– Какой трюк?
– Таракан ты когда-нибудь боялся?
«Постоянно».
– Ракши, мы все чуть не погибли…
– До того, – Сенгупта дернула головой туда-сюда. – Без всякой причины типа хотел идти в душ и вдруг перепугался.
У Брюкса заныло в желудке:
– Что ты нашла?
Она бросила запись с камеры на стену: глаз на форпике, смотрящий сверху на пустой коридор, ведущий к люку в Центральный узел. Сенгупта дала увеличение по косой на пятно, видневшееся на переборке рядом с запасным шлюзом. Кто-то нарисовал там нечто, похожее на глиф, путаницу многоцветных кривых и углов, которая могла бы сойти за кубистское изображение очень простой нейросхемы.
– Не помню, чтобы я видел эту штуку прежде, – пробормотал Брюкс.
– Ты ее видел просто не помнишь. Она длится буквально двести миллисекунд чистая удача что эта попалась на скриншоте. Ты ее видишь ничего не помнишь но она пугает тебя до усрачки.
– Сейчас она меня вообще не пугает.
– Это только один кадр таракан часть анимации но камеры так быстро не сканируют и сейчас они все исчезли. Мне ради этой пришлось просеять до черта материала.
Он уставился на изображение: небольшой узел из кривых и зазубренных линий и арабесок; абстрактное граффити длиной максимум с ладонь. Если смотреть краем глаза, казалось, что в нем есть какой-то смысл – буквы, готовые сложиться в слово, но стоило взглянуть на эту штуку прямо, и она рассыпалась, становилась полной бессмыслицей. Даже вырезанная из последовательности под неудобным углом, картинка была настолько странной, что от нее в голове все чесалось.
– Похоже на граффити… уличной банды, – тихо сказал Дэн. – И так по всему кораблю?
– Вампирша не только это сделала то как она двигалась помнишь я еще тебе говорила что мне не нравится как она двигается. Все эти щелчки тики – когда она напала на меня и тебя я видела как Валери что-то прошептала тебе на ухо. Что она сказала?
– Не знаю, – неожиданно понял Брюкс. – Не помню.
– Все ты помнишь. Как в тот раз на записи в Будапеште, она поменяла людям проводку вибрациями хотя всего лишь расставила пивные бокалы круто да? – Сенгупта три раза быстро и с силой постучала себе по виску. – И тут даже нет ничего радикального. В смысле любое слово звук даже пердеж слегка перепаивают тебе мозг в этом его суть мозг так функционирует. Человека программирует вообще все. И Валери сообразила как топать по полу чтобы ты еще и застыл по команде. И со мной такое могло легко произойти.
– Так оно с тобой и произошло, – заметил Брюкс. – Почему ты набросилась на нее, Ракши? Я же видел тебя в Узле: ты на нее кинулась, словно бешеная собака. Что на тебя нашло?
– Не знаю она вроде как издавала звуки которые меня реально раздражали и я ничего не смогла поделать.
– Мизофония, – Брюкс отрывисто и горько рассмеялся. – Валери наградила тебя мизофонией.
Картинки из института Саймона Фрейзера: привязанная к креслу Валери постукивает пальцами по подлокотнику…
«Она даже тогда это делала. Пока над ней ставили опыты, Валери перепрограммировала… своих мучителей».
Дэн не смог удержаться от смеха.
– Что? – забеспокоилась Сенгупта. – Да что?
– Ты знаешь, в чем заключается секрет хорошей памяти? – Он с трудом перестал смеяться. – Знаешь, что действительно перегружает гиппокамп и выжигает следы в мозгу глубже, чем что-либо, кроме прямой нейроиндукции?
– Таракан ты…
– Страх, – Брюкс покачал головой. – Все это время Валери изображала из себя монстра. Я-то думал, ей нравятся садистские игры, понимаешь? Что ее просто возбуждал наш ужас. Но настолько она себе… не потакала. Лишь увеличивала скорость передачи информации.
Сенгупта причмокнула и посмотрела на экран.
Дэн тихо хмыкнул:
– Даже на чердаке, когда Ли и я… мы и взглянуть наверх не смогли. Просто знали, что она там, но смотрели друг на друга, Ракши. Мы оба пришли в ужас от чего-то, находившегося слева, и все равно смотрели друг на друга… – «Ну, разумеется, а как иначе. Это очевидно. Почему я раньше не понял?». – А Валери, скорее всего, сидела в своем отсеке. Мы страдали от… височно-теменных галлюцинаций. Кошмаров. От всякой чуши, вроде чувствуемых призраков.
– Таракан вспоминает, – Сенгупта почти шептала. – Таракан начинает просыпаться…
– Она нас двигала, как шашки по доске, – Брюкс не знал, ужасаться ему или удивляться. – Все это время…
– На что еще она нас запрограммировала? Мы начнем видеть глюки или решим прогуляться голышом по корпусу корабля?
Брюкс взвесил такую возможность:
– Я так… не думаю. Если она всех нас хакнула одним и тем же способом, то нет. Какие-то базовые вещи – да. Страх. Похоть. Что-то универсальное. – Он мрачно усмехнулся при мысли о том, что у мужчин на «Венце» вдруг может начаться запрограммированная эрекция, а у Ракши неожиданно отвердеют соски. «Сейчас о таких вещах мне лучше вообще не думать». – Если хочешь взломать поведение существа более высокого порядка, то надо залезть в детские воспоминания, формирующие личность, в особые каналы памяти. А там слишком много индивидуальных различий для общего подхода.
Сенгупта щелкнула языком:
– Это сейчас старый таракан говорит а новый-то знает лучше. Кто знает что эта…
– Но хакнуть Двухпалатников она не могла, – тихо произнес он.
– Почему?
– Все эти трюки… влияют на стандартные контуры, а с теми, кто порезвился с мозговой проводкой, они никогда не сработают. Ей надо было убрать их с пути. – Тысячи кусочков неожиданно со щелчком встали на свое место. – Вот почему она атаковала монастырь, а не постучалась в парадную дверь с предложением: хотела, чтобы они сами вылезли, чтобы монахов заметили. Она знала, как отреагируют тараканы, знала, что они применят биологическое оружие, и в результате уберут рой с дороги, но всю миссию под откос пустить не сумеют. Твою мать, – Дэн с шумом втянул воздух при следующей мысли.
– Ты видишь проблему, – сказала Сенгупта.
«Я не вижу ничего, кроме проблем».
– Какую конкретно?
– Она вампир. Дочеловек и постчеловек – два в одном. Эти твари в голове решают недетерминированные полиномиальные задачи они бросаются нами как камнями в го. А Валери вдруг оказалась настолько тупой что не успела на корабль?
Брюкс покачал головой:
– Она сгорела. Я сам видел. Спроси Джима.
– Ты спрашивай, – она повернулась, оторвав взгляд от пола в тот самый момент, когда Дэн больше не мог видеть ее лица. – Иди. Он там наверху.
– Куда торопиться? – ответил Брюкс, помолчав. – Я увижу его, когда он спуститься вниз.
* * *На корме – привитый парасоль, сдерживающий Солнце: огромный черный щит, по краям мерцающий огненными вспышками. Впереди – звезды: по крайней мере, одна кишит жизнью и хаосом; до нее еще слишком далеко, невооруженным глазом не найти, она пока больше гипотеза, чем надежда, но близко, близко. Хоть что-то…
Посередине:
Металлический хребет, увитый паутиной лесов, бугорчатый из-за стальных опухолей. Оси, отсеки, прижженные обрубки несутся по небу в одну сторону; нагруженный цилиндр
