и умении выживать должен был подумать о сохранности своего гнусного тела. Так почему не подумал?

Может, потому что он эгоист? Думает только о себе, и при всей его хитрости и тараканьей выживаемости совсем даже не умен? Скорее всего так и есть. Ну… мне так кажется.

Впрочем, теперь не до рассуждений! Теперь только вперед!

Охрана была. Но охранники, как и те, что были в джипе, просто спали. Тупо спали, устроив помповики на коленях и прислонившись к стене. Два парня и девка с голыми сиськами, видневшимися из-под кожаного жилета. Девка крепкая, можно сказать, толстая – ручищи, как у борца. И все лицо в насечках-татуировках, как у какой-нибудь африканки.

Это дольше рассказывать, чем дело делается. Входим. Видим спящих. Стреляем. Все! Мозги на стену, тишина и покой. Двое застрелены. Девку я просто вырубил ударом в скулу.

Очнулась она минут через пять – бил я не очень сильно. Резко, но не сильно. Иначе бы просто шею сломал. Очнулась когда я хлестнул ей по лицу ладонью, а когда начала шевелиться – зажал рот и приставил к подбородку снизу нож. Ее нож. Я вытащил его из ножен, висящих у нее на ремне.

– Если ты попробуешь шевельнуться, я воткну тебе нож в горло. Если попробуешь кричать – воткну нож, а потом отрежу голову. Я задам тебе несколько вопросов, ты ответишь, и я тебя не убью. Не будешь кричать? Или тебя убить? Если согласна ответить на вопросы, моргни один раз. Если не согласна – два раза, и я тебя убью.

Смешно, ага, – как будто она и правда будет моргать два раза. Дураков-то нет!

– Хорошо. Сейчас я убираю руку, и ты мне ответишь. Итак, где вы держите рабов? Сколько их? Говори тихо, не кричи. Помни – нож у твоей шеи.

Убрал руку, готовый тут же заглушить крик коротким тычком. Нет – глаза таращит, пытается рассмотреть мое лицо. А что ты рассмотришь в темноте? Света-то вообще нет! Я-то с прибором вижу, а для тебя темнота кромешная.

– Откуда я знаю, сколько рабов? Тридцать, может… или сорок. А сидят они вон там, в холодильной камере. Там холодильная комната такая… когда электричество было, там мясо висело. А потом они стали там жить. Ты меня отпустишь?

– Я? Отпущу! А где вся ваша банда живет?

– Не банда! Орден!

– Хорошо. Где ваш Орден живет? Где они располагаются?

– А где им располагаться? По номерам, где же еще? Так ты отпустишь?

Я коротко, без замаха врезал толстухе по скуле, и она обмякла, закатив глаза.

– Мить… Я обещал ее отпустить.

– Понял, командир! Я не обещал!

Щелк!

Клацнул затвор, и во лбу толстухи образовался третий глаз. Я ничуть не переживал на этот счет – я обещал ее отпустить и отпустил. Пусть себе… летит. В небеса. Таким, как она и ее приятели, жить нельзя.

Холодильные камеры мы нашли минут через десять. Просто шагали очень медленно и осторожно – мало ли… громыхнешь чем-нибудь, заинтересуются, шум поднимут. А зачем нам шум раньше времени?

Тридцать семь человек. Парни, девчонки. Все голые, в шрамах. Спали на каких-то тряпках, брошенных на пол, вповалку. Выводить пришлось очень осторожно, буквально затыкая рты. Выводили по двое, я страховал – ребята вели. Времени это заняло очень даже прилично – не меньше часа. Ну, может, чуть меньше… Хорошо, что августовская ночь не то, что ночь в июне, длинная. Скоро осень…

– Еще где-то есть рабы?

Это я обратился к худому парнишке, трясущемуся то ли от холода, то ли от стресса. Парнишка выглядел лет на десять – изможденный, с кривым, свернутым набок носом. Видимо, сломали ударом, а поправить никто не озаботился.

– У них там бордель, – парнишка вдруг громко заклацал зубами, и речь его стала едва понятной, – дде-е-еввкки-и тта-амм ддд….

– Дайте ему что-то надеть, – приказал я. – Отведите его к остальным. Эй ты, – я указал пальцем на парня покрупнее, выглядевшего поздоровее остальных, – где этот самый бордель?

