Дверь за её спиной открылась почти бесшумно. В эльфийских домах немного дверей, а те, что есть, стараются как можно меньше напоминать о своём существовании. Элисия не обернулась, хотя ей очень хотелось, лишь пристальнее всмотрелась в размытое отражение в стекле. В комнату вошёл Аллен, самый что ни на есть настоящий. Белоснежные волосы мокрые от дождя, укрыты полотенцем, которое явно не справлялось с таким количеством воды, потому что на белой рубашке виднелись едва заметные мокрые пятна.
Это всё Элисия подметила лишь когда развернулась. Сначала она хотела поиграть в притворную обиду, но Аллена так редко можно было застать в настоящем облике, что теперь хотелось насмотреться словно бы прозапас. Он выглядел измученным и усталым от всего на свете и самой жизни в целом, и желание отчитывать его за внезапный уход пропало окончательно.
— Не стоило тебе ходить под дождём, простудишься же, — была куча более важных вещей, которые Элисия бы могла ему сказать, но сказала именно это.
— Не стоило, — согласно кивнул Аллен, — но очень хотелось поскорее вернуться. Прости, что ушёл, ничего не сказав.
Элисии бы очень хотелось на него злиться, устраивать ему выговоры и читать нотации, но когда он смотрел так виновато и грустно, что-то у неё в груди болезненно сжималось.
— Ничего, это уже не важно. В свете последних событий совсем не важно, — она подошла и полотенцем немного взъерошила волосы Аллена, стараясь их просушить, ведь мокрые пятна на рубашке становились всё больше.
— На самом деле, я не только за это хотел извиниться, — голос Аллена всё ещё оставался грустным.
— Ты успел ещё что-то натворить? — насмешливо спросила Элисия, хотя странная тоска начинала заползать и ей в душу.
— Не то чтобы, просто… — Аллен прервался, подбирая слова, а Элисия всё продолжала вытирать его волосы, его самого это, кажется, немного смущало. — Я о том, что сказала тогда Аргента, про то, что от тебя пахнет тьмой, и это моя вина. Не знаю как, но…
— Это не из-за тебя, — Элисия одним плавным движением опустила полотенце Аллену на плечи. — Это лишь моя ошибка, и моя вина, и справлюсь с этим я тоже сама, так что не бери в голову.
Улыбнувшись беззаботно и весело, Элисия было хотела уйти — хотя этот уход и был больше похож на побег, — но Аллен её остановил, схватив за руку. Она посмотрела на него удивлённо — он на неё строго и даже немного осуждающе.
— Ты становишься всё больше похожа на Лайта. Он тоже никогда не просит помощи, никому не говорит о своих настоящих чувствах, никогда не поймёшь, что у него в голове.
— Настоящих чувствах, они у него хотя бы есть? — в Элисии вдруг заговорила обида на Лайта.
— Я хочу в это верить, — Аллен улыбнулся, так горько, что у Элисии защемило в груди.
— Хорошо, — сказала она, поднимая руки в знак своей беспомощности, — я всё расскажу, но это долгая история.
— Как раз думал, чем занять вечер, — усмехнулся Аллен, падая в ближайшее кресло.
— Ну что ж, будет тебе сказочка на ночь об одной очень глупой и самоуверенной волшебнице и о том, почему запретная магия действительно запретная.
***
Всё это началось так давно, что я уже даже точно не помню когда. Но в тот момент мне нужна была сила, и не важно каким способом. Уже не было того, кто мог бы за руку оттащить меня от книг с запретной магией. И да, тогда я была недостаточно умна, чтобы понять, почему запретная магия действительно запретная.
Я открыла одну из старинных книг, кое-как разобрала расплывчатый и труднопереводимый текст, игнорируя предостережения на полях, и прочла заклинание. Если ты думаешь, что тут же мир провалился во тьму, то глубоко заблуждаешься, примерно так же, как я, когда подумала, что магия просто не сработала. Действительно, ничего не произошло. Точнее, не произошло ничего видимого. А если ты чего-то не видишь, вовсе не значит, что этого нет.
И думать забыв про это заклятье, я жила себе спокойно. Не надо этого скептического взгляда, ладно, допустим, не очень спокойно! Но важно не это, а то, что заклятье всё же дало о себе знать тогда, около полугода назад, когда мы решили ускоренно взять новые специализации перед Королевской битвой.
Вот тогда мир действительно провалился во мрак. Когда он отступил, я поняла, что оказалась в совершенно незнакомом месте, оно было похоже на зазеркалье только ещё мрачнее и пустыннее. Тогда-то я и встретилась с тем, кого однажды позвала сама.
Она назвала себя Повелительницей кошмара или демоном-жнецом. Оба этих имени мне одинаково не понравились.
— Хэй, жалкий человек, — с презрительной насмешкой в голосе сказала она, — это не вежливо — звать кого-то, а потом так долго не пускать в своё сознание. Как вообще можно быть настолько поглощённой одной идеей, чтобы не замечать, что само воплощение смерти идёт по твоим следам?
— Не знаю кто ты, но я тебя не звала, — резко ответила я. Ненавижу, когда со мной говорят в подобном тоне.
— Ну как же, — её губы злорадно скривились, — запретное заклятье тёмного призыва произнесла всё же ты.
Тогда я ещё не в полной мере осознала, что натворила, я поняла это немного позже.
— И я всё ещё могу дать тебе силу, она ведь тебе всё ещё нужна. Даже, пожалуй, сильнее, чем раньше. Так ощути её, насладись ей, — улыбка демона была почти маниакальной, но я не успела испугаться.
Сила обрушилась на меня, как снежная лавина, и погребла под собой. Меня не стало, я словно упала в бездонную пропасть и одновременно резко взмыла вверх. Каждая частичка моего тела пела от блаженного ощущения бесконечного могущества. И эта сила требовала выхода.
Я и заметить не успела, когда передо мной появились духи-жнецы с косами, но я была как никогда им рада. Буквально пары ударов хватило, чтобы они исчезли, в тот момент, я поняла, что ещё никогда не испытывала такого блаженства от уничтожения кого-то. И это меня напугало.
— Ну что, понравилось? — демон вновь явилась передо мной. — Не отвечай, по глазам вижу, что понравилось.
Даже знать не хочу, что тогда отражалось в моих глазах.
— Я могу дать тебе эту силу. Навсегда. Ну как, по рукам? — на этот раз она улыбнулась почти по-человечески, но всё же чего-то потаённого и кровожадного до конца ей скрыть не удалось.
— А
