Он протянул руку и помог залезть на выступ, чтобы у неё под ногами появилась опора. Потом юноша пополз выше. Подпрыгнул, подтянулся и выбрался наверх. Затем обернулся и предложил помочь, но Хирка сама вскарабкалась на валун. На вершине она даже не присела, чтобы Ример не подумал, что она устала. На самом деле перед глазами у неё было черно. Она хотела есть.
Они стояли на самом высоком камне в округе, а их здесь было много. Валуны в случайном порядке рассыпались по равнине, как будто боги поиграли в кости и не убрали за собой, и все фигуры остались лежать тут, поросшие мхом и забытые. Луна висела над лесом. Небо было такого же цвета, как синяк. Вдали Хирка видела горные вершины Блиндбола. На самом деле они находились не так уж и далеко.
– Они послушают тебя, – повторила она.
– Так, Хирка. Я попробую объяснить тебе, что происходит. Совету совершенно неважно, нарушила ты закон или нет. Ты была в Равнхове и помешала убить Эйрика. А если бы не ты, он наверняка был бы мёртв. Одно это – достаточная причина для того, чтобы казнить тебя. К тому же ты сбежала из тюрьмы и убила.
– Я не убивала! Это Урд убил их! Он…
Хирка закрыла рот. Ример смотрел на неё. Он знал, что она никого не убивала.
– Я понимаю, – прошептала она. – Я не убивала, но это совершенно неважно.
– Ты учишься, – Ример вынул меч из ножен и срубил пару веток с дерева, выросшего между камнями. Он начал плести из них подстилку. Может быть, он сделает для них укрытие на сегодняшнюю ночь. Хирка не знала, чем заняться, поэтому стала помогать ему. Какое-то время они молча сидели и плели, а потом она решилась задать вопрос:
– Кем они были?
– Кто они?
– Стражи, которых убили в шахтах.
– В Маннфалле работает несколько тысяч стражей. Я не знал их.
Хирка не решилась спросить о других. О тех, что остались лежать у повозки. Надо искать хорошие стороны во всём этом. Она жива. Ример не говорил больше необходимого, поэтому девушка решила поддержать беседу сама:
– Ты на самом деле напугал их до смерти! Отличная идея – переодеться Колкаггой и напугать их, да так, что они опрометью убежали!
Она засмеялась. Ример не поддержал веселья. Он встал и спрыгнул вниз с подстилкой из веток в руках. Хирка не успела напомнить ему, на какой высоте они находятся. Она перевесилась через край, но друг спокойно расхаживал по земле, не получив никаких повреждений. Ример спрятал плетёнку подо мхом и травой около валуна, потом наступил на неё, и ветки затрещали. Система оповещения. Он забрался обратно на камень, но Хирка не спросила его, кто к ним может наведаться.
Колкагги. Настоящие Колкагги.
– А костюм! Откуда, ради Всевидящего, ты взял этот костюм? – она вновь неуверенно рассмеялась. Что-то во всём этом было неправильно. Ей стало нехорошо.
– Ты слишком много болтаешь, – сказал парень, повернулся к ней спиной и срубил ещё пару веток. Хирка смотрела, как он это делает. Потом Ример вложил меч в ножны. Быстро. Не глядя. Как будто проделывал это сотни раз в день всю свою жизнь. Хирка вытянула рукава свитера и спрятала в них ладони, чтобы не мёрзли, но это не помогло. Холод находился внутри неё. Ледяной змей прокладывал себе путь при помощи подозрений, в которые она не хотела верить.
Ример принялся плести новую решётку из веток. Прошла целая вечность, прежде чем он произнёс:
– Это мой костюм.
Хирка встала и отступила на несколько шагов. Сидевший перед ней юноша не смотрел ей в глаза. Костюм его. Его собственный. Ему не надо было переодеваться. Не надо было добывать его где-то. Он был Колкаггой. Правда ударила её под дых, и она потеряла равновесие.
– Ты один из них!
– Тише! Хочешь половине мира сообщить, где мы находимся?
– Ты убивал. Ты убиваешь…
– Ты