– На втором этаже! Но там много бойцов! Они сейчас разобрали девок по комнатам! В борделе и нет никого!

– Уводи его. – Я сел на стул, стоявший у входа в холодильник, задумался. Что делать? Как достать девчонок, которых сейчас насилуют эти уроды? Списать в расход?

– Всех вывели. – Митька возник за плечом тихо, как тень, и я едва не выругался. Вот же научился ходить, хрен услышишь!

– Лейте горючку.

– Андрюх… а девки? С ними что? Ты понимаешь, что…

– Я все понимаю! Делай, что тебе говорю!

Митька молча повернулся и пошел на выход. Я за ним. Говорить было не о чем. На мне грех. Не на них. Мне отвечать. Перед кем? А перед тем, перед кем придется. Если Он есть, конечно…

– Уходите к бэтээрам. Все по плану.

Молча повернулись, ушли. Я вышел из двери гостиницы, подождал секунд десять, постоял, будто решаясь, потом достал из кармана туристические спички – здоровенные такие, которые не потухают на ветру. Их в охотничьих магазинах навалом – всегда нужны туристам и охотникам.

Жахнуло так, что я невольно отшатнулся – чуть витрина не вылетела! Я ожидал, что бахнет, но чтобы так! И хорошо, что заранее снял ПНВ, иначе бы точно ослеп. Быстро побежал к бэтээрам, чтобы уйти с вектора стрельбы. Глупо было бы сдохнуть, попав под перекрестный огонь своих же пулеметов.

Полыхало здорово. Пламя гудело, пожирая пластик стен, перегородок, столы и линолеум – все, до чего могло дотянуться. Первые выстрелы раздались с противоположной стороны здания – там тоже были наши огневые точки. «Печенеги» били короткими очередями, часто и зло. Потом показались человеческие головы в окнах и на нашей стороне – обитатели гостиницы собирались прыгать со второго этажа, и тут же были сметены пулеметчиками – расстояние небольшое, грех промахнуться. А кроме них еще стреляли снайперы и автоматчики.

Я не стрелял. Я только смотрел. Чтобы прослыть убийцей, не надо самому стрелять. Достаточно просто отдать приказ, и все будет на моей совести. Но мне плевать. Если не выжечь это осиное гнездо – покоя нам не будет! Они подомнут под себя город! Они сломают жизнь и просто убьют десятки и сотни ребят! Я не могу этого допустить! И да, потом мне будут сниться девчонки, сгорающие в адском пламени. И если есть ад, возможно, я тоже в нем окажусь. Но я не мог поступить иначе! Выбор – или мы, или они! Послать наших выбивать бандитов из номеров? И потерять несколько человек? Своих людей! Тех, кто мне дорог, тех, кто мне нужен! Нет. Я не могу на это пойти!

– Бэтээры, огонь по окнам! – сказал я в рацию. И тут же оглушительно загрохотали пушки. Они долбали так, что в уши будто натолкали ваты. Тут же окна гостиницы стали черными, как глазницы старого трупа, лишенные глаз. Тридцатимиллиметровые снаряды курочили, разрывали, разносили вдребезги тонкие бетонные блоки, из которых, собственно, и была сделана гостиница. Снаряды уложены через один – осколочные и бронебойные. Бронебойные крушили стены, осколочные уничтожали все, до чего дотягивались раскаленные осколки металла. Кроме того, повреждения наносили и куски бетона, отлетающие от стен при пробитии их снарядами. Ад! Там сейчас творится ад!

Взрывчатки я не нашел. Иначе бы просто заложил под стены и развалил гостиницу к чертовой матери! Но и так хорошо. Пламя разгорелось, нижний этаж весь в огне. Верхние этажи зияли дырами, в которых тоже мелькало пламя. Оно быстро поднималось наверх, очень быстро! Как лесной пожар! А может, даже и быстрее. Через первый этаж спастись было невозможно, второй тоже уже горел, остальные этажи методично уничтожались огнем пушек и спаренных с ними пулеметов «ПКТ» 7.62. Осколочные снаряды – они не только осколочные. Они еще и фугасно-зажигательные. Так что через полчаса пылала вся гостиница сверху донизу.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату