Я смотрю на старинные часы; они такие большие… они висят на задней стене, за стойкой, они тикают. Я смотрю на шаманские бубны, на коже видны потёртости, подвязанные колотушки бессильно свисают вниз. Бубны висят рядом с часами, бубны молчат. Бубны не умеют тикать. Предками этой симпатичной метиски-регистратора, что, не поднимая взгляда, печатает… или раскладывает пасьянс? были инки, создатели великой империи. Инков закатали в асфальт алчные до их золота испанские конкистадоры. Асфальта, по слухам, тогда ещё не было, однако же Эрнандо де Сото и его гоп-компанию это не смутило.
Когда я ранее читал / слышал о них, они казались мне чем-то вроде героев Диснея — Мауса Микки, Дака Дональда, вдовца Гуфи и его сына Макса. Такие же, рисованные яркими красками, только там акварель, а здесь кровь.
Переводчицу так забавно расстраивал тот факт, что мы вообще не собираемся посещать национальное достояние Перу — легендарный город Мачу-Пикчу. Во время тура по Лиме Хия несколько раз переспрашивала, советовала обязательно туда съездить; не видя в наших глазах энтузиазма, женщина взмахивала короткими руками, как-то по-куриному причитала, неодобрительно качала головой. Мы бы хотели — скажем, после завершения миссии — но кто нас отпустит? Я бы и в Коста-Рику заглянул… ххе, по пути.
— Всё в порядке, —
блондин лежит на больничной койке, усталый и счастливый, — Доктор сказал, что времени прошло немного, сыворотку он ввёл и анафилактического шока нет.
— Мы за тебя волновались, -
выразила общую мысль Ириска, — Давай, Андрей, поправляйся, — жизнерадостные пальцы ерошат белокурую чёлку, — Не даст тебе портал спать спокойно.
В тот момент немолодую уже, в сущности, женщину особенно хотелось звать Ириской. Её глаза улыбались; лучики ранних морщинок разминали голеностоп, собирались бежать к ушам. Эти морщинки не испортят твоё лицо, нет, нет. Улыбайся. Продолжай. Взгляни, Валерий — и тот размяк. В необычно тёплой атмосфере одиночной палаты — топят, что ли? — грузный мужчина оседлал табурет; его лицо выглядит расслабленным, взгляд, чтобы не упасть, упирается в стену. Прохожий смотрит в прошлое, кончики губ, встречая хорошие воспоминания, уважительно приподнимают шляпу.
Нам будто показали — раз! и одного из команды может не случиться. Мы вдруг почувствовали, что мы — команда, и это не штамп, не избитая в подворотне фраза. Есть между нами связь.
Нужно создать клан. Мы, вообще-то, хотели это сделать сегодня, но.
— У меня татуировка активировалась, — неожиданно произнёс белобрысый.
— Что??
— Когда в меня змея вцепилась, звук такой был, дзынь; ну и… — левый рукав скоропостижно закатан, — Блин, вы же не видите цифру, да? Да?
— У тебя же там собака, при чём тут змеи?
— Да, там собака, но… она же и змея, — парень неуверенно потёр плечо. Зелёные линии тату лениво потянулись.
— Сейчас вот прям очень понятно стало, — не удержался я от колкости.
— Как ты это узнал? Так, ты своё умение чувствуешь? —
Ирина излучала детское любопытство, она наклонилась вперёд, пытаясь увидеть в наплечном изображении что-то новое. Бордовые волосы (на)падали на глаза, настойчиво убирались ловкими пальцами. Мы сидели с ней бок о бок, табурет Валерия ютился в изножье.
— Я могу превращаться в собаку! — вселенская радость сменяется недоумением, громкость голоса падает вниз, прямо в шёпот, — Которая змея…
— Что за собака, которая змея!? Что за… анималистические метафоры ты нам тут продаёшь?!
Молчание.
— А давайте я превращусь!?
— Да куда тебе превращаться! — Ириска, — Только-только от укуса отошёл, лежи, отдыхай!
