– Роберт, – всхлипнула она. – Зачем ты мне все это рассказываешь? Какое это имеет отношение к моему мальчику?
– Выслушай меня, пожалуйста. Я уже давно размышляю над этой ситуацией. Все потерпевшие – уроженцы Пойнт-Спирита, их предки тоже были отсюда. Лоррейн в детстве здесь не жила, но ее отец и дед – из нашего города. То же и с остальными. Но есть еще кое-что: их предки, родители или деды, работали на лесопилке Брайдел-Вейл.
– Ради всего святого, Роберт, – захныкала Лорна. – Что общего у Дэнни со всеми этими людьми? Куда ты клонишь? Мой сын… Я не из этих мест, а его отец…
Роберт посмотрел на нее с яростью, сжал челюсти и втянул в себя столько воздуха, сколько вмещали легкие. Задушить ее было бы слишком, а вот встряхнуть, как соломенное чучело, обещало хоть какой-то свет в конце туннеля. Разговаривать с Лорной все равно что с бетонной стеной: она как будто забыла все свое прошлое, переступив порог этой чертовой больницы.
– Его отец – я, а моя семья из Пойнт-Спирита.
– Нет… – Ее будто заклинило. – Не делай со мной этого. Только не сейчас!
– Чего именно ты боишься?
– Ты не можешь этого сделать! – упрямо твердила Лорна.
Между ним и Лорной существовала пропасть. За несколько секунд Роберт вспомнил одну из немногих ночей, которую он провел с ней двенадцать лет назад. В то время это была заносчивая, самоуверенная красавица, готовая присвоить весь мир. После пары кратких и торопливых свиданий ему пришлось уехать на несколько месяцев, когда же он вернулся, Лорна была помолвлена с Полом. И вдобавок беременна.
– Ты скрыла от меня правду, Лорна, – сказал он. – Ты мне солгала. Ты ушла от меня к Полу, беременная вышла за него замуж, даже не зная толком, от кого ребенок. А сейчас ты мне говоришь, чтобы я этого не делал? Да это же просто идиотизм какой-то!
– Я не знала, что ребенок от тебя!
– Ты догадывалась. Не говоря уже о внешнем сходстве Дэнни со мной. Вот почему ты не разрешаешь ему ходить в церковь и делаешь все возможное, чтобы его не видели рядом со мной. Сколько лет я молча наблюдал, как растет мой сын, и все это ради того, чтобы у него была идеальная семья. И я тебя понимаю! Но сейчас в городе происходят странные вещи, что-то пытается отомстить его жителям, один из которых – мой сын. Это ты понимаешь?
– Ты уехал. Я же не знала точно, вернешься ли ты. Я не хотела никого обманывать, я просто испугалась! Роберт, если ты войдешь в эту палату, а Пол вернется со своей семьей, они сразу все поймут! Ты разрушишь мою жизнь!
Пастор терял терпение. Лорна была вне себя, она не слышала его и не понимала трагичности происходящего.
– Господи… – пробормотал он. – Ребенок терпит адские муки, и посттравматический стресс тут ни при чем. А ты думаешь только о том, чтобы я не вмешивался в твою жизнь.
Стоя на коленях перед Лорной, Роберт закрыл руками глаза. Надо найти решение, которое устроит всех. Он старался рассуждать трезво, но у него плохо получалось. Немедленно войти в палату и попытаться поговорить с Дэнни. Он поднялся на ноги. Кружилась голова, его мутило. Перебирая множество возможностей и припоминая, сколько раз Дэнни с любопытством его рассматривал, он положил руку на грудь, как раз на то самое место, где была татуировка, сделанная им двенадцать лет назад, и принялся думать о мальчике. «Я ношу твое имя у себя на теле с того момента, как узнал о том, что ты есть», – мысленно проговорил он.
Лорна продолжала хныкать, прижимая к губам бумажную салфетку и прикрыв глаза. Но плач ее мгновенно стих, как только дверь палаты распахнулась и перед ними возник Пол Колеман. Вокруг глаз у него темнели круги, рубашка была измята.
– Оставь его в покое, Лори, пусть делает то, что считает нужным, – обреченно проговорил он.
Роберт остолбенел. Он стоял напротив двери, позади на кровати сидела безутешная Лорна, а он не мог произнести ни слова. Лорна испуганно вскинула голову и посмотрела на мужа, ничего не понимая.
– Пол…
– Ты меня всегда держала за дурака, Лори. Похоже, ты уверена, что таковыми были все мужчины, когда-либо любившие тебя. Но ты ошибаешься. Этот мальчик – мой сын. Я его вырастил и любил еще до того, как он появился на свет. Но, видит Бог, я не дурак.
Пол Колеман был почти лыс, к тому же обильно потел. Он в отчаянии посмотрел на Роберта, затем снова уставился на жену.
– Пол… я…
– Помолчи… Следуйте за мной, пастор, – добавил он, направляясь к двери. – Рейс, которым прилетают родители, задерживается, и я не знаю точно, во сколько они прилетят. Хотя сейчас все это мало меня волнует. Единственно, чего я хочу, это спасти моего… моего сына.
После этих слов он повернулся к Роберту и впервые посмотрел ему прямо в глаза.
– Пол, – крикнула Лорна.
Но тот уже пропустил Роберта вперед и закрыл за собой дверь. Он будто бы не слышал отчаянные рыдания супруги по ту сторону двери. Коридор был все так же скупо освещен и тих, как несколько минут назад. Было чуть больше половины восьмого, через несколько минут посетители должны были покинуть больницу. Войдя в палату, Роберт сразу увидел Дэнни: тот лежал на больничной кровати с приподнятым изголовьем, вытянутые руки покоились вдоль тела, глаза пристально смотрели в потолок. На вошедших мальчик не взглянул.
– Ему сделали энцефалограмму. Проверили, не ударился ли он головой, – Пол подошел к кровати и поправил одеяло. – Жена рассказала, что он стоял, глядя на стену. Когда мы сказали, что отвезем его в больницу, он вцепился в картину. Вон она, – он указал куда-то на пол. – Не знаю, какого дьявола она ему понадобилась, но вытащить его из дома без чертовой картины был невозможно.
– Пол…
– Секунду, – перебил он. – В этой ситуации мы оба – жертвы. Я не держу на вас зла, ваше преподобие. Я мог бы соврать вам, что все эти годы, как идиот, ни о чем не догадывался. Но это не так. Я люблю Лори. Я всегда ее любил и простил в тот же день, когда Дэнни родился. Но я не могу делать вид, что ничего не знаю и не понимаю, это было бы несправедливо прежде всего по отношению к Дэнни.
Он покачал головой и отошел к окну. Роберт тем временем приблизился к Дэнни. На мальчике была синяя пижама. Его укрывал нарядный домашний плед, возможно,
