Любому нормальному человеку в такой момент было бы страшно или не было бы уже никак. Но Лайт до сих пор чувствовал то сводящее с ума блаженство, которое зародилось в его душе, когда он видел, как огонь жизни стремительно гаснет в глазах Игнасия.
В итоге, всё вышло совсем неплохо, почти идеально, главную цель он выполнил, а мелочи вроде собственной смерти не в счёт, подумал Лайт, закрывая глаза.
========== Квест двадцатый «Lacrimosa» (часть 1) ==========
«Я иду через осень, иду к тебе по темным шпалам,
Каждый шаг — дорога в огонь, дорога к огню.
Мне тебе необходимо сказать, что времени так мало,
И что я тебя люблю.»
— Позволив Питеру разрубить Древо Жизни, вы поставили под удар всех нас, — Советник будто бы просто констатировал факт, но даже глаза его, казалось, потемнели от гнева, будто сменив цвет с карего на холодной тёмно-красный. Хотя тон оставался ровным и спокойным, а лицо ничего не выражающим. — Может быть, вы до сих пор не осознаёте всю ответственность, возложенную на вас, как на короля эльфов?
— А ты думаешь, Питер зашёл и спросил у меня на это разрешения? А я, как радушный хозяин согласился? — пальцы Ювенсиэля впились в подлокотники трона с такой силой, что, казалось, они вот-вот сломаются. — Чушь! Я ничего не мог сделать! И сейчас тоже не могу.
— Или не хотите, — холодно бросил Советник. — Я не могу исключать возможности, что некоторые договорённости, ранее заключённые вами с врагом, могут быть ещё в силе.
— Имей храбрость называть вещи своими именами. Если хочешь обвинить меня в предательстве — обвиняй. Но я позволю себе напомнить, что Я связан с этим Древом, а его корни сейчас объяты пламенем, и это причиняет жуткую боль. Думаешь, я бы добровольно пошёл на это? — глаза Ювенсиэля зло сощурились. — Но проще же выставить меня предателем, чем признать несостоятельность собственного войска. Конечно, ведь в твоих глазах я не истинный король. Ты ведь до сих пор считаешь себя советником Нарсиэли… да, Ритто?
От звучания этого имени лицо Советника, до этого бывшее совершенно непроницаемым, дрогнуло. Ювенсиэль же довольно хмыкнул, поняв, что наконец нащупал болевую точку.
— Ты… Откуда ты?..
— Знаю это имя? — перебил Советника Ювенсиэль. — Из рассказов Нарсиэли. Знаешь, иногда слушать кого-то бывает полезно. Слушал бы меня, мог бы много чего узнать.
— А может, это вам стоит хоть иногда прислушиваться к моим советам, ваше величество…
— Хватит!
Куруми выкрикнула это неожиданно даже для себя самой. Она прекрасно понимала, что не имеет никакого права прерывать своего короля и его советника, но терпеть такое уже почти полчаса не осталось никаких сил. Теперь же взгляды всех присутствующих в зале были обращены к ней.
— Извините, я не хотела так грубо вас прерывать, но… — замялась она, не зная, что ещё сказать в своё оправдание.
— Если бы не ты, это бы сделал я, — закончил фразу Элрион. И его тон, и выражение лица как бы говорило «я не их подданный, что хочу, то и делаю». Что скрывалось за внешними расслабленностью и безразличием Куруми могла лишь догадываться.
— В любом случае, — продолжила Куруми уже более уверенным тоном, — я пришла сказать, что зачистка Раскалённого ущелья закончена.
— Не растрачивайте все силы на это, нельзя исключать возможность новой атаки, — Куруми всегда удивляло, как же быстро Советник может переключаться. Казалось, что пару минут назад его вовсе не выводили из себя. — Какая часть войска ещё способна сражаться?
— Тех, у кого были лёгкие раны, за эти несколько дней подлечили. Кому-то успели достать новое оружие, так что чуть больше трети от первоначального состава, — отрапортовала Куруми.
— Если Питер вновь сюда заявится, нам и два таких войска не помогут, — скептически заметил Элрион. — Но я не думаю, что он снова придёт. По крайней мере не в ближайшее время.
— Могу я узнать, почему ты в этом так уверен? — в тоне Советника промелькнул едва заметный оттенок настороженности. Видимо, подозревать всех он считал частью своей работы. И Куруми не могла сказать, что он так уж неправ. Ведь если бы они сами не доверяли кому попало…
— Уничтожение Древа — не его цель. Это так, лишь этап на пути к её достижению. Если бы он хотел уничтожить Древо, то от него бы сейчас остались одни угли. Без обид, — Элрион криво усмехнулся, глянув в сторону Ювенсиэля и Советника. — Его цель — Монолит, а значит, стоит ждать сюрпризов именно там. Больше ничего не знаю, уж извините, апостолом я не был.
Второй подряд выпад в сторону Ювенсиэля Куруми уже не могла проигнорировать и укоризненно посмотрела на Элриона, но тот лишь пожал плечами, словно бы не понимал, почему это она сердится. В любой другой момент она бы двинула ему локтем по рёбрам, чтобы держал свой острый язык за зубами, но не сейчас. Сейчас Куруми слишком хорошо понимала, что последние несколько дней Элрион и на ногах-то стоит только благодаря силе целебных и обезболивающих эликсиров.
***
Гензаи пытался делать вид, что он спокоен. Застыв перед окном, почти неподвижно, не отрывая взгляда от невидимой точки на горизонте, он казался абсолютно невозмутимым и погружённым в свои раздумья. Но Элисия знала, что он на нервах. Как и все, находящиеся в комнате, кроме неё самой. Она бы тоже была на нервах, если бы не обезболивающие эликсиры, которые глушили любые эмоции, вводя в странное состояние на грани сна и реальности.
— Я закончила подсчёты, — сообщила Юфи, откладывая планшет в сторону.
— Напомни, что конкретно ты считала? — Гензаи посмотрел на неё так, будто только сейчас вспомнил, что он в комнате вообще-то не один.
— Количество раненых, примерные сроки их выздоровления, количество оставшихся в строю, количество оружия, которое придётся закупить или починить, примерные сроки на закупку и починку, ну и общие денежные затраты, — отрапортовала Юфи.
Гензаи коротко глянул на цифры в планшете, задумчиво кивнул и снова отвернулся к окну. Он явно думал о том, как им исправить сложившуюся ситуацию. Элисия тоже пыталась, но думать выходило только об Аллене. Благодаря ему Элисия отделалась лишь переломом ребра и вывихом ноги. За три дня, прошедших с момента битвы, эльфийские снадобья её почти излечили. Бинты все ещё мешали дышать, ребро иногда начинало ныть, мешая спать ночью, нога болела при ходьбе, но по сравнению с ранами Аллена — это было ничто.
Вся его спина превратилась
