— Нинаааа!!!
— Погоди, дай насладиться мгновением триумфа, не мешай.
Я пила кофе маленькими глотками и смотрела на Нинку. Хороша. Уверена. Ухожена. Глаза горят! А лишние килограммы… Да черт с ними — она ведь счастлива. И кстати, занимается собой. В зал ходит. Правда, ни в чем себе при этом не отказывает, поэтому результата особого нет, но нет и плохого настроения! Потому как нытье портит любую женщину, даже очень красивую.
Работает по двенадцать часов в сутки. И… счастлива.
Я вспомнила, как впервые с ней познакомилась. Муж ушел, оставив ее с семимесячной малышкой на руках и долгами, что накопились за последний год совместной жизни. Впрочем, не удивительно. Содержать и дом, и любовницу — дело не дешевое. По Семейному кодексу долги перед банком щедро делятся на двоих, и второй участник, как ни странно, не любовница. А жаль… Вот это, кстати, было бы более, чем справедливо!
«Вот когда я стану президентом… Ну, или депутатом. Тогда я…», — я задумалась, облизывала ложечку, жмурясь от удовольствия и придумывая казни для неверных мужей, когда услышала:
— Идка! Ну… нельзя так!
— Ты о чем?
— Нельзя себе совсем ничего не позволять! А то так от запаха ванили сойдешь с ума, и буду я тебе в палату пироженки носить по выходным…
Мы хохотали, а я думала о том, как хорошо, что в ее жизни так все сложилось. Бизнес, дочь выросла в умницу и красавицу. Характер, правда, адддский просто. Но то в маму. И все получилось, словно жизнь, отвешивая в свое время пинок, проверяла на прочность. Мол, что будешь делать? Ляжешь жалобно и безнадежно поскуливать, или встанешь, улыбнешься, расправишь плечи — и вперед?! Заре навстречу?
— Тебя когда отпустит, — Нинка непрозрачно намекала на то, что у меня от десерта снесло крышу, — можешь рассказать, что там у тебя случилось. А то пока мы одни, но скоро в бизнес-центре напротив перерыв — народ повалит, не поговорим спокойно.
— Хорошо. Расскажу. Ты не поверишь, но я хочу на работе устроить чаепитие.
— С тортами и пирожными? Женщина, вы кто? И куда дели мою подругу?!
— Нет. Не с пирожными.
Я была решительна! И парадоксальна, я знаю. И…
— Ида, ты просто прелесть! И потом… Это вызов! Люблю трудности. Говори!
Я тяжело вздохнула. Идея мне нравилась. Очень уж хотелось отблагодарить рабочий коллектив, что отнесся ко мне в минуту душевной невзгоды… как к родной. Порадовать всех, отметить мое возвращение.
Но тут возникал ряд проблем. Алкоголь — однозначно нет. Хватит и того, что я в последнее время его себе позволяю. Сладкое — все мы следим за фигурой и калориями. Не буду же я змеем-искусителем для тех, кто мне дорог и доверяет?! А разложить перед клиентами и сотрудниками кусочки грейпфрута как-то тоже не очень…
— Я поняла. Тебе нужен десерт. Вкусный, но малокалорийный.
Кивнула.
— И маленькие порции.
Боже, как хорошо общаться с человеком, который не то, что мысли твои читает, а… догадывается о мыслях, которые в твоей голове еще даже не оформились!
— Нинка! Ты…ты не ведьма…
— А кто?
— Фея!
Глава семнадцатая. Скелеты в домашних шкафах…
Странное чувство, когда выясняется, что о маме и папе ты знаешь не все…
Дом, милый дом!
Стою перед дверью, чувствуя, как сильно колотится сердце. Странно. В любимую квартирку, где все по-моему от мебели до цвета штор, каждая вещь на своем месте, все удобно, комфортно, уютно, тепло и сердцу мило, я… Просто забежала. Бросила чемодан, переоделась.
