Ботинки мне в прошлый раз под конец натирать начали. Ноги потеют, их надо каждый день сушить, в смысле ботинки. Ну ноги тоже, но ботинки сами не просыхают. И это ещё не пьют. Думал, что делать, решил сменить носки, материал на более натуральный. Ещё попробую сухой деодорант или антибактериальную пудру, эти штуки впитывают пот. Если их у Вазгена нет, надо купить тогда в городе.
Скажете мелочь? Я бы на вашем месте тоже так сказал. Но на своём не скажу. Можно ещё обувь другую взять, поможет ли.
Мы вышли сразу после бойни, Вазген куда-то пропал, телефон не отвечает; я не смог его найти, он походу не знает о движе. Опять же, какая-то часть во мне истого надеялась — “руководство” в его лице завернёт мероприятие, мы никуда не пойдём. Угу, ц. К реке мы выйдем ночью — так говорит проводник, опухший то ли от пьянства, то ли от комариных укусов низенький мужичок. Ноги пока не трут. У мужичка глазки бегают, бородка реденькая, доверия он не вызывает. Но Косте сказал, что сельву типок знает, как свои двадцать пухлых пальцев. Метис с уверенным видом шагает впереди, небрежно, размашисто размахивает мачете.
Пухлого звали Антонио, он с трудом говорит на ломаном английском, мы тоже с трудом, на ещё более ломаном, ещё более английском. Языковой барьер преодолим, но для этого приходилось потеть. Антонио во время “бесед” нервничал, что-то бормотал, сплёвывал на землю и окружающую растительность, цокал языком. Но главное — не сдавался, упорно думал, пытался в скудном словарном запасе найти необходимые слова, ну или на худой конец изобразить требуемое жестами. Жестами у него даже лучше получалось. Играли в Крокодила, короче.
Переводчики с нами идти отказались. Хия при этом громко орала и материлась.
Настроение у народа рабоче-деловое подавленное. Сомнения в успехе мероприятия имеются, ещё бы им не быть. Но в то, что сбежать, при случае, сумеем, тоже верилось. Я вот сейчас иду и думаю, — наверное, зря.
Лес густой, но он не НАСТОЛЬКО густой. Деревья солидные, предположительно способные сдержать напор Якумамы, редко растут впритык; в большинстве мест змея сможет пролезть меж стволами, как снегоуборочный комбайн разметать все кусты, лопухи и прочую гнущуюся зелень. Какая у неё скорость? А ещё, убегая от змеи большой, мы сможем наступить на змею маленькую, не менее ядовитую. Убегать тоже нужно будет след в след, ххе?
Не унывает, пожалуй, лишь Ростик. В городе он узнал о том, что воду из Маянтуяку можно пить, загорелся идеей осуществить это бессмысленное, на мой взгляд, действие. Ту, для чая, он видимо тогда с собой притаранил.
Может эта змея что-то вроде ками, духа места? От воды ни на шаг, ни на ползк. Как правильно обозвать единицу ползания? Если бы точно это знать, было бы намного спокойнее. А так идём, словно в пасть к тигру.
— Ривер из хир? — Альбина тычет пальцем в карту, сопровождает свои жесты рунглишем, классическим таким ррР, с чёткой вопросительной интонацией.
— Си, си, эс-сэт риo! Ту, ту сьен мита! Ту сьен, страйт! — проводник рисует в воздухе нули и единички, — Ту сьен!
— Что он говорит? — недовольная рыжая повернулась к улыбающемуся расте.
— Я думаю, госпожа кланлидер, что он говорит… что скоро будет дождь! — три пальца ткнули вверх, указуя на еле различимое из-за буйной растительности темнеющее небо.
— О! — вслед за движением растаманского пальца устремил глаза ввысь Антонио, — Обсерван лялювия! Уоте виг уоте, понтэ ля капуча! — мужичок снял со спины рюкзак, достал оттуда брезентовый плащ, надел рюкзак обратно, накинул плащ сверху, призвал нас быстрее делать то же самое — энергично махая руками, повторяя “виг уоте, виг уоте”.
Спорить мы, конечно, не стали, проделали со своим обмундированием аналогичную процедуру — вовремя! С неба хлынуло, как из ведра. Не, вот реально, как из огромного, бочкообразного ведра, которое даже не наклонили, которому пинком ноги выбили днище. Мы и так шли по земле хлюпающей, чавкающей, пачкающей ботинки грязью, тут же уже болото, ещё не затягивающее в свои сети, но подозрительно к этому готовое.
Под дождём мы никуда более не пошли, скучковавшись, стояли на взгорке. Метис достал сигарету, запалил её и с видимым удовольствием затянулся, Ростик стрельнул у него ещё одну, присоединился к выдыхателям терпкого дыма.
Я впервые вижу столь мощный, тропический ливень — я читал про это, да, но… впечатляет. Когда-то по Дискавери видел съёмку, там краски выглядят ярче, но нет этого бьющего в нос запаха травы, влажной прохлады, монотонного шума, глушащего все-все звуки мира. Я не слышу даже, что там говорят “куряки”, а они от меня в трёх метрах. Я не слышу собственного дыхания, сказанные на пробу самому себе слова звучат глухо, доносятся словно через вату. Я знал, что в ушах ничего нет, но невольно перепроверил, пошарил пальцами на наличие беруш.
— Думаешь он будет ждать нас на прежнем месте? Может даже прямо на том самом валуне?? — не скрывая скептицизма, спрашиваю Альбину.
— Да, я чувствую, эта тварь будет ждать нас там! — злобно шипит растрёпанная девушка.
— А я чувствую, что нас там ждать будет полный и тотальный факап! Большая жирная ***а! — разведёнными руками показываю размер. У меня опять плохое предчувствие. Да, опять!! “Не ходи туда”, так бы говорила моя интуиция, если бы могла. А так — она дергала мне нервы, раз, другой, третий, и ходил я нервный недовольный.
— Миш, что ты предлагаешь!? Бросить всё и уйти?? МЫ решили его найти и убить, значит надо искать. И при этом, КОНЕЧНО ЖЕ, смотреть по сторонам, действовать максимально осторожно!
— КАК тут смотреть по сторонам, с ТАКОЙ видимостью! — у меня не было сильных аргументов. Их не было у меня, как и не было решений, уходить же я не был готов по этически-идиотическим соображениям.
Дождь длился минут сорок, Шанай-Тимпишка исходит на пар, кажется, что это не река, это баня в квадрате. Горячий водянистый туман обволакивает реку целиком, охватывает берега, расползается в джунгли; мы словно ежи в тумане.
Река оказалась в минуте ходьбы от взгорка, проводник, радостно улыбаясь, сунул в реку руку, но рак его, как Греку, не цапнул. Потому как не живут варёные раки в кипящей реке. И совать в неё руки можно лишь после дождя, когда вода с небес смешается с водой Маянтуяку. Как я понял из пантомимы Антонио, сейчас в реке можно даже искупаться, но он не советует — по причине наличия поблизости огромной водоплавающей змеи. При этом сам забавный толстячок, кажется, змеи не боится, или же
