Шлабба последовал за ним. Они прошли через дом в сад, расположенный сзади. После смерти отца за растениями никто не ухаживал, но вид на реку и Блиндбол никуда не делся.
– Не беспокойся, Шлабба. Это небольшая проблема. Она разрешится.
– Разрешится? Как это она разрешится? Ты потерял её! Я даже не догадывался, кто она, когда ты попросил меня забрать девочку! Я думал, она твоя родственница. Я думал, ты решил надо мной подшутить!
Урд оскалил зубы, но умудрился растянуть уголки губ в улыбку. Шлабба уже начал придумывать отговорки. Он больше не принесёт пользы.
– Давай разберём каждый шаг, Шлабба. Во-первых, кто видел, как ты пришёл сюда?
– Никто! Клянусь! Я бы не явился, если бы существовала малейшая вероятность того, что меня кто-нибудь увидит.
– Хорошо. У тебя завтра есть дела?
– Нет. Я пойду к тому проклятому торговцу чаем с улицы Даукаттгата. Клянусь, он прячет лучшие чаи под прилавком, а мне даёт солёную воду! Что нам делать?
– Я покажу. Ты видишь, что я здесь спрятал?
Урд перевесился через край и посмотрел на реку далеко внизу. Шлабба повторил его движение, как марионетка. Ванфаринн толкнул его в спину обеими руками. От него потребовалось на удивление мало усилий. Тяжёлое тело Шлаббы само завершило дело. Купец не успел найти опору для ног, чтобы предотвратить катастрофу, и ничего не сказал, только беспомощно взмахнул руками. И упал.
Через некоторое время Урд услышал его крик, а потом тело ударилось о камни внизу, и наступила тишина. Затем последовал всплеск. Урд скривился. Шлабба всегда всё делал с опозданием, и предсмертный крик испустил так же. У Урда же стало одной заботой меньше. Как и у жены Шлаббы. Она была такой молодой, что годилась ему в дочери, и если бы находилась здесь, то, вполне возможно, бросилась бы Урду в ноги со словами благодарности. А это мысль… Может ли он позволить себе нанести ей визит после того, как труп вынесет на берег в трущобах? Естественно, чтобы выразить свои соболезнования.
Жирный купец совершил свою последнюю ошибку. Как и девчонка с рыжими волосами. Он – Урд Ванфаринн. У его семьи армия из трёх сотен воинов, из верных имлингов, которые поколениями служили их роду. Теперь настало время для каждого из них принести пользу.
Но сперва Урду предстояло сделать самый важный выбор в своей жизни. Рассказать Голосу, что он потерял девчонку, или нет? Урд слышал, как перед домом заскулили собаки.
Начался дождь.
Тень
Ример был Колкаггой. Убийцей на службе Всевидящего. Он был всем тем, чего Хирка боялась и от чего бежала. Причиной всех бессонных ночей. Причиной того, что она замирала от каждого лесного шороха. Причиной того, что отец спит в Шлокне. Он был лихорадкой Эйрика. Жаждой крови Тейна. Он был смертью.
Она чуть не заплакала от облегчения, когда увидела его, от осознания, что кто-то поможет ей в этой борьбе. И не просто кто-то. Ример. И вот он здесь. Колкагга. Чёрное подтверждение истины: ей не убежать. Совет никогда не станет её слушать и не подарит ей жизнь. За желанием убить её не стояло ни ярости, ни злости. Члены Совета не испытывали ненависти к ней. Возможно, боялись – она ведь была чужаком. Но они отправили её на смерть с такой же лёгкостью, как дышали, потому что так наиболее целесообразно. Они хотели сохранить стабильность. Вырвать сорняк. Очистить страну от гнили. Хирка выпрямилась. Раны от меча Совета на спине горели. Если бы только у неё был её мешок, она бы смазала их чем-нибудь, и жар улёгся бы.
– И они правда послали за мной Колкагг?
– Да.
– Чтобы убить меня?
– Да.
– Мир работает не так. Нельзя убивать имлингов направо и налево, – она говорила как ребёнок, но больше не была им. Она что, не прошла Ритуал? Хирка горько улыбнулась в темноте.
– Всевидящий даёт и Всевидящий забирает, – ответил Ример.
– Что даёт? Что даёт, Ример?! – Она поднялась. За его спиной висела луна и обрисовывала силуэт юноши, как будто хотела рассказать Хирке, где он. Словно предупреждала её: будь осторожна. Вот он. Широкие плечи, сильные ноги, создан для того, чтобы ловить всё, что решит убежать. Ример повернулся к ней.
– Он даёт ответы на все вопросы, – механически ответил он.
– Проклятая бабья болтовня! Он даёт ответы, чтобы ты никогда не задавал вопросов!
Хирке казалось, что её слова – эхо слов отца, которые он произносит в Шлокне. Ример помедлил, но не потому, что взвешивал сказанное, как ей показалось. Он обдумывал ответ. Но она больше не признавала превосходства Всевидящего, оно размылось и умерло. Ничто больше этого не изменит.
– Могу показать тебе, что Он дал мне, Ример, – Хирка задрала свитер и повернулась к нему спиной, которая вся горела, Хирка горела желанием показать ему, кем на самом деле был Ворон. Как мало святейший из святых хотел сделать.
– Вот что Он мне дал! Думаешь, я расстроюсь, если Он лишит меня своей милости? Ты действительно так думаешь?!
Она опустила свитер и снова посмотрела на него. Ример сжал челюсти. Его глаза сузились от гнева, как будто Хирка сама была повинна в том, что у неё на спине появились раны.
– Злодеяния Совета – не Его злодеяния. Мы следуем Его слову, не их.
– Что, Шлокна тебя побери, ты здесь делаешь, Ример?! – девушка попыталась сломать его логические построения. Он находился в самом центре событий, но был слеп. – Если ты следуешь его слову, а Он хочет, чтобы я умерла, почему мы здесь? Почему я до сих пор жива? А?!
– Я НЕ ЗНАЮ!
Его крик эхом заметался между камнями и напугал ворон так, что они улетели с опушки. Юноша стал похож на призрака. На слепого. Бледный на фоне чёрного неба. Он был тенью, творением её собственной фантазии. Может быть, она сошла с ума? Может быть, она скоро проснётся. Может быть, она по-прежнему сидит в узкой тюремной шахте в Эйсвальдре и ей снится сон, что Ример её спасает.
Хирке открылась ещё более зловещая правда. Ан-Эльдерин вовсе не спас её. Ример каждый миг борется сам с собой. Всевидящий просил его убить Хирку, а он стоит здесь и чего-то ждёт, но сам не знает чего. Он не убил её и не отдал обратно в руки Совета. И не в состоянии объяснить ей почему. До сих пор Ример следовал приказам. Он поймал её. Вопрос заключался в том, что молодой воин предпримет дальше?
Хирке хотелось завопить во всё горло, что он идиот, который готов убивать, и не имеет значения, во имя Всевидящего или нет. Но кричать она не могла. Она вела переговоры о собственной жизни, просто до сих пор этого не понимала.
Перед ней стоял не трезвомыслящий друг. Зверь. Волк. В этот самый момент он
