Жека всякий раз сетовал – не хватает всего-то одной-двух зацепок. В чертежах и рисунках с жесткого диска Олафа было многое. Но несколько важных точек отсутствовали. А это все равно что не было вообще ничего. Кому нужно устройство, если оно не работает, и непонятно, как его запустить? Ведь даже когда тебе вручают, допустим, холщовый мешок, а в нем куча пружинок и шестеренок, и при этом говорят: это будильник, – ты все равно оказываешься в более выгодной ситуации. Потому что уверен: в мешке – полный набор деталей, и если постараться, поломать голову, покомбинировать, то рано или поздно, это уже от твоей квалификации зависит, все равно ты будильник соберешь. Все шестеренки встанут на место, заведешь, и никуда он не денется – затикает.
Иногда, когда канал позволял, Жека запускал видео в мессенджере, и Док мог наблюдать его изможденное озабоченное лицо с сине-черными кругами под глазами.
– Понимаешь, в чем дело, – устало вещал он Доку, – вот тебе, допустим, восемнадцатый век. Конные повозки, паровые двигатели, первые автомобили. Еще даже Попов с Маркони радио не изобрели. Вот такой мир вокруг, ну, не первобытный, конечно, но, как бы выразиться, кондовый. А теперь представь на минуту, что в этот мир каким-то образом взяли и закинули мобильные телефоны, базовые станции и коммутаторы. И что? Разве мобильники не будут работать в восемнадцатом веке, если есть от чего их запитать? Да ёлы-палы, еще как будут! Вот ровно как в нашем двадцать первом, точно так же! Никакой разницы! А всё почему? А потому что физическим принципам глубоко параллельно, что там написано в летоисчислении – восемнадцатый или двадцать первый. Но тем-то восемнадцатый и отличается от двадцать первого, что в восемнадцатом мы девяти десятых принципов, воплощенных в конструкции мобильных устройств, еще не знаем. Даже не догадываемся, как оно работает. Картинку нам покажи – будем тупо репу чесать! Картинка есть, а понимания нет. Вот и сейчас у нас всё то же самое: слышим звон… Кстати, – продолжал Жека, – знаешь русские поговорки?
– Какие?
– Про нас с тобой. Ну, например: «ума палата».
– Конечно, знаю.
– А вот ни хера ты не знаешь. Это только первая часть.
– Да ну?! А как дальше?
– Ума палата, да ключ потерян.
Док рассмеялся.
– Я рад, что тебе весело, – стебанулся Жека.
– Не больше, чем тебе.
– Ладно, не ворчи. Давай еще добавлю. Собаку съел…
– Ну?
– …да хвостом и подавился!
– Сильно, – пробормотал Док.
– На тебе и третью до кучи. Дело мастера боится… закончи фразу.
– Жень, иди в жопу.
– В жопу мы всегда успеем. Дело мастера боится, а мастер – дела…
В один из дней августа, когда у Дока уже давно было утро, а у Жеки стояла темная глубокая ночь, раздался звонок. Жека хрипло проорал: «мыло сними!» – и отключился. В электронном письме лежала одна-единственная ссылка. Док скачал видео, запустил. Снято было на телефон, но культурно – очевидно, догадался привинтить к «самсунгу» стационарный штатив.
– Гляди внимательно! – хрипел Жека за кадром. Поначалу камера смотрела не туда, потом оператор все же сообразил повернуть ее как надо. На полу комнаты лежала здоровенная литая чугунная станина – не иначе как от токарного станка спер, подумал Док. К ней несколькими болтами было пришпандорено устройство, его Док видел уже не раз и не два.
– Вот, включаю! – загудел стартовый мотор, карусель начала вращаться. Вращение становилось все быстрее, раздался гул.
– Ну, ёшкин кот, подшипник говно, заклинит! Ща, погоди, не выключаю запись! – В кадре грязные руки быстро заменили опорный подшипник. – Всё, нормалек, повторяем запуск! – Снова звук стартера, вращение карусели. – Отключаю на хер стартер! Смотри!
Стартер смолк. Карусель продолжала вращаться. Прошло с полминуты, вращение убыстрилось.
– Смотришь? Ха! Это цветочки, ягодки впереди! – В кадре появился маленький квадратный металлический поднос. На нем кружка, в ней растворимая кофейная бурда.
– Не допил вот, – рассмеялся за кадром Жека, – а теперь смотри, что будет.
Рука вдвинула поднос прямо над вращающейся каруселью, разжалась и исчезла из кадра. Поднос завис в воздухе, едва заметно подрагивая.
– Видишь, дрожит? А знаешь почему? А потому что поток нестабилен! Сейчас прибавлю оборотов, все будет хорошо.
Дрожь подноса и правда прекратилась. Кофейная жидкость поднялась и стала бликующей полусферой выпирать из кружки наружу, потом вылетела вверх и шаром зависла над ней. Поверхность жидкости пошла мелкой нехорошей рябью. Внезапно шар потерял стабильность, соскользнул в сторону и немедленно обрушился рядом с установкой, превратившись в коричневую лужу.
– Поздравляю, – издевательски сказал за кадром Жека, – кружок юннатов «Умелые руки» только что продемонстрировал вам лабораторную работу на тему «бытовая антигравитация», ну а наша телестудия на этом свою программу заканчивает, до новых встреч в эфире.
Через месяц антигравитрон стабильно держал нагрузку – предметы зависали и могли часами висеть над вращающейся каруселью. Еще через месяц Жека разобрался, как снимать с установки крутящий момент и подавать его на обычный электрогенератор переменного тока.
– Я теперь богатый человек, – смеялся он, обнажая в кадре редкозубую улыбку, – могу за электричество не платить, а еще и на сторону продавать. Укрэнерго скоро разорится, их судьба в моих руках!
– Слушай, мне в город надо, недели на полторы, – позвонил он вскоре.
– Ну, поезжай. А что там у тебя такое?
– Да есть дела.
Через две недели Жека прислал с десяток селфи. На фоне знакомой Доку кухни полкадра занимала довольная Жекина физиономия, а на второй половине светилось смущенной улыбкой миловидное женское лицо.
– Вера. Одноклассница, – пояснил герой-любовник. – Тридцать лет не виделись. Уехала в Германию, вышла замуж.
– А теперь чего? – спросил Док. – Где муж?
– Объелся груш!
– Я только технически не понял, – сказал Док, – как вы там размещались?
– А, ты про мой топчан? Так я с твоей помощью теперь богатый человек, выкинул его до ее приезда, завез из «Икеи» борцовский татами.
– Положила она тебя на обе лопатки?
– А то! – в голосе Жеки появилось что-то такое спокойное, мурлычущее, вселяющее уверенность: дело сделано.
Вера уехала обратно в Ганновер. Жека взял две недели на доводку очередного варианта конструкции – и замолчал. Ну подумаешь, сколько раз уже было такое. Но тут, дней через десять, позвонил Петро.
– Слухай, а ведь твой протеже в этом месяце за деньгами не приезжал. Чего делаем?
– Давай подождем, там разберемся.
На звонки Жека не отвечал – абонент недоступен, и все дела. Док набрал Петра:
– Петь, можешь своих ребят послать на Белосарайку? Тебе быстрее, чем мне через одну шестую экватора лететь.
– Да без проблем. Адрес давай.
Дня через четыре Петя прислал письмо. В
