Лайт неопределённо передёрнул плечами. Теперь, когда он шаг за шагом прошёл от самого начала до самого конца, он понял — всё сработало идеально. Даже несмотря на то, что он не обладал достаточным количеством информации, рисковал, часто полагался на удачу, всё случилось так, как он и планировал. Так почему же он не рад?
— Хейвер тоже была лишь пешкой. Ты просто пожертвовал ей, — лёд в голосе Аллена больно кольнул сердце.
— Она не пешка, мы в конце концов не в шахматы играем, — хмыкнул Лайт. Потому что это был скорее покер. — Никто не заставлял её идти за нами. Никто не выталкивал её из убежища. Всё это были её выборы.
«Которые легко было предугадать» — мысленно добавил Лайт.
— К тому же, она хотела силы, она её получила. Какие претензии? — закончил он.
— А её семья? Их ты просто пустил в расход, — Аллен говорил всё так же холодно и зло, и Лайт к своему удивлению понял, что вообще-то просто пытается перед ним оправдаться. Глупость. Какая вообще разница, что Аллен о нём думает? Главное, собрать как можно больше сил для закрытия Монолита. Неважно, какими методами.
— Её семья была больна. Неизлечимо, — продолжил оправдываться Лайт, несмотря на то, что решил этого не делать.
— Это правда, — вдруг встал на его сторону Гензаи, — я много слышал об этой болезни, пока ходил по трущобам. Она убивает долго, мучительно. Лекарства, по сути, лишь затормаживают её развитие, но не лечат. Так что отряд Турана подарил им быструю и почти безболезненную смерть.
— Звучит сомнительно, — Аллен скрестил руки на груди. Его лицо всё не выражало ничего, кроме горечи и раздражения, но голос стал уже не таким холодным.
— Не всех можно спасти, — сказал Лайт и понял, что его собственный голос тоже звучит до странного грустным. Словно бы он… сожалел?
— Надеюсь, это хотя бы поможет спасти Альтеру, — вздохнул Аллен, ни в его тоне, ни в выражении лица не осталось злости, только опустошение. Странно, но Лайт чувствовал примерно то же самое. И ещё что-то неприятное, почти мерзкое. Что-то дико мешающее думать здраво.
Аллен горько усмехнулся:
— Только не делай такое лицо, будто тебе действительно жаль.
Лайт дёрнулся как от удара. Он не пытался изобразить чего-то особенного. Он просто… просто, что? Резко мотнув головой, Лайт уставившись куда-то в пол. Волосы упали на лицо, закрыв его почти полностью. Ему почему-то не хотелось встречаться с кем-то взглядом.
— Подожди, тебе что, действительно жаль? — в этом вопросе Аллена звучало столько удивления и шока, что Лайту на секунду захотелось поднять глаза, лишь бы увидеть выражение его лица.
— Нет, — отрезал Лайт, так и продолжая упорно смотреть в пол, — просто я недоволен. Мне кажется, что можно было сделать лучше или… я не знаю, это странное чувство. Мне не нравится, как получилось или… да не знаю я!
Его самого раздражал тот бред, который он несёт. Его раздражали те взгляды, которыми смотрели на него Гензаи и Аллен, когда он рассказывал им план. Его раздражало их осуждение. Его раздражало, то что он сам начинал себя осуждать.
— Неужели он становится человеком? — спросил Гензаи, не к кому конкретно не обращаясь.
— Лайт, — Аллен смотрел на него почти с жалостью, — то, что ты чувствуешь, это и называется сожалением.
========== Квест двадцать седьмой «Конец игры» ==========
«А мне даже понравилось играть в этот мир,
Где выигрыш мог быть любым,
Но если по правилам — я всех победил
И самое время отбыть»
Немного Нервно «Дэвид»
Лето Небесной гавани почти слепило своей красочностью после унылых пустынных пейзажей. Всё выглядело слишком зелёным, слишком сочным, настолько, что казалось фальшивым.
Впрочем, несмотря на — долгожданное? — возвращение домой, он не чувствовал особой радости. Пробираясь по задворкам и тёмным переулкам, он чувствовал себя одним из кошмаров Мистланда, незаконно проникшим в Альтеру. Впрочем, в какой-то мере так оно и было. Так оно и останется, если сейчас он не сделает всё правильно. Если сейчас они все не сделают всё правильно.
Хотя иначе этому миру всё равно конец. Останется лишь сожалеть о том, что мир сгинет тихо и незаметно, а не зрелищно исчезнет в море пламени. С другой стороны, он всё равно этого не увидит.
Голова нещадно кружилась, в висках пульсировала тупая боль. Это всё последствия перехода, с ними нужно просто смириться. Нужно просто добраться до штаба Фрихет и не попасться на глаза никому из стражи.
Нужно просто сделать всё правильно.
***
Куруми прикрыла глаза, сидя на ступеньках крыльца. Солнце приятно грело кожу и заставляло по-кошачьи щуриться. Погода была на редкость приятная, как почти всегда в самом начале лета, в тот прекрасный отрезок времени, когда весенняя свежеть ещё не сменилась тяжёлым летним жаром.
Рядом сидела Акира и напряжённо следила за боем, развернувшимся на внутреннем дворе.
Стальные когти с громким лязгом отскочили от жезла. Но Элрион, ни на секунду не замешкавшись, использовал эту силу, чтобы сделать колесо назад и ударить шпорами. Острые лезвия просвистели всего в паре сантиметров от лица Фукуды, заставив его отпрянуть назад. Следующий удар Элриона уже попал по выставленному щиту.
— Вы серьёзно думаете, что это нормально использовать для тренировочного боя реальное оружие? — голос Акиры звучал недовольно и нервно, даже встревоженно. — Ты чуть не ранил его!
Последнее было явно обращено Элриону, и Куруми даже приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на его реакцию. И Фукуда, и Элрион замерли, посмотрев на Акиру, но если выражение лица Фукуды было скорее извиняющимся, то у Элриона откровенно раздражённое. Впрочем, ничего необычного.
— В тренировочном бою не будет смысла, если я буду совсем уж поддаваться. Я итак сдерживаюсь, а вот на нашем тренировочном бою ты когда-то чуть не отморозила мне руку, — напомнил Элрион, сверля Акиру недобрым взглядом.
Куруми вспомнила те далёкие времена, когда они ещё только готовились к турниру, борясь за звание Королевской гильдии. И тот бой, после которого ей пришлось лечить Элриона, она тоже вспомнила. Губы сами собой растянулись в улыбку. Странно, но Элрион такой забавный, когда его лечишь.
— Ты сам виноват, что подставился, — фыркнула Акира.
— Двойные стандарты, — хмыкнул Элрион. — Признайся, это всё потому, что я тёмный эльф. Ты только из-за этого ко мне цепляешься.
— Ты не был ранен! — парировала Акира. — И я ко всем цепляюсь.
— Но ко мне особенно, — глаза Элриона зло сощурились.
— Придурок.
— Расистка.
И они синхронно отвернулись друг от друга. Фукуда с Куруми лишь переглянулись и пожали плечами.
