Птеродактили еще долго не отставали от динозавра, пытаясь подцепить его когтями и поднять в воздух. Но после того, как один из них запутался в деревьях и оставил в зубах динозавра большой кусок крыла, птицеящеры были вынуждены отступить. Они взмыли над джунглями, издавая леденящие кровь вопли; с их когтей капала кровь, а зловоние разъяренных рептилий вызывало тошноту.
— Кстати, о битвах, — сказал Роджер, когда мы выбрались из расщелины и оглядели истоптанный, окровавленный подлесок. — Думали ли вы, что когда-нибудь увидите такое? Рядом с ними бешеные львы покажутся игривыми котятами!
— Слушайте! — внезапно воскликнула Уилла.
Мы замолчали, наблюдая за джунглями. Деревья раскачивались и потрескивали, отмечая путь раненого динозавра. Звуки, что привлекли внимание Уиллы, несомненно исходили от пострадавшего гиганта. Его крики странно напоминали стоны раненых людей на поле боя; учитывая размеры и свирепость рептилии, эти стенания звучали необычайно жалобно и печально.
— Он зовет своего спутника, — предположила Уилла.
Она была не единственной, кто сочувствовал динозаврам — с самой первой встречи мы стали ненавидеть и бояться дьявольских птеродактилей.
Убедившись, что все чудовища скрылись и не могли нам навредить, мы сейчас же спустились вниз, обогнули изгибающуюся кромку джунглей и вышли на пляж. Но далеко мы не ушли: усталость снова взяла свое, и мы разбили лагерь посреди широкого участка ровного песка, где никакой враг не смог бы подобраться к нам незаметно.
Огромное количество плавника, большая часть которого была сухой, как трут, позволило нам развести костер — первый за много часов. Хотя мы не нуждались ни в свете, ни в тепле, огонь был самым бодрящим зрелищем с тех пор, как несчастный случай с бомбой заключил нас в подземную тюрьму. Потрескивающий костер казался утешительным подтверждением того, что где-то наверху, над жуткими атавизмами доисторического века, все еще существует цивилизованный мир. Хотя вечер был очень теплым, Уилла даже вздрогнула и протянула руки к пламени. Сидя на корточках по-индейски вокруг нашего костра, мы словно отгораживались от глубокого ужаса, охватившего нас при виде битвы динозавров.
К счастью, не пробыв в лагере и получаса, мы услышали шум на краю джунглей и, осторожно подобравшись к деревьям, обнаружили несколько рептилий размером не более оленя, которых мы отнесли к небольшим травоядным динозаврам. Думаю, их привлек запах дыма от нашего костра. Мы подстрелили одну из безобидных рептилий, решив проверить съедобность мяса на месте и установить, есть ли у нас шансы выжить в подземном мире после того, как закончатся запасы провизии.
Несколько минут спустя мы жарили бифштексы из мяса динозавра на раскаленных углях, слегка вспотев, но наслаждаясь пикантным ароматом свежего жаркого и надеясь, что оно будет таким же вкусным, как и запах.
Мясо оказалось вполне приемлемым, а любителю морских продуктов оно даже показалось бы деликатесом. По вкусу динозавр напоминал морскую черепаху. Роджер с Уиллой сравнили его мясо со стейком из игуаны, который они отведали в тропиках во время одной из своих охотничьих поездок. Впервые со дня катастрофы мы поужинали так сытно.
— Если эти карликовые динозавры водятся здесь в изобилии, нам не придется беспокоиться о мясе, — радостно заявил после ужина Роджер. — Мы сможем прожить здесь всю оставшуюся жизнь, если понадобится.
Мы с Уиллой, услышав это невинное замечание, обменялись многозначительными взглядами, и мое сердце екнуло: я понял, что беда очень сблизила нас. Здесь, за пределами цивилизации и всего с ней связанного, богатство Энсона казалось препятствием смутным и несущественным. Сколько бы я ни утверждал, что несчастье — не лучшее подспорье для влюбленного, я знал, что не смогу удержать при себе свои чувства, если только мы вскоре не выберемся из этой гробницы затерянных веков.
ГЛАВА X
Странна была наша первая ночь в затерянном мире, но мы едва это заметили. Нервное напряжение в конце концов уступило потребности во сне, и в девять вечера по времени вечно сумеречного пещерного мира мы с Уиллой разошлись по нашим песчаным постелям, оставив Роджера в одиночестве расхаживать по берегу: Уилла настояла на том, что обычный порядок дежурств должен сохраняться без всяких поблажек для нее самой.
Опасаясь привлечь гостей поопасней, чем карликовые динозавры, мы потушили костер, радуясь, что были хотя бы избавлены от темноты, которая усложнила бы наше положение. Берег казался нам всем самым безопасным местом. Здесь мы могли с наибольшей выгодой использовать наши глаза, ноги и оружие; и пока один из нас стоит на страже, нам нечего страшиться неожиданного нападения с суши, моря или воздуха.
Вскоре после полуночи, в начале вахты Уиллы, выстрел ее ружья пробудил меня от глубокого сна. Роджер так и не проснулся — после утомительного дежурства он свалился, как мертвый. Вскочив на ноги и схватив динамитную бомбу, я увидел, что из джунглей к западу от лагеря вышел гигантский ящер и теперь изучал нас, медленно покачивая головой. Перед динозавром решительно, как Ариэль перед Калибаном[9], стояла Уилла со своей винтовкой.
Я не стал тратить время на попытки разбудить Роджера, а кинулся прямо к Уилле, поджег фитиль и бросил бомбу в голову чудовища. Взрыв окутал зверя огромным облаком песка, но, похоже, не произвел серьезного эффекта. Я уже готов был в отчаянии бросить еще одну бомбу, когда гора плоти вдруг развернулась и заковыляла прочь по берегу, пережив взрыв, который и слона сбил бы с ног. Длина чудовища, по моей оценке, доходила до ста футов, включая огромный хвост. Оно оставило на песке большие и глубокие, бочкообразной формы следы. Видимо, это был бронтозавр, один из самых крупных динозавров. Он передвигался на четырех слоновьих ногах, голова же у него была широкая и круглоносая, как у тритона.
Пока мы с Уиллой, не в силах поверить в нашу удачу, смотрели вслед существу, примчался разбуженный взрывом и тяжело дышащий Роджер. Он как раз успел увидеть, как бронтозавр неуклюже свернул в джунгли.
— Не хотелось бы мне повстречаться с этим ящером, когда он голоден, — заметил я.
В ушах у меня по-прежнему звенело от взрыва, а Уилла все еще оставалась бледна. Было ясно, что, несмотря на всю ее необычайную храбрость, пережитые испытания начинали на ней сказываться.
— Пусть лучше Боб подежурит вместо тебя, — предложил Роджер.
Но Уилла была твердо намерена играть роль мужчины и храбреца.
— Ложитесь спать, цветы рыцарства, — царственно приказала она нам. — Любой из вас испугался
