– Вот они, – негромко сказал Биргер. – Фермы.
За створой открывался просторный ангар с низким потолком, частично обвалившийся с одной стороны. Сверху косо проникал рассеянный дневной свет, в котором лениво кружился пепел. По потолку, переплетаясь, змеились трубы и шланги, оборудованные клапанными системами и вентилями. До Катастрофы здесь явно располагалось какое-то серьезное исследовательское отделение, оборудование из которого перенесли в другое место.
Ферм, упомянутых Биргером, было пять штук – шестая погребена под завалом. Они представляли из себя подобие гнезд, устроенных в широких ямах, размещенных вдоль стен.
– В круг, – негромко скомандовал Батон.
Выстроившись кольцом, спина к спине, отряд двинулся по ангару. Фильтры едва гасили усилившийся звериный смрад. Старались ступать мягко, но вдруг совсем рядом раздался хруст.
– Ай! – взвизгнул, подпрыгнув Треска, направляя луч под ноги.
Все перевели стволы на трясущегося толстяка, выпучившего глаза на раздавленную черно-желтую скорлупку. В свете фонарей сверкнул заряженный в арбалет болт Эйлерта.
– Шкура это, не ссы, – успокоил подошедший Батон. – Но под ноги смотрите.
– Сам ты шкура, – проворчал Треска, грозно зыркнув на хихикнувшего Паштета. – Я чуть кирпичами не сходил.
– Нет тут никого, – сказал Батон, осматривая ближайшее гнездо в развороченном полу.
«И Вендлы», – с облегчением подумал Биргер, а вслух сказал:
– Тут их содержали.
– А наверху подкорм и пилюльки готовили, – добавил Батон.
По краю яму обрамлял наваленный как попало выгоревший дерн, который напомнил охотнику ту самую начинку, которой соседи заправили Живень-корень. На дне валялись еще несколько превратившихся в головешки насекомых и какая-то комковатая масса, похожая на высохшие испражнения. Лежала опрокинутая дощатая кормушка, размерами смахивающая на гроб. – Ни клещей, ни червей…
– …ни людей, – закончил Эйнарт.
– От бури спасались, – сказал Птах. – И звери, и люди. Исход!
– Вопрос в том, куда. Считая вон с тем придавленным – всего шесть. С нашим убитым чучелом – уже пять.
– Четыре, – поправил Паштет.
– Почему?
– Ну. – Повар пожал плечами. – Завалило же.
– Ты останки видишь? Тело? Кишки, кровь?
– Н-нет.
– И я нет. Значит, де-факто пять.
– Идите сюда! – позвала Лера.
За обвалом, невидимая со стороны входа из-за падающего света, была устроена еще одна ниша, глубже и больше остальных, и оборудована веревочно-блочными конструкциями и цепями, которые сейчас беспорядочно валялись вокруг. Здесь грунта не было. Вместо этого до середины яма была заполнена густой мутной жижей, напоминавшей застывший воск. С одного края из нее торчали обглоданные человеческие ноги, в лохмотьями свисавших штанинах.
– Матка, – посмотрев на останки, сказал Биргер.
– И ушла она вон туда. – Батон указал стволом винтовки на отверстие в потолке, через которое были видны проплывающие рваные тучи.
Все подняли головы.
– Да, Эрикссон, знать бы раньше… – Охотник пытался представить размеры нового животного, примеряя их к приблизительным характеристикам взорванного на Сувурое крота. Выходило паршиво. Поднял с земли обрывок цепи, бросил в жижу. Та приземлилась, скобы чавкнули брызгами.
– И что бы изменилось? – посмотрела на него Лера.
– Ничего, – мрачно согласился Батон, подумав об экзоскелете. Но тащить с собой оборудование значило замедлить команду. Да и с таким утяжелением на веломашине они далеко бы не удрапали. И так одного уже потеряли. – О’кей, тут ясно, что ничего не ясно. Пошли ристалище смотреть.
– Куда? – не поняли остальные.
– В загон. Я наверху дверку в стене котлована приметил, – объяснил охотник. – Надо же им было к подопечным выходить. У дежурной будки ниша со ступеньками, скорее всего туда ведет.
Батон оказался прав. Свернув у будки направо, они поднялись к полукруглой дверке с таким же, как наверху, вентилем по центру и оказались на дне котлована. По жесту охотника сняли маски. Напитанный гарью воздух после подземелья даже показался вкусным на фоне того суррогата, который переваривали фильтры. Лера выпустила мышь на плечо.
