Глава 35
Наносное шутовство как ветром сдуло: Ран стал серьезным и сосредоточенным. Зайдя в океан по пояс, он вновь обернулся огромным голубым змеем с раскрытыми, точно веера, ушными гребнями. Отплыл еще на несколько метров и трижды ударил хвостом. Там, где мягкая кисточка коснулась водной глади, пошла рябь — не такая, какая бывает от брошенного камня, а мелкая, частая, упругая.
Каперс, стоящий сбоку от меня, одобрительно — или насмешливо? — фыркнул. Я отвлеклась на звук и пропустила момент, когда рябь успокоилась, а вода непостижимым образом прогнулась, как если бы на нее поставили невидимую чашу.
— Готово, — оскалился змей.
Честно признаюсь, такое проявление эмоций на зубастой морде выглядело жутковато.
— Нам что, прикажешь добираться до риола вплавь?
Улыбка Рана стала шире.
— Испугался воды, мохнатый?
— Скорее беспокоюсь за Арину. С недавних пор она не любит воду.
Я с сомнением посмотрела на капибара. Он издевается? Нет, безусловно, проплыть три, а то и три с половиной. километра я бы точно не рискнула, но вот двадцать метров проблемой не станут.
— Она хочет на другой остров, — напомнила я хранителям.
— И она не выносит, когда о ней говорят в третьем лице, — хмыкнул Каперс.
— Тогда добро пожаловать на борт, золотко!
Светясь от гордости, Ран вновь шлепнул по воде хвостом, и невидимая чаша заскользила в нашу сторону. Правда, до берега она все же не доплыла, остановилась в паре метров. Я замешкалась, и Каперс, видя мою неуверенность, первым ступил в ленивые волны. Высоко поднимая лапы, он дошел до изгиба и, упершись в него передними конечностями, легко забрался сверху. На воду.
— Арин, ты чего там застряла?
Громкий оклик Каперса вырвал меня из оцепенения. Не до конца веря в происходящее, я зашла в воду, а потом забралась в невидимую чашу.
— Держитесь, — предупредил Ран и, не дав мне уточнить: «За что?», снова ударил хвостом по воде.
Чаша сорвалась с места. Сильным рывком меня откинуло назад и приложило о невидимую стену. По ощущению, полукруглую. Мы что, в пузыре?
Обдумать эту мысль как следует не получилось: Каперс, до этого момента упорно державшийся на четырех лапах, отлетел и впечатался в меня.
— Пфа! — шумно выдохнула я, приняв удар, и попыталась спихнуть мохнатую тушу (а после столь близкого знакомства все иные описания напрочь стерлись из головы). — Слезь с меня!
Я бы хотела сказать, что Каперс тут же грациозно отскочил, но нет. Скорость, с которой несся пузырь, не давала действовать свободно. Поэтому хранитель, упершись лапой мне в бедро, весьма неэлегантно перевалился на бок, точно забитый под завязку мешок с картошкой.
Мы с Каперсом обменялись одинаково недовольными взглядами, но пока молчали — оба ждали возможности ступить на остров. Берега которого, к слову, стремительно приближались.
Наконец бешеная гонка прекратилась: внезапно и резко, метнув нас вперед.
— Я же просил держа-а-аться, — протянул над нашими головами Ран.
— За что? За воздух?! — тут же вспылил Каперс, потирая ушибленный нос о переднюю лапу.
— А ты не успел создать удерживающие силки? — Взгляд синих глаз наполнился немым укором. — Прости, но я подумал, что хотя бы эту часть ты возьмешь на себя.
Не слушая пререкания хранителей, я выбралась из пузыря и вышла на берег, покрытый серой галькой. Некоторые камни выглядели вполне обыкновенно, в то время как другие украшали едва заметные цветные пятна, точно над ними встряхнули кистью. Присев, я подняла один из таких камней. Ледяной. Коснулась обычного и ощутила под пальцами приятное тепло. Поднялась, сделала несколько шагов и проверила снова. Так и есть — серые камни успели вобрать в себя часть утреннего солнца, в то время как цветные обжигают холодом.
Голоса спорящих хранителей звучали приглушенно. Не потому, что я далеко ушла, — скорее мой разум убавил им громкости. Все внимание сосредоточилось на гальке и воспоминаниях о ночных вспышках. Я пыталась воскресить в памяти цвета, озарявшие звездное небо. Красный. Золотой. Белый. Синий. Зеленый. Точно такие же оттенки осели на камнях пятнистой росой.
Я нахмурилась и осмотрелась. Впереди, шагах в двадцати, лежал крупный валун. Интересно, зацепило ли его?
Мельком глянув через плечо на хранителей — Ран вновь принял форму человека, в то время как Каперс остался капибарой, — я уверенно двинулась к цели. Быстро дошла, оставляя за собой цепочку влажных следов, и замерла, с ужасом разглядывая находку.
Несколько секунд таращилась, потом крикнула:
— Кап, Ран, сюда!
Шорох гравия, топот ног, приглушенное пошкрябывание когтями и обеспокоенное:
— Что случилось?
— Это… — я сглотнула, — это ведь не скульптура?
— Нет, — хмуро отозвался Каперс и первым направился к изваянию. Обошел его по кругу. — А здесь поработал кто-то с фантазией.
Ран тем временем забрался наверх и принялся с интересом изучать каждую трещину.
— Досталось ему неслабо, — присвистнул он.
Взяв себя в руки, я подошла вплотную и вгляделась в гримасу ярости на окаменевшем лице: прищуренные глаза, широкий нос, искривленный в оскале рот; тонкие губы и треугольные, точно у акулы, зубы. Высокий лоб рассекла глубокая трещина. Что это: последствия окаменения или рана, полученная еще при жизни? Похожие отметины покрывали мощный торс, обе правые руки и обрубок верхней левой. На груди, уже еле различимый из-за окаменения, лежал медальон участника. Поддаваясь порыву, я привстала на цыпочки и коснулась его пальцами. Подушечки обожгло.
— Ай! — Я отскочила и с опаской посмотрела на поверженного иномирца.
— Золотко, не трогала бы ты его. — Ран, все еще сидящий на каменном животе, качнул головой. — Вряд ли заклинание перекинется на тебя, но рисковать не стоит.
— Кем он был?
— Риксемтер из мира Дайго. Сильная раса, выносливая, одаренная магией. Уже раз тридцать семь… тридцать семь же? — Ран вопросительно глянул на Каперса и, получив кивок, продолжил: — победителем тотализатора становился риксемтер.
— И кто его так?
Лежащий участник был огромен — ростом метра три с половиной. Плюс выносливость и магия… Кто вообще смог совладать с этой машиной смерти?
— Без понятия. — Ран