И все!
Приятно было вернуться, но не более того. Никакого трепета, смятения. А тут, перед родительской дверью. Накрыло! Надо же…
Сколько себя помню — здесь мне было душно. Настолько, что хотелось убежать. Мамины нотации, папино «быть человеком в белом халате», их уклад и, чего греха таить, занудство. «Ты девочка и ты, Ида, должна». Все это вызывало протест. Желание свалить подальше и видеться как можно реже.
Но в последнее время. Все стало… по-другому.
Хорошо ли это? Плохо ли? Не знаю. Мне нравилось. Главное, чтоб мама под это дело опять сватовством не занялась. А она может…
Дверь распахнулась.
— Идочка!
— Мама!
Мы бросились друг другу в объятия, смущенно вытирая слезы. Ну, ладно мама. А я-то? Что со мной? Старею? Мудрею? Осталось только гоняться за всеми моими подругами, дабы выдать, наконец, замуж и, счастливо сложив ручки, умиляться на белое платье, а в перспективе, на выводок маленьких монстриков.
Тьфу! Этого еще не хватало! А впрочем, я и так это делаю… временами. Вспомнить ту же Васю.
Да, мама… не так мы с тобой и не похожи.
— Что с тобой? — взгляд мамы стал озадаченным.
Потом тревожным.
— Все хорошо, — обняла я ее.
— Тогда заходи. Чего мы на пороге толчемся?
Мы пили чай. Я рассказывала про поездку, мама охала. Все-таки идея о том, чтобы нестись через половину земного шара, была ей откровенно не близка. Даже ради слонов. А уж про кайт-серфинг она и слышать ничего не хотела. Это же о-пас-но! И глупости это. И…
Я кивала и улыбалась. Нет. И совсем мы с мамой не похожи.
— А что с твоим… молодым человеком? Как же его…
— Кирилл.
— Ах, да. Кирилл. Он, кажется, друг…
— Васиного мужа. Да.
— И…как?
— Не знаю, мам. Все сложно.
— Он к тебе приезжал?
— Да.
— Ну… Раз человек приехал к тебе так далеко… Видимо, ты…важна для него?
— Видимо. Не знаю. Наверное. Мам… Я запуталась. Совсем…
— Ида. Не ты ли клялась, что отношений под грифом «все сложно» в твоей жизни больше не будет? А будет «все просто и все в радость»? Так, кажется? И речь еще была… пафосная.
Я кивала. Все верно. Не поспоришь. И речь была. И убеждения никуда не делись. И Наташе на острове я отжигала в этом же самом формате. Но…
— Мам. Кроме него мне никто не нужен, понимаешь…
— Ида-Ида…
В мамином голосе слышна была грусть, но не осуждение. Уже хорошо.
— Я с ним счастлива.
Слова хлынули и сдержать их было невозможно. Как морской шторм.
— Мама, это такое счастье… мы совпали с ним настолько, что я отказалась бы верить, если б… Если б сама всего этого не чувствовала! Это просто волшебство какое-то. Слоны… Дыхание в унисон. Так прекрасно, что… страшно. Потому что так не бывает. Настолько хорошо, что впору съесть лимон, чтоб лицо не расплывалось в улыбке от счастья.
Мама только головой покачала.
— Я как-то предпочитаю, чтоб было поспокойнее. Меньше вариантов, что разочаруешься.
— А папа? — вырвалось у меня.
— Папа… это лучшее, что случилось со мной.
Но при этом с таким тяжелым вздохом, что… как-то становилось подозрительно. И тревожно.
— Маааам?
— Нет-нет. Все хорошо. Только…
Мама впала в задумчивость.
— Наверное, если б не твой отец, я бы замуж вообще не вышла.
Во как… живешь-живешь. А потом… Мама, словно бы, говоря сама с собой, продолжала:
— Двигала бы науку вперед. И никогда не была бы счастлива.
Мама? Наука? Мда… просто
