Но старик остановил ее, покачав головой. Нельзя.
Вскоре Глеб вернулся, еще более взволнованный.
– Там и вправду машина есть! – сообщил он радостную весть.
– Проверить надо… возможно, нет горючего…
– Так я уже. Работает! Давайте, надо убираться отсюда поскорее.
Каше помогли подняться. Компания вышла через узкий коридор на другую сторону здания. До слуха донесся шелест комбинезонов – охотники бежали к ним.
– Быстрее! – крикнул Глеб Вике, видя, как она тщетно пытается усадить старика на заднее сиденье. – Я посажу его.
Машина – старый серого цвета «фольксваген»-универсал – уже была заведена. Вновь разбуженная после стольких месяцев спячки, она пыхтела и тужилась, потрясывая корпусом, словно зверь, желая стряхнуть с себя нападавшую листву и пыль.
Наконец, Каша смог протиснуться между детским сиденьем, намертво привязанным к креслу, и плюхнуться на свободное место. Не дожидаясь, когда пассажиры захлопнут двери, Глеб вдавил педаль газа в пол, и автомобиль резво рванул вперед.
– Ура! Получилось! – захлопала в ладоши Вика. – Кто молодцы? Мы молодцы! Кто молодцы? Мы…
– Глянь лучше, как там Аркадий, – не разделяя ее радость, хмуро сказал парень.
Девушка повернулась к старику.
Каша жестом показал, что с ним все в порядке.
Только это была ложь. Он чувствовал, как хрипы в груди при каждом вдохе и выдохе перерастают в пугающие пощелкивания, словно легкие его были забиты мелкими камешками. Это последняя стадия. Он это точно знал. У Миры было так, уже перед самой смертью. Через сколько она умерла после этого? Через сутки вроде…
– Все нормально со мной, – просипел старик.
– У вас лицо синее. Давайте я открою окно, чтобы больше воздуха поступало.
– Не беспокойтесь.
Девушка не послушала его. Перегнувшись через сиденье, она покрутила ручку и наполовину опустила стекло.
– Так лучше?
– Гораздо, – ответил Каша, подставляя лицо свежему сквозняку.
Дышать стало гораздо легче. Вонь мертвого города отступила, и старик вдруг почувствовал, насколько сильным был этот смрад – вся одежда сейчас источала запах гноя, и хотелось ее немедленно снять и выбросить в окно.
– Тут даже магнитола рабочая, – оживился Глеб. – И флешка есть. Посмотрим, что там.
Заиграла музыка, какая-то попсовая незатейливая песня с простым долбящим ритмом и двухаккордной мелодией. Но даже от этого ширпотреба, который раньше Каша непременно бы выключил, вдруг повеяло ностальгией о минувших, теперь уже сгинувших навсегда днях.
«Черт, неужели все мы были обречены изначально? Умереть от эпидемии доселе неизвестной науке болезни?» Поверить в это, даже имея столько доказательств перед глазами, не хотелось.
О крышу машины что-то звякнуло. Вика вопросительно посмотрела на Глеба. Тот крутанул руль влево, уходя на перекрестную улицу, и сквозь зубы произнес:
– Стреляют, гады.
Повисла пауза.
– Это они от злости, наверное, что нас упустили, – предположила Вика.
Глеб пожал плечами.
– Ты знаешь, куда ехать? – спросила девушка.
Машину на успевшем покрыться наледью переулке повело, но парень быстро справился с управлением – было видно, что он не новичок в вождении транспорта.
– Откуда? Я тут, как и ты, первый раз. Аркадий, вы местный, подсказывайте дорогу.
– Через пару домов будет больница. За ней поворачивай налево и все время прямо. Для начала надо выбраться из города, а там видно будет.
До самой больницы они не проронили больше ни слова.
Дорогу, несмотря на сильные паводки и отсутствие ремонта, не размыло, она была ровной. Единственную проблему создавал брошенный транспорт – в последние дни им уже никто не пользовался и оставлял прямо на дороге.
