А теперь вот как получилось… Значит, не убежали все-таки от смерти.
Каша тряхнул головой, отгоняя внезапно нахлынувшие воспоминания. Стеклянным взглядом посмотрел на стоящее на полочке радио. Оно молчало уже седьмой месяц. Хотя в первые дни смерти человечества передавало информацию каждые полчаса: захлебываясь словами, вещало о том, что у властей все под контролем, что скоро будет организована эвакуация жителей, что в нескольких точках устроена бесплатная выдача горячего питания. Правда, адреса этих точек упорно умалчивались.
Потом сообщения стали реже, раз в сутки, и были все больше сбивчивые и какие-то растерянные, словно диктор читал не по бумажке, а придумывал на ходу. Видимо, так оно и было. Говорили про какие-то временные эскалации, мониторинг стихийных резерваций и прочие сухие, ничего не значащие слова. Каша их уже не слушал. Знал, что все потеряно, окончательно и бесповоротно, и спасение теперь – дело рук самих утопающих, да только спасать уже некого было.
Каша дернул плечами, словно стряхивая снег. Кашель застрял глубоко внутри и упорно не хотел вылезать наружу, царапаясь и сдавливая легкие. Сипя, старик наклонился чуть вперед и несколько раз резко выдохнул. Это должно помочь. Будет только немного больно. Но ничего, он потерпит, он привык терпеть боль.
Из горла вырвалось карканье. Каша закатил глаза, побагровел, не в силах вдохнуть воздух, вновь зашелся в судорожном подергивании. Обжигая все внутри, сквозь какое-то соломенное шелестение на свободу наконец вырвался кашель, принося облегчение. Отирая рукавом рот, он устало присел на край незаправленной кровати. В висках от сильных спазмов неприятно пульсировало, а в глазах потемнело. Надо отдохнуть, болезнь совсем распоясалась. Значит, скоро уже. И хорошо. Скорей бы.
Он некоторое время слушал свое сиплое с присвистом тяжелое дыхание, потом, когда боль чуток отпустила, откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Чувство одиночества вновь начало сковывать грудь.
«Опять ошиблась дверью смерть, не к тому зашла, – тяжело вздохнул старик, вспоминая сегодняшнее приключение в лесу. – Когда уже ко мне заглянет?»
До него донеслись едва слышимые звуки шагов. Каша открыл глаза, глянул в окно, пытаясь сквозь муть стекла рассмотреть внезапных гостей. Показалось? Нет, вновь раздалось поскрипывание снега под чьими-то ногами, теперь уже ближе.
«Неужели еще кто-то живой остался?» – искренне удивился старик, поднимаясь со стула.
Любопытство завладело им, он подошел к двери и распахнул ее. Выглянул наружу.
И кубарем полетел обратно в дом. Еще не соображая, что произошло, Каша начал шарить по полу в поисках точки опоры. Боль, разлившаяся вдруг огнем по лицу, мгновенно отрезвила старика. Сплевывая кровь с разбитой губы, он попытался подняться, но едва оторвал колени от пола, как чья-то нога опрокинула его назад.
«Ага, значит, поджидали, – понял старик. – Кто такие? Мародеры?»
– Где девка? – прорычал один из незнакомцев почти над самым ухом.
Каша поднял вдруг отяжелевшую, словно ее наполнили свинцом, голову, пытаясь сквозь кровавую пелену разглядеть чужака, но ничего, кроме черных кругляшек противогаза да нашивки на груди с указанием группы крови, не увидел.
– Что? Какая… – начал мямлить Каша, поднимаясь. Но вновь получил удар, уже в грудь.
– Где девка?! – повторил незнакомец.
Старик скрючился, не в силах даже закричать – боль железным обручем сжала легкие.
Зато удалось получше рассмотреть ворвавшихся в дом.
Двое. Одеты в черные прорезиненные комбинезоны, полностью закрывающие тела. На головах – противогазы. В облаченных в перчатки руках – по «абакану». У одного бойца на левой стороне груди серебряный кругляш с цифрой 13. Видно сразу – крутые ребята.
Стали закрадываться сомнения по поводу того, что это обычные мародеры. Нет, не они. Слишком все по-серьезному у этих, и в плане одежды, и в скупых профессиональных движениях. Может, военные?
– Я не знаю, о чем вы говорите, – наконец смог пролепетать Каша, готовясь к очередному тычку.
Но его не последовало. Первый, кто задавал вопрос, тот самый Тринадцатый, вскинул оружие, намереваясь убить старика, но второй остановил его. Сказал чуть шепелявым голосом, тяжело дыша сквозь банку фильтра:
– Он болен, по виду уже стадия третья. Не жилец. Не тратьте на него патроны, ему все равно недолго осталось. Лучше пойдемте, времени мало.
Тринадцатый еще некоторое время колебался, не опуская автомат и глядя на лежащего, потом кивнул:
– Пошли.
Грохоча по полу подбитыми сапогами, гости ретировались.
Ворох вопросов едва успел заполнить голову лежащего, как за дверью опять послышались какие-то звуки. Каша отполз в сторону, ожидая нового визита странных людей в комбинезонах, чтобы завершить начатое и добить его, но быстро сообразил, что это шумит автомобиль. Опираясь на стену, Каша прильнул к окну и, стараясь сильно не высовываться, стал наблюдать.
На противоположной стороне улицы стоял автомобиль УАЗ-452, известный в народе еще как «буханка», – как и его владельцы, черного цвета. Незнакомцы быстрым шагом пересекли улицу, сели в машину. Видимо, какое-то время докладывали старшему обстановку, потому что автомобиль не двигался, выпуская лишь клубы сизого дыма из выхлопной трубы. Каша с ужасом подумал, что они тут и останутся выслеживать свою жертву, как вдруг «буханка» моргнула фарами и резво с пробуксовкой укатила прочь.
«Слава тебе, Господи!» – выдохнул старик, сползая по стенке на пол.
Сил совсем не осталось, новые приступы кашля начали душить горло. Стараясь не зайтись в лающем, сдирающем до боли глотку припадке, он принялся покряхтывать и сипеть, пытаясь очистить легкие от мокроты. И вдруг понял – умирать дома нет никакого желания. Там, в лесу, у могилы – запросто, а вот в родных стенах не хотелось. Словно его смерть осквернит это место, в котором они с женой столько лет были счастливы.
Воспоминания о той, что еще совсем недавно была с ним рядом, а теперь лежит в сырой земле, вновь наполнили сердце старика колючей грустью. И ведь хотел соорудить петлю, да не послушались руки, такая дрожь охватила, что выронил веревку. Не смог.
Каша встал, опираясь на подоконник, доковылял до стула, присел. Тяжело дыша, начал жадно пить воду из стакана. И едва не поперхнулся, когда в дверь постучали.
«Не успел отойти от одних гостей, как на пороге уже другие, – невесело подумал он, глядя на замок. Открывать не хотелось. – Благо эти хоть не вламываются».
Стук повторился. А потом за дверью раздался женский тоненький голосочек:
– Откройте, пожалуйста. Мы с миром.
Дрогнуло под сердцем у Каши. Не из-за слова, которым была наречена его покойная жена, а из-за самого голоса.
«Точно такой же, как… как…» – домыслить не получилось, все смешалось в голове.
– Откройте, пожалуйста.
На ватных ногах Каша поспешно прошел к порогу, щелкнул задвижкой и
