Слова заклинания, прозвучавшего в следующий миг в тишине кабинета, были ей незнакомы. Никогда в здравом уме Гермиона не стала бы искать информацию о пытках.
Боль, пронзившая спину, заставила ее выгнуться дугой и упасть навзничь. Горло сдавил сильнейший спазм, и вместо криков из него вырывалось лишь шипение. Люциус стоял над ней неподвижно, точно изваяние, его лицо ничего не выражало. Через несколько мучительно долгих секунд он взмахнул палочкой и прервал заклятье.
— Неприятно каждый раз напоминать тебе это, но если ты вдруг подхватишь какую-нибудь тропическую лихорадку и умрешь, мы все переживем эту утрату. Как я уже говорил, и ты, и твой сын вполне заменимы.
Гермиона едва ли слышала его, она судорожно глотала ртом воздух и клялась себе, что если только увидит Асторию снова, та пожалеет, что родилась на свет. Чертова стерва! Она преподнесла эту фразу, как способ вывести Люциуса из себя, но забыла упомянуть, что вне себя он способен на такое!
— Мне показалось, ты поняла меня с первого раза, — Люциус подошел совсем близко, носки его начищенных ботинок из тонко выделанной драконьей кожи чуть касались подола ее красного платья, — но, очевидно, я ошибся насчет остроты твоего ума.
Боль отступила из скрученных судорогой мышц, воздух заполнил легкие, и мысли потекли в другом направлении. Нет, Люциус не ошибся. Астория умна настолько, чтобы сделать выводы и в следующий раз сбросить в змеиную яму кого-то вместо себя. Какой чудесный шанс поквитаться с любовницей мужа, не так ли?
Люциус медленно опустился на одно колено и протянул руку к ее лицу, чтобы отбросить с глаз прядь темных волос. И если бы он только что не пытал ее, Гермиона поклялась бы, что его глаза полны искренней печали.
— Мы дали тебе все, девочка, — тихо проговорил он, гладя ее по щеке, — а ты предаешь нас снова и снова, даже когда знаешь о последствиях.
Гермиона дернулась, пытаясь избежать этого прикосновения, и он убрал руку.
— Ума не приложу, почему эта жизнь тебе так противна, — покачал головой Люциус и выпрямился во весь рост. — Я избавлю тебя от нее однажды, а до тех пор веди себя хорошо, — он улыбнулся, — ma chère fille.
— Драко узнает об этом, — поднимаясь, прошипела она.
Люциус развернулся и снова направился к своему столу, его шаги по роскошному ковру были неслышны, и от того казалось, будто он плывет над полом, не касаясь его.
— Я не встречал ни одного человека, который смог бы силой воли преодолеть непреложный обет. И даже не слышал о таких, — сказал он. — Впрочем, даже если ты станешь первой, едва ли Драко поверит тебе.
Гермиона выскользнула из кабинета и побежала к выходу. Она опомнилась только у парадной двери — холод тяжелых бронзовых колец отрезвил ее, заставив вспомнить, что игра все еще продолжается, и выглядеть так, будто тебя только что пытались убить — значит выйти из роли.
Дверь тихо скрипнула, аромат поздних цветов и пожухлой травы наполнил легкие. Гермиона остановилась на ступенях, разглядывая огни шатров. Все в этом доме не те, кем кажутся, не только она сама.
Бешено бьющееся сердце медленно возвращалось к нормальному ритму, мысли текли размеренно и спокойно, многое становилось яснее. Милая, слишком милая Астория, которая обрывает разговор, как только он заходит о ее свекре. Люциус, который не боится применять к ней боевые заклятья. Она действительно не может никому сказать, несмотря на то, что очень хочет.
Это не месть, а крик о помощи, который больше никто не услышит.
Сделав последний глубокий вдох, Гермиона спустилась с лестницы и направилась к шатрам. Несколько секунд спустя она заметила Гарри, он стоял около полупрозрачной занавески одного из шатров и делал вид, будто крайне увлечен музыкальной пьесой, которую исполняла на старинном фортепьяно девочка лет тринадцати. Гермиона поморщилась, пытаясь вспомнить имя. Булстроуд… Эбигейл — необыкновенно изящная по сравнению со своей матерью, чье мощное телосложение послужило поводом ко множеству мерзких кличек в школьные времена.
Мистер Малфой поднял руки и жестом совершенно естественным и привычным поправил запонки на манжетах. Гермиона на миг сбилась с шага, но заставила себя идти дальше. Это не Гарри. Гарри вообще не подозревает, что в мужском костюме есть такая деталь.
Только сейчас она бросила взгляд на циферблат дорогих позолоченных часов и поняла, что должна была встретиться с Драко в дальней части сада десять минут назад. Гарри покинул сцену уже довольно давно.
— Ты опоздала, — едва сдерживая гнев, процедил он, когда она подошла и взяла его под руку.
— Что я могу сказать? — как можно более непринужденно вздохнула она. — В компании с твоим отцом время летит незаметно.
Нежная мелодия фортепьяно закончилась, и гости наградили юную исполнительницу вежливыми аплодисментами. Девочка вскочила с места чересчур поспешно и, краснея, направилась к своей матери, возвышавшейся над другими, словно скала.
Драко требовательно потянул свою жену подальше от шатров, он выбрал место, откуда их обоих было прекрасно видно, но подробности разговора не доносились до гостей.
— Что он тебе сказал?
— Сказал, ты чересчур увлекаешься маглорожденными волшебницами, — осторожно оглянувшись по сторонам, она достала из потайного кармана маленький пузырек оборотного зелья и сделала глоток. Близился второй акт маленького спектакля, маска не должна упасть раньше времени. — И мне стоит получше приглядывать за тобой.
— И что ты ответила?
— Что я сделаю все, что в моих силах, чтобы уговорить тебя присоединиться к моему гарему в Судане, но не могу гарантировать, что ты и там кого-то не подцепишь.
Драко провел ладонью по лицу и снова посмотрел на Гермиону, он тихо засмеялся, но она уловила в его голосе горькие нотки. Только сейчас в тонком свете магических огней стало видно, насколько уставшим он выглядит.
— Это очень похоже на тебя, — проговорил он, а затем добавил уже без улыбки: — и на меня тоже.
— В самом деле?
— Я сделал все, чтобы ты возненавидела меня — оскорбления, измены, угрозы. Я забрал у тебя сына и запер его здесь. И все это время я надеялся, что ты одумаешься и вернешься. Мне так чертовски жаль…
Гермиона молчала. Он только что потерял свою семью. И она даже не могла сказать ему, что это далеко не полностью его вина. Она все еще помнила, как Драко бросился на Гарри и опасалась, что если он узнает правду о своем отце прямо здесь и сейчас, то вся их грандиозная затея пойдет прахом, потому что