На пересечении двух улиц – Ленина и Дзержинского – путь едущим преградила баррикада. Она была сооружена из наваленных в кучу машин и строительного мусора, замыкало же эту конструкцию знамя – черный треугольник с перевернутой вершиной на красном фоне. Рядом с флагом располагалась смотровая площадка… и на ней стоял человек.
– Не останавливайся! – сказала девушка, вглядываясь вдаль. – Поверни на другую улицу, можно же ведь объехать.
Глеб сбросил скорость и начал вертеть головой, пытаясь найти ближайший проулок. Но, к своему горю, понял, что попал в ловушку еще раньше, чем увидел баррикаду. Те, кто затеял эту западню, оказались хитрее. Все проулки и повороты, которые они проехали, были отрезаны – где лежали толстые стволы деревьев, явно спиленные, где дорогу преграждали все те же машины, в основном грузовики. Теперь из ловушки не выбраться. Не возвращаться же назад, в лапы к охотникам?
Это поняла и девушка и лишь тихо спросила:
– Где твое оружие?
Глеб отдал ей автомат. Сам взял пистолет.
Не доезжая десяти метров до баррикады, машина с путниками остановилась. Человек наверху не шелохнулся.
– Чего он ждет? – спросила девушка, вглядываясь в стоящего. Лицо незнакомца закрывала медицинская повязка, давно не менявшаяся, черная от пыли и грязи.
– Я выйду, ты меня прикрой, – сказал парень.
– Нет! А если он стрелять начнет?
– Хотел бы – уже давно бы покрошил, прямо в лобовуху. Нет, он хочет чего-то. Может, провизии? Что-то вроде налога на пересечение границы.
– Глеб, мне страшно за тебя. Давай я…
– Сиди тут, – строго ответил парень и открыл двери машины.
Плечи незнакомца были припорошены снегом. Эта деталь смутила Глеба. Стоять тут, в продуваемой части улицы, да еще на верху баррикады – не самое приятное занятие. Почему бы не укрыться в тепле, а при появлении чужаков выйти?
Парень сделал несколько шагов вперед, пристально смотря на охранника. Но тот продолжал стоять, не шелохнувшись.
И только подойдя вплотную к баррикаде, Глеб вдруг все понял.
Охранник был давно уже мертв. Болезнь сожрала его изнутри, оставив лишь оболочку, которая под воздействием сквозняков и сухого климата высохла и превратилась в статую. Конечно, бедолага умер не стоя. Запекшаяся по всей спине кровь говорила о том, что он отправился на тот свет лежа. А уже потом, когда от тела остался лишь «футляр», неизвестные водрузили его на баррикаду. Что-то вроде огородного пугала.
Парень выдохнул. Повернулся к машине и облегченно сказал:
– Он мертв.
– Кто? – вдруг спросил кто-то за спиной.
Глеб вскрикнул и шарахнулся в сторону. На мгновение ему показалось, что мертвый постовой вдруг ожил.
– Кто мертв? – вновь повторил незнакомец и вышел из своего укрытия, обустроенного в самой нижней машине баррикады.
Парень вскинул пистолет, но незнакомец осадил его:
– Полегче. У меня тоже есть из чего стрелять.
Щурясь от солнечного света, бьющего прямо в лицо («удобно устроились, все рассчитали, даже слепящий свет в глаза»), парень осмотрел незнакомца. Тот был высокого роста, весь укутан в какие-то обноски, на белом как снег лице не было даже бровей.
И чтобы доказать правоту своих слов, незнакомец извлек из тряпья куртки допотопный «кольт». Хромированная сталь блеснула в лучах солнца.
– Вы кто такие? – спросил бродяга, с прищуром глядя на парня.
– Мы просто хотим выехать из города, – не отрывая взгляда от оружия, ответил Глеб. И добавил: – Мы не хотим никого трогать. Нам надо только проехать через баррикаду.
– А мне надо пожрать. Чуешь связь?
– У нас нет еды. У нас…
– Заткнись! – раздраженно рявкнул незнакомец и глянул на машину. – Кто это там внутри сидит?
