– Тьфу, черт! – Глад яростно глянул на девчонку, пожиравшую его глазами, ухмыльнулся, заметив, как та внимательно рассматривает его член, готовый к бою, и лениво, почесывая в паху, уже ложась на постель, приказал:
– Девчонки придут, сходи и хорошенько вымойся. И одежду выстирай! А пока не высохла – ходи голой! Вот тут будешь спать!
Он бросил на ковер у кровати большое покрывало и, уже забыв о Милке, откинулся на спину, разбросав в стороны руки. Кожу приятно холодила ткань чистой простыни, Глад был сыт, а через несколько минут к нему придут две девчонки, которые его ублажат. Ну чем не жизнь?! Да если бы метеориты не занесли заразу на Землю и не устроили апокалипсис – его бы стоило устроить самому!
Глад бы точно его устроил, без всякого сомнения. Только теперь он начал жить по-настоящему, так, как хотел жить всегда. То есть – делает все, что захочет, и ничего за это не будет! Потому что некому его остановить!
Девки пришли минут через десять. И все было очень хорошо. Очень!
А когда Глад обнаружил, что Милка сидит возле постели и смотрит на то, как Ольга и Ксения его ублажают, он почему-то так возбудился, что едва не зарычал. Но Ксения в самый разгар сексуальных упражнений вдруг проговорила:
– Эта уродина за нами следит! Я не хочу, чтобы она на нас смотрела!
– Ага! – поддержала ее Ольга, которая лежала рядом. – Пусть уйдет эта ненормальная! Вон в ванную пусть идет! Как на ее рожу гляну… Тьфу!
– Будет здесь! – почему-то обозлился Глад. – Я сказал – здесь будет! А кому не нравится, пусть идет куда подальше!
– Ну и уйду! – вдруг заявила Ксения, резко дернулась, высвобождаясь, отчего Гладу стало больно. Едва «орудие производства» не сломал!
– Сука! – взвыл Глад и со всего размаху врезал ладонью по круглой, упругой заднице Ксении. – Сука! Тварь! Милка, отрежь ей сиськи!
Мила вскочила на ноги с грацией кошки, и Глад с удивлением отметил для себя, что она не такая уж и страшная, если не смотреть на багровое, угрястое лицо. Худая, да, но даже сиськи есть – ну… так, можно сказать, чуток наметившиеся, но есть! Ни грамма жиру, точно – жилистая, длинноногая. Вполне все приемлемо… Если бы не ее страшная рожа… м-да!
А рожа страшная, точно. Ее глаза, огромные, черные, были затуманены желанием. Желанием убивать!
Милка взмахнула ножом, который она держала в правой руке, и, если бы Ксения не успела в последний момент ухватить ее за руку, – нож точно пропорол бы живот. Ксения завизжала, опрокинулась назад, отбиваясь от монстра, в которого превратилась еще недавно тихая и мирная полусумасшедшая девка, но Милка запрыгнула на нее, вырвала руку с такой силой, что Ксения не смогла ее удержать, и снова замахнулась ножом, держа его уже сразу двумя руками.
– Стоять! – рявкнул Глад, чувствуя, как к нему возвращается хорошее настроение. – Милка, остановись! Отменяю приказ! Садись на ковер и жди моих распоряжений! А ты, Ксюха… иди в ванную и промой себе зад. Щас буду учить тебя, как надо слушаться господина. А ты, Оля, иди и помоги ей. Другой раз не будешь поддерживать против меня! И да, ты тоже сделай клизму!
Девки молча ушли, Глад же сел на край кровати, спустив с нее ноги, и внимательно посмотрел в глаза своей цепной собаки. Чутье ему подсказывало – сегодня он приобрел такое, о чем не смел и мечтать. И если он кому-то в этом мире может доверять – то это только ей. Абсолютная рабыня! Единственное ее желание – служить господину, то есть убивать! Что щелкнуло в голове этой девки, почему она свихнулась так, а не иначе – да какая разница? Главное, Милка ему полезна, а еще… еще она ему нравится! Родственная душа! Ведь он тоже любит убивать, он наслаждается убийством, мечтает о нем! И вот встретил ту, что на него похожа. Странные повороты иногда выкидывает судьба…
– Тебе нравится убивать? – внезапно спросил Глад.
– Да! – кивнула девчонка и облизнула губы красным язычком. И это его почему-то возбудило. И даже показалось, что она не такая уж и страшная, как с первого взгляда. А что – убрать у нее с рожи прыщи, вылечить кожу, и… ведь вполне симпатичная будет девчонка! А может, даже красивая! Все упирается в эту самую болезнь… как там она называется? Ну, когда прыщи высыпают так, что хоть волком вой? Да какая разница, как называется!
– А что у тебя с рожей?
– Не знаю! – Милка улыбнулась, показав сахарно-белые зубы, и Глад вдруг подумал, что эти зубы искусственные. Ну не может быть таких белых зубов у человека!
– Мама говорила, что меня, наверное, сглазили. – Мила пожала плечами, и соски ее маленьких грудей дернулись вверх. – Лечили, чистили, но они снова высыпают, прыщи эти. Врачи говорили, что это гормональная перестройка организма, что все пройдет. Но я и в школу перестала ходить – дразнились. Говорили, что я уродина. Я даже хотела с собой покончить.
– Если хотела с собой покончить, то почему упрашивала меня не убивать? – искренне удивился Глад, которого против его ожиданий начал забавлять этот разговор. – Отрезал бы я тебе голову, и все бы закончилось! Так зачем просила?
– Не знаю! – Милка широко улыбнулась, и ее багровое лицо просияло. – Захотелось, и все тут! Тебя увидела, мой господин, и захотелось быть с тобой! А потом, когда убила этого жирного… мне стало так хорошо, так хорошо… я теперь всегда буду убивать для тебя, ладно? Ты только меня не прогоняй! Я все для тебя сделаю!
– Все? – ухмыльнулся Глад и затащил ее на постель…
Когда процесс приобщения Милки к сексуальным играм завершился, Глад удовлетворенно ухмыльнулся – целка, точно! Как и ожидал! И от мысли, что он у этой девки первый мужчина, Глад возбудился еще больше – хотя вроде куда еще-то?
Хмурые, притихшие девки явились, когда Глад уже закончил играть со своей «собачкой». Та лежала на полу, свернувшись калачиком, и вроде как спала, улыбаясь полными губами. Бросались в глаза красные мазки на ее бедрах, и девки сразу поняли, что здесь произошло. Поняли, но побоялись что-либо сказать.
Глад приказал принести влажную тряпку и его обтереть. Ольга принесла, и через пять минут Глад был уже чист. И после этого началось настоящее веселье! С криками, стонами, мольбами и всякой такой сопутствующей настоящему развлечению хренью.
29 июня, утро, день.
Глад
Утром пришлось собирать народ, валявшийся там, где его застал удар зеленого змия. Проще говоря, подростки перепились и валялись там, где и вырубились. Наибольшее скопление было возле двух оставшихся девок, лежавших на полу в обнимку с голыми же парнями. Похоже, что порезвились здесь неслабо. Устроили настоящую оргию!
Спящих растолкали пинками, а на тех, кто не хотел просыпаться даже после пинков и воплей, вылили несколько ведер холодной воды, принесенной из ресторанной кухни. Парни и девки натянули на себя помятую, испачканную рвотными массами одежду, по одному и группами уселись за стол дожевывать то, что не успели доесть вчера. Кто-то похмелялся, но Глад предупредил – если сегодня нажрутся так, как вчера, он лично разобьет им морды в кровь. Вчера он разрешил набухаться, сегодня – нет. И если кто-то осмелится это сделать, он… он отдаст его на расправу Милке, и Милка вырежет у преступника сердце! При этом Мила улыбалась так, как Гого из «Убить Билла», правда, на улыбающуюся Гого хотелось смотреть, а на Милу совсем
