А потом появился и призрак капитана Салазара. Тело Генри, словно шелуха, упало на землю. Пиратский капитан хищно ухмыльнулся, и в мертвых глазах вспыхнула зловещая уверенность. Такого Салазара – твердого, не ведающего сомнений, решительного и кровожадного – они еще не видели.
Карина бросилась к Генри, обхватила голову юноши и, приложив палец к шее, облегченно выдохнула. Дышит! Жив!
А тем временем Салазар направился к Джеку.
– Hola, Воробей. – Мертвец ухмыльнулся и, пользуясь невидимой силой Трезубца, швырнул Джека на каменистое морское дно.
– Очнись! – крикнула Карина, тряся Генри.
Генри не шевелился.
ШМЯК!
Салазар забавлялся Джеком, швыряя его туда-сюда, как тряпичную куклу.
ШМЯК! ШМЯК!
И при каждом ударе Карина слышала, как хрустят кости Джека.
Зачерпнув ладонью морской воды, она плеснула в лицо Генри. За стеной паясничали и скалились призрачные подручные Салазара. Карина совсем забыла про них, а мертвецы только и ждали, когда их капитан снимет проклятие и они присоединятся к нему.
– Сгиньте! – Ей было не до них, уродливых призраков с их нелепыми кривляньями. Она плеснула водой на лицо Генри. – Очнись! Очнись же! Он убивает Джека!
Ресницы дрогнули. Глаза открылись, и Генри застонал.
– С Трезубцем Салазар сможет снова ходить по земле, – прошептала она так, чтобы он услышал.
Наслаждаясь обретенной силой, Салазар продолжал издеваться над Джеком, который лишь беспомощно размахивал руками и ногами.
– Сила моря, – пробормотал Генри, приходя наконец в себя.
– «Дабы силу моря освободить, должно все разделить», – процитировала Карина слова из дневника.
– Разделить? – повторил Генри.
Брошенный к подножию кораллового грота, Джек лежал там бесформенной кучей. Размахивая Трезубцем, Салазар шагнул к нему. Сейчас он чувствовал себя богом мщения.
– Если Трезубец владеет всей силой… – начала Карина.
– То владеет и каждым проклятием, – закончил Генри.
Вот оно!
– Все должно разделить! – воскликнула Карина.
– Разделить, разделить… – повторял, лихорадочно соображая, Генри. Лицо его как будто осветилось изнутри. – Сломать!
Собрав последние силы, Джек поднялся на ноги и теперь смотрел смерти в лицо.
– Сдашься сейчас, и я сохраню тебе жизнь, – прошамкал он, едва ворочая языком и плохо соображая, что к чему.
Салазар рассмеялся.
– Хочешь, чтобы я сдался?
– Настоятельно рекомендую, – сказал Джек.
Глаза Салазара полыхнули ненавистью.
– Вот здесь сказке конец!
С силой, которая могла бы вызвать всепланетный катаклизм, пират-призрак вонзил Трезубец в грудь Джека, рядом с сердцем. Генри и Карина замерли в ужасе.
Генри, пошатываясь, поднялся на ноги.
– Нет! – вскрикнула Карина.
– Ш-ш-ш, – прошептал Салазар, не сводя глаз с Джека и вонзая ему в грудь острия Трезубца. – Вот и нет больше Джека Воробья.
Удивительно, но хотя по его груди растекалась кровь, Джек усмехнулся и расстегнул рубашку, под которой обнаружился дневник Галилея. Именно благодаря книге нанесенные Салазаром раны оказались неопасными для жизни. «Интересно, – подумала Карина, – когда же он успел прибрать дневник к рукам?» Впрочем, мысль эта мелькнула и ушла, не задержавшись, а ее внимание привлекло кое-что другое.
На обложке книги мерцали, словно раскаленные угли, слова, обнаруженные Кариной в свете кровавой луны.
Дабы силу моря освободить, должно все разделить.
– Генри! – взвыл Джек.
– Карина. – Твердое лицо Генри отразило решимость. – Я должен сломать его! Сломав Трезубец, я уничтожу все проклятия моря!
Карина кивнула, понимая, что ничего другого они сделать не могут. Генри ринулся в атаку.
Джек еще удерживал Трезубец, но силы его кончались. Капитан же Салазар не знал ни усталости, ни жалости.
