Мачта, привязанная ко всем четырем углам плота остатками троса, стояла нерушимо, и мы убедились, что ничто, кроме урагана, не могло затопить наш корабль.
Три амфибии по-прежнему наблюдали за нами, когда мы устроили перерыв для позднего ленча. За все утро они почти не изменили своего положения. Но успех нашего морского предприятия интересовал нас куда больше, чем странные существа из подземного мира и, отдохнув, мы занялись парусом.
Гиком послужил длинный и твердый обломок дерева, очищенный от коры. Между ним и мачтой мы натянули лоскутное полотнище. Плот с провисшим парусом напоминал бедное рыбацкое суденышко, и мореходные качества этого сооружения пока оставались сомнительными. Но вот мы сдвинули гик, морской ветер наполнил парус и под радостные крики наше судно скользнуло в море, вскоре став носом к ветру; тогда мы привязали его к врытой в песок колоде. Пловучесть плота объяснялась легкостью бревен, которые напоминали пробку и сидели в воде очень высоко. Нам не терпелось испытать корабль в настоящем плавании, и мы поспешно погрузили на борт наши припасы и выплыли на мелководье. Здесь Уилла разбила о нос наполненную водой морскую раковину и, заручившись единодушным согласием команды, окрестила наше судно «Бродягой».
— Йо-хо-хо! — пропел Роджер, когда ветер наполнил наш импровизированный парус и тяжеловесное судно начало двигаться без помощи весел.
Я повернул гик и услышал, как Уилла пробормотала:
— И никаких сундуков мертвецов и Дэви Джонса![10]
Роджер был за рулевого, используя вместо румпеля весло, Уилла же играла на палубе роль марсового. Мы вышли в море довольно споро, хотя плот часто отваливался от ветра из-за отсутствия подходящего киля, что вполне оправдывало имя «Бродяги». Сомневаюсь, что амфибии когда-либо видели такое чудовищное морское существо, как наш плот: когда мы проплыли мимо них, они нырнули, долго оставались под водой и вынырнули уже вдалеке.
В полумиле от берега, ободренные неожиданной маневренностью и устойчивостью плота, мы повернули к тому месту, где накануне похоронили человека-лягушку — с попутным ветром за кормой и большими надеждами в груди.
ГЛАВА XI
— Три узла в час! — ликующе воскликнул Роджер, когда мы поравнялись с небольшой группой островов.
Он не объяснил, как пришел к этой явно преувеличенной оценке нашей скорости, и я счел ее не более чем догадкой. У островов нас подхватило сильное северное течение, увлекая плот вперед; парус раздувался, и мы и мечтать не могли о лучшем начале нашего странного морского круиза в глубинах земли.
Вскоре после того, как острова остались за кормой, на нас накатила волна, но вода была такой теплой, что мы не особенно жаловались, тогда как наше снаряжение было надежно защищено от влаги. Мы начали перекладывать руль и парус, чтобы избежать нового потопа, когда Уилла сообщила о морском чудовище, приближающемся к нам с запада — предположительно, ящере. Глядя в полевой бинокль, она сказала, что зверь движется очень быстро. Хотя ящер оставался пока невидим для нас с Роджером, мы приготовились к стычке. Однако, не успел я нарезать сухих фитилей для нескольких динамитных шашек, как напряжение спало: чудовище, по словам Уиллы, повернуло на юг и с бешеной скоростью понеслось по волнам. Как видно, оно нас не заметило или же, наоборот, нашло для себя более привлекательную добычу.
Менее чем через полчаса мы миновали каменистый берег, который накануне пересекли пешком. Описав в море дугу из опасения разбиться о подводные рифы, мы направились к пляжу, где похоронили амфибию. Как только скалы остались позади, Уилла крикнула, что видит скелет морского чудовища рядом с могилой.
— У могилы что-то движется, — нервно добавила она. — Похоже, несколько этих маленьких динозавров.
— Амфибий не видно? — спросил Роджер.
— Возле могилы их нет, — мгновение спустя отозвалась Уилла. — Но в воде напротив скелета виднеются какие-то темные предметы, возможно, головы. Да, это головы амфибий! Одно существо только что вынырнуло из воды, как черепаха. А сейчас они все нырнули.
Я на время потерял интерес к наблюдениям Уиллы, обнаружив, что течение, которое помогало нам до сих пор, теперь угрожало унести плот далеко от того места, где мы намеревались высадиться. Я как можно резче привел гик к ветру, убавил парус, закрепил гик и принялся работать веслом. Роджер пришел мне на помощь, и мы несколько минут гребли, как троянцы, пока мы наконец не вырвались из лап течения; парус вновь расправился, и плот послушно двинулся к берегу.
Вскоре мы закачались на волнах прибоя, и возглас Уиллы заставил нас с Роджером вздрогнуть.
— Могилу действительно вскрыли, — вскричала она. — Я вижу груды песка на том месте, где мы похоронили тело.
Животные, которых мы видели издалека, оказались карликовыми динозаврами, как и предполагала Уилла, но все они исчезли в джунглях к тому времени, когда днище плота заскрежетало о песок на мелководье в сотне ярдов от могилы. Теперь мы и без бинокля видели, что могила была раскопана. Убедившись, что поблизости нет никаких врагов, я сбросил ботинки и побрел к берегу. Состояние мертвого тела, котором мы так долго раздумывали, внезапно приобрело для меня первостепенное значение.
Надеясь, что могилу не разграбило никакое существо разумней хищной рептилии, я поспешил к кучам песка, в то время как Роджер и Уилла прикрывали меня с винтовками. Наконец я добрался до могилы, и мой пытливый взгляд встретила зияющая пустотой яма. В ней не было ни единого обломка кости или лоскута кожи, что могло бы свидетельствовать о визите плотоядного грабителя. На песке вокруг отчетливо виднелись следы многочисленных амфибий, вплоть до отпечатков их пухлых рук на стенках ямы и в грудах песка.
Я повернулся и пошел обратно к плоту, встревоженный этим доказательством разумности наших врагов. Вид у меня, надо полагать, был такой мрачный, что Роджер и Уилла без слов прочитали недоброе известие на моем лице и, когда я снова оказался на борту, не стали задавать никаких вопросов.
— Значит, отныне мы в состоянии войны с амфибиями, — заключил Роджер. — Но нам повезло: мы заранее узнали, чего можно ждать от этой шайки. Теперь мы, по крайней мере, можем обращаться с ними, как с дикарями из нашего мира, что означает — осторожно. Эй, это еще что такое?!
Уилла, тяжело дыша, отпрянула назад, глядя на воду за нашими спинами.
— Амфибии! — воскликнула она.
Мы обернулись.
— Где? — воскликнул я, поначалу не видя ничего, кроме волн.
— Под водой! — крикнула она в ответ. — Их сотни — как тени. Видите, один из людей-лягушек
