— Кто бы говорил, — фыркнул Грелей, — между прочим, я всё ещё помню, что ты чуть не отрубил мне ногу.
Видимо, с подростковой внешностью пришла ещё и подростковая язвительность. Самое неприятное во всём этом было то, что Грелей теперь до боли напоминал Ноэ себя самого. Но Ноэ всё равно захотелось отвесить ему подзатыльник.
— Да у тебя бы новая нога отросла, — вместо этого сказал он.
— Правда? — глаза Грелея загорелись восторгом и интересом. Казалось, он был готов добровольно отдать ногу на отсечение, лишь бы увидеть это своими глазами.
— Нет, — ехидно улыбнулся Ноэ, с упоением наблюдая, как восторг сползает с лица Грелея.
Пока он что-то обиженно фырчал себе под нос, Ноэ успел встать, отряхнуть штаны от пепла и даже снова укрепить меч в ножнах. Грелей тем временем замолчал, явно о чём-то задумавшись.
— Вставай давай, — окликнул его Ноэ, снова подходя ближе, — отведём тебя в более приятное место, где ты уж точно не сможешь никому навредить. А потом подумаем, как использовать твою силу во благо.
Грелей поднял на него глаза, всё ещё нечеловечески-жёлтые, но в них читалось такое человечное выражение сомнения, смешанного с надеждой, что у Ноэ бы язык не повернулся сейчас назвать Грелея одним из чайлдс.
— Думаешь, чайлдс может быть хорошим? — спросил он.
— Думаю, он может как минимум не быть плохим, — ответил Ноэ, протягивая ему руку.
***
— Это безумие, — категорично отрезал Вельскуд.
— Это план, — улыбнулась Элисия, ловя на себе недоумевающие взгляды, — и он ни хуже многих других.
— Да, если вы хотите совершить групповое самоубийство.
— С каких пор тебя стала волновать чья-то судьба, кроме собственной? — глаза Элисии нехорошо блеснули. С удивлением она поняла, что говорит почти как Лайт. Это ей не нравилось.
Вельскуд ничего не ответил, и повисло молчание. Когда молчат так много людей, это начинает угнетать. А в логове, что создал Рубинарт собралось действительно много людей: сам Рубинарт, Герант, Вельскуд, даже Грелей и весь отряд Элисии, кроме Гензаи, который куда-то запропастился, и Лайта, который ещё не пришёл в себя. Правда атмосфера была так себе. Герант зло косился на Вельскуда и не начинал очередных разборок, скорее всего, только из-за присутствия Рубинарта. Сам Вельскуд смотрел на всех холодно, почти презрительно, чем только сильнее провоцировал Геранта. Грелей прятался за Ноэ и Лени и вообще всячески пытался раствориться в пространстве. Аллен был дёрганным и отстранённым из-за Лайта. Рубиарт выглядел усталым почти до изнеможения. И вот на эту публику Элисия пыталась вещать.
— Даже если собрать все наши силы вместе, не факт, что их хватит, — вступил в разговор Рубиарт.
— Поэтому нам нужен Ледяной дракон, — пояснила Элисия.
— Вы собираетесь его убить? — спросил Вельскуд, и во взгляде его явно читалось: «Да вам ни за что этого не суметь».
— Мы собираемся попробовать договориться, — немного дёргано улыбнулась Элисия. — Лайт обещал с этим помочь.
— И ты ему веришь? — хмыкнул Ноэ.
— Нет, — вздохнула Элисия. — Но это в его интересах, так что стоит хотя бы попробовать.
— Вы правда хотите договориться с Ледяным драконом?
Элисия обернулась, сначала не поняв, откуда идёт звук, а потом заметила голову Грелея аккуратно выглядывающую из-за спины Ноэ. Забавно, но эта синеволосая троица смотрелась, как одна семья. Наверно, если бы Элисия их не знала, решила бы, что Грелей младший брат Ноэ и Лени.
— В смысле это же огромная летающая ящерица, дышащая льдом, — продолжил Грелей, а Элисия чуть не рассмеялась, увидев, как всех драконов передёрнуло на словах про «летающую ящерицу». — Я, конечно, не всё помню, но у нас про него такие ужасы рассказывали…
Слова «не всё помню» сильно кольнули Элисию. Последние несколько дней она усердно работала с памятью Грелея. Ей удалось восстановить многое, но не всё. К тому же, она почти не могла повлиять на то, что именно восстанавливает, так что некоторые воспоминания были обрывочными и неточными. К несчастью, она никогда не была сильна в ментальной магии.
— Я это всё к тому, — продолжил Грелей осторожно, — что он, наверно, одно из сильнейших существ в нашем мире.
— Это нам только на руку, — пожала плечами Элисия.
— Но он чудовище, — возразил Грелей.
— Возможно, — усмехнулась Элисия, — но все мы здесь в той или иной степени чудовища, уж поверь мне.
Грелей замолчал, всё ещё продолжив смотреть на Элисию с задумчивым удивлением, словно бы спрашивая: «и ты тоже?»
А ещё Элисия поймала на себе взгляд Рубинарта. Он смотрел на неё с теплотой и одобрением, так что она почувствовала себя немного увереннее.
— Так как вы собираетесь с ним договариваться? — спросил он.
Элисия собралась было ответить, что ещё не знает точно, но её прервал звук шагов. Она обернулась, по полутёмному коридору, служившем входом в логово, шли двое — парень и девушка. Первого Элисия узнала сразу. Фигуру Гензаи и его почти беззвучные шаги сложно было с чем-то спутать. Фигура девушки же казалась ей смутно знакомой, но Элисия боялась предположить.
— Кажется, мы вовремя, — усмехнулся Гензаи, явно слышавший как минимум часть их разговора.
Лицо девушки было скрыто низко надвинутым капюшоном, но когда она откинула его, позволив синим волосам рассыпаться по плечам, Элисия не поверила своим глазам.
— Хейвер? — спросила она почти шёпотом, шокировано глядя на ту, кто должна была быть мертва.
— Сестра! — крикнул Грелей, бросаясь ей навстречу.
Хейвер смотрела на всех странно. Так человек, попавший в то место, где был лишь однажды много-много лет назад, оглядывается по сторонам, пытается вспомнить. Но это было не так важно. Элисия уже поняла, что воспоминания чайлдс, а Хейвер теперь точно была чайлдс, можно вернуть, пусть и не все. Сейчас её волновало вовсе не это. Она стояла, прокручивала в голове события, шаг за шагом и думала — с какого момента всё это было планом Лайта?
***
Он вынырнул из сна, как со дна глубокого болота. Ему снилось что-то гадкое. Знакомые голоса, закрытые двери, крики, плачь, кривые усмешки и снова закрытые двери. Впрочем, этот сон был немногим хуже тех, что снились ему каждую ночь.
Вставать не хотелось, снова засыпать — тем более. Поэтому он лежал и бессмысленно пялился в потолок. Который, кстати, протекал. Странно, что он не заметил этого раньше.
— Живой, — раздался голос где-то рядом, — а шуму-то было.
Лайт неохотно повернул голову. Он лежал