Убрав дозиметр, Батон сразу направился к истерзанному скелету. Вблизи он выглядел еще более устрашающе, вонял и того хуже. Но маски заново надевать никому не хотелось. Взяв «Бизон» в одну руку, Лера натянула на нос мамин платок, но он едва-едва защищал от смрада. В воздухе гудели мельтешащие насекомые-падальщики.
– Значит, это все-таки он? – спросила Лера, когда все собрались возле останков.
– Сейчас разберемся. – Скинув рюкзак, Батон опустился на колено и, распустив шнуровку, порылся внутри. Достал зазубренный костяной фрагмент хищника, добытый на сувуройской охоте. Поднявшись, походил вокруг нагромождения костей, пытаясь приладить его тут и там.
Глядя на скошенную челюсть, усыпанную клыками, каждый из которых был в длину от запястья до локтя, Лера ощутила, как сжимается сердце. Какой же страшной и мучительной была гибель Боровикова. Как непредсказуема жизнь, что смерть настигла его так внезапно. Да еще не на родине, а на другом конце света. Ведь он мог стать ее мужем. И ходила бы сейчас беременной не овдовевшая Лизка, а она. Не сбежала бы на «Грозный». Никогда не узнала бы судьбу родителей. И ничего этого вообще бы не случилось, а Витька остался жив.
– Да, – наконец остановился Батон. – Тут черт ногу сломит. Не от башки точно, а дальше вон каша сплошная. Пазл, блин.
– Тяжеловато нонче без «пальчиков»-то, начальник, – пошутил Паштет.
– А вот «пальчики» как раз имеются. – Отложив бесполезную кость, Батон снова полез в рюкзак.
– Что это? – Лера удивленно, впрочем, как и остальные, смотрела, как напарник вытаскивает нечто продолговатое, завернутое в тряпицу.
– Да вот, озаботился на всякий случай.
Размотав ветошку, он показал ее содержимое. Все приблизились, чтобы лучше рассмотреть.
– Как ты его достал? – бегло бросив взгляд на скелет, потом на предмет в руках охотника, первым сообразил Эйнарт.
– Нашел почетче, там, в наших ямах. Залил топленым воском. – Батон взял в руку слепок внушительного когтя. – Земля мерзлая, быстро схватилось. И вуаля.
– Дельно, – оценили братья.
– Мерси.
Лера посмотрела на него с нескрываемым уважением. Вот же дает мужик. Сама бы не догадалась. Опыт. Не одни тренировки делают из ученика профессионала.
Охотник обошел скелет, и присев у уцелевшей лапы с пятью когтями, приложил слепок к одному из них. Тот подошел шестым, как родной.
– Наш, – подтвердил Батон.
– Так вот она, зверина, – с благоговейным ужасом оглядел скелет Треска.
Хрясь!
Все резко обернулись, направляя стволы на звук.
– Хочешь режь, а хочешь куй! Все равно получишь… – продекламировал Птах, вонзивший топор в одно из костяных сочленений короткого хвоста. – Кро-то-пуги-и-и!
– Егор, не бузи, а то отниму, – осадил юродивого Батон, пока тот с усилием выдергивал лезвие из обрубка. – Ну что, вот, наконец, и конкретика. Со скидкой на отсутствующее, разумеется.
Он встал, отбросил ненужный больше слепок.
– Выходит, они своего грохнули? – нахмурился Треска. – Западло.
– Сколько, говоришь, их еще осталось? – простонал Паштет.
– Сколько есть, все наши. – Батон вернулся к рюкзаку, поднял ношу с земли, проверил СВД.
– И королева, – напомнил Яков.
– Кто? – не понял Батон.
– Ну, матка, – поправился поляк.
– Ты вещи своими именами называй. А-то еще с англичанами посраться не хватало, – мрачно пошутил охотник.
– А люди? – напомнила Лера. – Что с ними? Где они?
– Знаю не больше твоего, – ответил Батон.
– Что дальше?
– Какой план? – поддержал брата Эйлерт.
– В деревню пойдем. – Батон посмотрел на небо, которое потихоньку начинали затягивать низкие тучи. – Скоро стемнеет, надо успеть. И так