— Но я себя отлично чувствую! — не сдавался парень, — Отёк уже спал, смотрите, — он выставил на всеобщее обозрение укушенную ладонь; на ладони имелось лёгкое покраснение и пара красных точек в месте введения клыков, — И всё равно я сам превращусь, когда вы уйдёте, — на полтона тише, но так, чтобы нам услышать.
— Э, шантаж! — возмутился я.
— Да пусть превращается, что ему станется, — неожиданно изрёк Валерий.
Андрюха перевёл умоляющий взгляд на меня, дождался кивка, и… на кровати перед нами возник упитанный щенок… бульдога… это было бы бульдогом, если бы не красный цвет лысой кожи, как у ээ… котов породы сфинкс. И из спины у него торчат шланги… пёс нюхает воздух, “шланги” открывают глаза, ****ь! Это красноватого цвета змейки, они, словно трёхголовый змей-горыныч возвышаются над мордой псины, совершают плавные, хаотичные движения… волосы медузы-горгоны, брррр!
— Ой, какой миленький, — воскликнула Ирина, хватая щенка на ручки.
Ошеломлённый бульдог инстинктивно залаял, более того, он залаял децибел эдак под сотню, врубил умение “глас народа”, я так думаю. Ирина уронила собаку, превращающуюся в полёте обратно в человека, схватилась за оскорблённые уши, мы с Валерием повторили ух-палм; лай, походу, слышала вся больница.
Из коридора в палату неслись крики, топот бегущих ног и запах свежей выпечки.
Глава 80
— Это тебе, Андрюх, повезло, что ты одежду при превращении не теряешь! Оой как повезло! — ухмыляясь, гляжу в раскрасневшееся лицо парня, — А тот перекинулся бы — и в чём мать родила, да на Иринкиных коленках!
— Ты чему его учишь! — смутилась женщина. У какие мы недовольные.
Парня хотели оставить в больнице на неделю.
Но Ара вцепился в медперсонал как клещ: он молил о снисхождении, изображал с помощью жестов отличное самочувствие и природную неулёжчивость; парень мычал, тыкал пальцем в ладонь, подпрыгивал на ноге, притворялся здоровым человеком. Врачи смеялись, врачи прониклись, стороны сошлись на двух днях.
На бойню его отвезли вместе с нами, блондин даже стрелял из арбалета. Проблемы возникали с перезарядкой.
— Нам нужна связь, — и это основной аргумент Валерия, — В этой зоне не работает связь.
— Да, да, ты прав. Просто… жалко силу.
— Всего 0.6. Стоит свеч.
Угрюмый, конечно, прав, но минус-стат печалит. Где бы в маленький, дико перспективный клан найти шестерых доброхотов?
Мы решили — жертвенной характеристикой выступит сила — как самая “легко” накачиваемая. Стоим у стат-барьера, Вазгена о выходе я предупредил, местным, кажется, всё равно. Лес в местном Инвире пукальповский: никаких тебе сосен, эндемичные джунгли… тихие, безжизненные джунгли; контраст кидается в глаза как изголодавшийся по хозяину пёс.
Слить всю ману в барьер? Ххх… Пробуем.
Моя ладонь нерешительно касается купола, ах, она потекла… Стоило лишь захотеть, и уже поток из живота несётся в левое плечо, сквозь центр ладони втекает в барьер; передача маны оказалась столь же естественной, сколь и не безобразной //зачёркнуто, сколь и применение всех остальных “подаренных” навыков. Бежит — неточное слово: мана не то катится, не то клубится; вслушиваюсь в гипнотическое движение… да, верно, оно похоже на переливы красок портала, будто вода, в воде искорки и мм… напряжение… сопротивление.
Мановода: долго запрягает, нехотя останавливается.
Название для клана у нас было, со мною нити возникли автоматически, попарно народ тоже перелинковался. Всё случилось быстро, для коннекта не требовалось конкретное количество маны, нужно было буквально “слить её в ноль”. Ты сливал, накапливал единицу, и этой единицы