– Аdios, – сплюнул призрак.
Он так и не увидел Генри, подошедшего сзади с занесенной для удара саблей и готового исправить тысячу зол.
ХРЯСЬ!
Молниеносным ударом Генри разрубил Трезубец пополам.
Дрожь расколовшегося сокровища отозвалась сотрясением самой ткани океана.
– Неееет! – в ярости возопил пиратский капитан и, опустив глаза на оставшуюся в руках половинку Трезубца, разжал пальцы.
Хрипя, кашляя и отплевываясь, из-за водяных стен стали вываливаться люди Салазара. Карина замерла в изумлении – раны их исцелились, глаза прояснились.
Сам Салазар, выпрямившись, ощупал затылок, который был теперь в полном порядке.
На какое-то мгновение все застыли в растерянности.
Проклятие исчезло; они ожили.
А потом заворчало море.
Из стен по обе стороны водяного каньона ударили струйки воды. Как будто в громадном стеклянном сосуде вдруг, не выдержав давления, побежали трещинки.
– Все рушится! – крикнула Карина.
Рядом с ней уже были Джек и Генри.
– Бежим!
Глава 34
На кромке разделенного океана, где покачивалась на воде «Черная жемчужина», висел на якоре капитан Барбосса. Якорь бросили на морское дно в ожидании Джека и Карины.
– Быстрее! – крикнул Барбосса, увидев бегущую троицу.
За ними, с небольшим отставанием, следовали Салазар и его команда.
Едва Джек, Карина и Генри ухватились за якорь и начали карабкаться вверх, как море вокруг них обрушилось. Океан вскипел и забурлил, пытаясь засосать ускользающую добычу. Крики опоздавших оборвали нахлынувшие волны. Карина, Джек и Генри поднимались все выше; Салазар и его люди не отставали.
Экипаж «Черной жемчужины» пытался помочь, подтягивая якорь, но на нем повисло слишком много людей. Корабль накренился, и якорь опустился еще ниже.
Все потеряли равновесие, кто-то упал. Карина соскользнула вниз.
– Держу! – крикнул Барбосса, хватая ее за руку за мгновение до того, как нахлынувшая вода утащила девушку вниз. Теперь Карина снова болталась над морским дном, и Салазар был совсем близко.
– Ну же! Скорее! – крикнул сверху Генри.
Ухватившись покрепче за веревку, Карина случайно посмотрела вверх и обнаружила нечто странное. Нечто невозможное…
Руку, что держала ее, руку Барбоссы, украшала татуировка – скопление из пяти звезд. Тех самых пяти звезд из дневника Галилея.
Тех самых пяти звезд, что направляли всю ее жизнь.
Гектор Барбосса был рядом, и Карина впервые увидела его ясно. На мгновение грохот волн и крики людей стихли, отступили. Время как будто остановилось. Их взгляды, Карины и Барбоссы, встретились, и ее сердце защемило, как никогда прежде.
Пират с островов внезапно стал таким настоящим. Более настоящим, чем дневник. Более настоящим, чем наследство. Старым, согнутым годами, битым морем капитаном, который девятнадцать лет назад пришел, прихрамывая, к детскому приюту с корзиной, младенцем и книгой.
– Кто я тебе? – спросила она.
Салазар был в нескольких футах от нее, с ножом в руке.
И все равно Барбосса улыбнулся.
– Ты – мое сокровище.
Джек бросил сверху саблю. Барбосса поймал ее одним ловким движением и… отпустил веревку.
Сорвавшись, он вонзил клинок в самое сердце только что ожившего Салазара. Тот вскрикнул, а Барбосса, падая, увлекал за собой всех пиратов, что поднимались за ним.
Не в силах оторваться, со слезами на глазах, наблюдала Карина за его падением вплоть до того момента, когда он упал в бушующую воду и исчез под волнами. Но она могла бы поклясться, что в последний миг он снова улыбнулся ей. Как человек, обретший наконец покой.
Потерять отца, едва узнав его…
Но печалиться было некогда – море грозило сомкнуться над ними.
Экипаж «Черной жемчужины» делал все, что мог. Люди налегали на лебедку, поднимая якорь с оставшейся на нем троицей – Джеком, Кариной и Генри.
Океан ревел и ярился, грозя поглотить их, и
