– Кто-то использовал гребаное оружие с ускорителем частиц. Зачем им…
Она резко останавливается, заметив, что я внимательно слушаю.
Я ковыряю корочку на ранках, там, где стояла капельница.
– Ты не хочешь рассказать мне о своем муже? – спрашиваю я.
– О, я поняла. Ты наведешь меня на разговор о нем, меня охватит чувство утраты, потом вины, потом я расплачусь, а ты подойдешь и обнимешь меня, чтобы утешить, и одно приведет к другому, понятно к чему, я права? Давай-ка уясним одну вещь, Кааро: секса между нами не будет. Понятно?
– Расслабьтесь, миссис Алаагомеджи. Я об этом и не мечтаю. – Вранье, но я должен ее успокоить. – Просто хотел скоротать время.
– Ну конечно. Я включу тебе телевизор. – Феми выходит из комнаты.
Я вижу ее мужа, неподвижного, холодного, в каком-то морге, в темноте. Вот чего большинство не знает об искателях: однажды найдя что-то, я всегда буду знать, где оно, словно на нем психическая метка. Приходится предпринимать сознательные и непрерывные усилия, чтобы держать их в дальнем углу разума, и стоит мне только о чем-нибудь подумать, как я вижу, где сейчас эта вещь или человек. Я знаю, что брошка, которую я восемнадцать месяцев назад нашел для одной богатой, но довольно рассеянной женщины, снова потерялась, застряла между двумя деревянными предметами мебели и собирает пыль. Я вижу лица нескольких детей, большинство счастливы, некоторые нет. Родители, нашедшие потерянного ребенка, обычно обращаются с ним хорошо, но всегда есть недовольные, озлобленные, кто был жестоким с самого начала.
Я делаю последний глоток кофе и отхожу от стола. Восхищаюсь чистотой и блеском поверхностей. Я никогда не видел такой стерильной кухни, настолько лишенной запаха пищи. Призраки прошлых трапез обычно делают кухню самой приветливой комнатой в любом доме. Я сажусь на пол, на кафель, пахнущий сосной. Опираюсь спиной на шкафчик под раковиной и закрываю глаза. Мои спина и ягодицы прижаты к прохладным, твердым поверхностям, и они удерживают меня на месте. Сосна – это третий якорь. Аромат кофе – четвертый, хотя я предпочел бы сигарету. Удаленный гул кондиционера слышен слабо, но я все равно регистрирую его под номером пять.
Я думаю о Регине Огене и о том моменте, когда коснулся ее. Ощущения возвращаются моментально, но в этот раз я к ним морально готов. Я приветствую световые тоннели, а не сопротивляюсь им. Я контролирую свое дыхание и говорю себе: «Ты в кухне, на полу, возле раковины, вдыхаешь запах бразильских кофейных зерен». Я повторяю это, пока якоря не отражают волну паники, вызванную обилием возможностей.
Я никогда раньше такого не испытывал и хочу это изучить. Конец каждого тоннеля поворачивается ко мне отверстием и отступает назад, когда доминировать начинает другой. Я случайным образом выбираю один из тоннелей покрупнее, и мой разум мчится вперед, с неприятным ощущением падения.
Ты в кухне, на полу, возле раковины, вдыхаешь запах бразильских кофейных зерен.
Еще до того как мое сознание достигает цели, я знаю, что Велосипедистки там нет. Это место у ручья, возле зарослей зеленого бамбука, с бежевым ковриком из рафии на траве. На пятьдесят метров вокруг этого места нет ни души. Я уже чувствую, как мое сознание возвращается в начальную точку, но у меня появляется идея.
Второе отверстие приводит меня на кипящий жизнью рынок. Лоточники, мясники, продавцы зерна и пальмового масла торгуются, а богатые домохозяйки в сопровождении слуг создают неразбериху присутствий, но Велосипедистки тут нет.
Ты в кухне, на полу, возле раковины, вдыхаешь запах бразильских кофейных зерен.
Третий тоннель приводит на площадь Тафава Балевы в Лагосе, легко узнаваемую по ее торговому комплексу и уличным музыкантам. Еще один ведет в пустыню, следующие – на автостоянку, в глубокие джунгли, к водопаду.
Это места, которые посещала Ойин Да. Возможности многочисленны и умножаются потому, что она никогда не останавливается, никогда не задерживается настолько, чтобы оставить свою психическую отметину на этом месте.
Ты в кухне, на полу, возле раковины, вдыхаешь запах бразильских кофейных зерен.
Световые тоннели меняются, их пути искажаются. Я могу изучить их, попытаться определить самые свежие из них, со временем, может быть, предсказать…
Мой телефон звонит и вырывает меня из поискового транса. С минуту я еле держусь на ногах и шатаюсь, когда встаю. Телефон вибрирует и завывает рядом с кофейной чашкой.
– Алло?
– Вы набирали мой номер. – Незнакомый мужской голос, медленная речь.
– И получил сообщение, что он отключен.
– Да, это подпрограмма, которую я поставил для запрещенных звонков. Никогда нельзя быть уверенным. Правительство всегда следит.
– Кто вы? – спрашиваю я.
– Прошу прощения, сэр. Вы мне позвонили. И раз вы использовали этот номер, я могу только предположить, что вас интересует Ойин Да.
– Совершенно верно. Значит, никаких имен. Вы знаете, где я могу ее найти? – Я сегодня же поменяю свой номер. Нельзя, чтобы у этого мужика оказались мои контактные данные.
– Вы слышали ее послание света? – спрашивает звонящий. Он растягивает свистящие, вызывая в воображении неприятный образ раздвоенного языка.
– Нет, не слышал, но хочу, – говорю я.
– Она хочет, чтобы мы делились друг с другом. Отбросили мелкие свары, равно как и всю злобу, жадность и неподобающую сексуальность.
Неподобающую сексуальность?
– Она хочет, чтобы мы пошли следом за ней в новые места, там нас ждут новое небо и Земля.
– Вы ее жрец? – спрашиваю я.
Мужчина замолкает. Его дыхание кажется тяжелым, но скорее потому, что он держит телефон слишком близко ко рту.
– Я недостоин такого статуса.
– Тогда что…
– У меня была возможность пойти с ней, и я не смог.
– Почему? Что вас остановило?
– Я… Я колебался. Я не был чист в своих убеждениях. Окно закрылось.
– Какое окно?
Тишина.
– Сэр, какое окно? Окно возможности?
– Окно!
– Я…
– Она хотела, чтобы я прошел через окно, а я колебался. Другие прошли, а я колебался. Понимаете? Я колебался.
– Окно в Лиджад? Вы это имеете в виду?
Мужчина делает паузу.
– Я вижу, вы тоже колеблетесь. До свидания.
Связь обрывается.
Я набираю номер с сайта несколько раз, но мне никто не отвечает.
Глава двадцать первая. Роузуотер, Лагос: 2066
Молара перестает истекать кровью и помогает мне подняться. Я благодарен ей, но в то же время меня тревожит, что она настолько сильна, что смогла справиться с металлическим человеком. Я считываю ее вожделение, но ни за что не стану заниматься сексом в храме из гниющего мяса. Она спасла мне жизнь и знает это, но мое недавнее столкновение с Райаном Миллером заставляет меня всерьез задуматься о моральных аспектах своего поведения. Мы с Аминат сейчас в Роузуотере, в одной квартире. Считать ли то, чем мы занимаемся с Моларой, изменой? Значат ли наши отношения, что душой я принадлежу ей так же, как и телом?
Райан Миллер заметил внутри меня старую, мертвую Нике Оньемаихе.
Жидкий металл
