Сделав ещё один круг по комнате, Куруми попыталась подумать о чём-нибудь отвлечённом. Но не смогла. Снова накатило волнение за Силико, которая так и не вернулась, и за Элриона, который ушёл непонятно куда, даже ничего не сказав.
Ещё один круг, видимо, был проделан не зря, потому что с очередным оборотом пришла идея, которая срочно требовала воплощения в жизнь. Так что, схватив лук и колчан со стрелами, Куруми выскочила в коридор, даже не закрыв дверь комнаты.
В гостиную она буквально влетела и, кажется, сделала это очень не во время. Элисия и Гензаи никак не показали, что Куруми им помешала. В конце концов они оба слишком хорошо умели держать лицо. Но каким-то шестым чувством Куруми поняла — она не во время.
В любом случае, сделанного уже было не воротить, так что она поздоровалась так, будто совсем ничего не поняла, и принялась излагать то, что ей пришло в голову:
— Я знаю, как можно найти Силико! — объявила Куруми с деланной уверенностью. — Древо жизни связано и с землями около Монолита. Так что, возможно, Ювенисэль мог бы почувствовать, если Силико где-то там. И мы могли бы найти её до битвы.
Элисия заметно оживилась, Гензаи лишь пожал плечами.
— Я не могу ничего гарантировать, но…
— Но попробовать стоит, — ободряюще улыбнулась Элисия. Других напутствий Куруми было не нужно, уже через мгновенье она выскочила в свежесть раннего утра.
От непривычной прохлады Куруми поёжилась, плотнее закутываясь в лёгкую накидку. Лучи солнца, едва пробивающиеся через туманную серость, совершенно не грели, и Куруми только сейчас задумалась, что вообще-то совсем скоро должна наступить зима. Её холодное дыхание теперь ощущалось даже здесь, в царстве вечной осени.
— Снова ищешь неприятностей? — с долей скепсиса поинтересовались из тумана.
— Если кто их и ищет, так это ты, — Куруми постаралась ответить в том же тоне.
Элрион вынырнул из тумана почти так же, как Элисия выныривала из порталов, словно секунду назад его вовсе здесь не было. Он не выглядел ни усталым, ни взволнованным, даже цель Куруми его, казалась, особо не интересовала, Элрион просто пошёл рядом, словно присоединился к прогулке.
— Где ты пропадал? — не выдержала Куруми, поняв, что сам эльф ничего рассказывать не собирается. — Тебя всё утро не было.
— Я тебе больше скажу, меня не было ещё и всю ночь, — Элрион сладко зевнул, прикрыв рукой рот. И Куруми успела заметить, что его пальцы время от времени мелко подрагивают. Элрион никогда этого не говорил, но Куруми замечала, что так бывает после слишком долгого использования перчатки.
— Так чем, говоришь, ты занимался? — Куруми бросила на Элриона внимательный взгляд, на что тот лишь закатил глаза.
Руки его были скрыты широкими рукавами, через прорези которых проглядывали туго затянутые бинты. Элрион всегда бинтовал руки, если собирался использовать перчатки, ведь иначе они могли содрать кожу до крови. Если приглядеться внимательнее, можно было заметить, что эльф время от времени ещё и прихрамывает на правую ногу. Да и весь его вид, как бы он ни старался это скрыть, был несколько потрёпанным.
— Ты явно не просто луной любоваться ходил, — Куруми явно давала понять, что просто так не отстанет.
— Любование луной — это для светлых эльфов вроде тебя, а я же занимался делом, подходящим для тёмного эльфа, и заодно спасал всё ваше сомнительное предприятие, — Элрион развёл руками, и, скорее всего, этим и собирался ограничиться, но непонимающий взгляд Куруми заставил его продолжить: — Шпионы. Кучка адептов пыталась подобраться к лагерю. Скорее всего, хотели узнать количество противников.
Пояснять, что эти шпионы уже явно ничего никому донести не смогут, не требовалось. Куруми прекрасно додумала это сама.
— Но разве Лайт не снабдил их всей достаточной информацией? — Куруми непонимающе посмотрела на Элриона.
— Контроль Лайта не абсолютен, как бы он не внушал всем обратное, — задумчиво произнёс Элрион, вглядываясь в расплывчатый силуэт Древа жизни. — Кто-то может не доверять ему. Может, Игнасий что-то заподозрил или решил перестраховаться, а может… хотя нет, Питер послал бы кого-нибудь посерьёзнее.
На несколько минут повисла нерушимая, гулкая тишина. Каждый думал о чём-то своём, и лишь когда до Древа оставалось от силы несколько метров, Куруми решилась озвучить свои мысли:
— А не мог сам Лайт нас предать?
Элрион даже с шагу сбился от этого вопроса. Замерев на месте, несколько секунд он смотрел на Куруми непонимающим взглядом, словно решал воспринимать её слова всерьёз или как шутку. Но потом всё же засмеялся, ввергнув Куруми в глубочайшее недоумение.
— Я поясню, — справившись с приступом смеха выдохнул Элрион, — чтобы предать кого-то, нужно сначала быть на его стороне. А Лайт на вашей стороне никогда не был, это уж скорее вы за ним следуете. Сама подумай, ради чего ему вас «предавать»? Чтобы следовать за Игнасием? Или за Питером? Бред. Поверь, вселенское господство его не интересует.
— А что же тогда интересует? — Куруми нахмурила брови и скрестила руки на груди, всем видом показывая, что тон Элриона ей не нравится, но эльф это благополучно проигнорировал.
— Его цели куда более… — он задумался, подбирая слово. — точно, «мелочнее». Он просто хочет испортить кое-кому жизнь. Достойная цель, чтобы потратить на её исполнение несколько лет жизни, я считаю, — фраза была сказана с тем ненавистным Куруми выражением, когда не понятно, сарказм это или нет.
— Выглядит так, будто ты просто очень доверяешь Лайту, — пробормотала Куруми, стоя перед входом в Древо.
— Нет, всё гораздо серьёзнее, — заверил её Элрион, — я понимаю его мотивы.
***
Яркое светло-синее сияние Древа сильно резануло по глазам после уличной серости. Элрион сощурился и сдавленно зашипел, всё же его глаза слишком сильно привыкли к полумраку подземелий. И пока он яростно тёр глаза, Куруми успела что-то увидеть. Увидеть что-то такое, что заставило её охнуть и отступить назад.
Картинка перед глазами всё ещё плыла и размывалась сине-зелёными кругами, но стальная перчатка уже была надета на руку. Рефлекторно. Сделать шаг вперёд, закрыв собой Куруми, чему та от шока даже не противилась, тоже заставили какие-то рефлексы, но уже недавно приобретённые. И только после всего этого, Элрион наконец смог распознать в тёмно-красном пятне Питера. Он стоял посреди
