А те капканы были ее охранной системой, стояли на случай, если кто-то посмеет приблизиться к ее удивительной коллекции.
Наконец Иви удалось выпутаться и отодвинуть от себя висящие плотной меховой стеной шубы, и в ту же секунду чья-то рука схватила ее за запястье и вытащила по другую сторону шубохранилища.
– Ты в порядке? – это был Карлос.
– Да. Думаю, да. – Иви глубоко вдохнула и сухо спросила: – Ну, что, я выиграла игру?
– Мэл будет сильно разочарована тем, что ты осталась цела, – рассмеялся Карлос.
– А где мы сейчас? – Иви огляделась по сторонам. На полу лежал сбившийся матрас, рядом с ним стояла гладильная доска, из стены торчала раковина с краном, да еще виднелся туалетный столик, заваленный десятками черно-белых париков.
Карлос смущенно опустил глаза, и Иви догадалась, что эта комната была его спальней.
Точнее сказать, шубохранилище Круэллы выходило в примерочную, в которой спал ее сын.
– О…
– Да, это мой дом, – повел плечами Карлос.
Конечно, Злая Королева порой сильно раздражала Иви, но она по крайней мере заботилась о своей дочери. Была буквально помешана на том, как выглядит Иви, и хотя не считала ее прекраснее всех на свете, но все равно обращалась с ней как с настоящей принцессой (которой Иви являлась). Да, возможно, кому-то ее спальня могла показаться слишком темной и не очень уютной, но Иви-то по крайней мере спала на настоящей кровати с толстым одеялом и довольно мягкими подушками, а не на каком-то матрасе на полу.
– А знаешь, здесь, у тебя, на самом деле неплохо, – сказала Иви. – Даже мило… и, слушай, ты же здесь никогда не простудишься! Станет холодно, всегда можешь накрыться вместо одеяла какой-нибудь шубой, правда?
В комнате ужасно сквозило. Как и замок, в котором жила Иви, Хелл-Холл был слабо защищен от зимней стужи и ветров.
– Мне запрещено их брать, – покачал головой Карлос и принялся поднимать упавшие с вешалок шубы. Они были тяжелые, и их было много. – Ладно, потом развешу. Она все равно вернется домой не раньше воскресенья.
– Во всем виновата моя мать, – произнесла Иви. – Если бы она не пыталась соперничать с Малефисентой за власть, когда они только-только попали на этот остров, ничего этого не случилось бы.
– Твоя мать действительно пыталась соперничать с Малефисентой? – вытаращил глаза Карлос. Он впервые слышал об этом.
– В конце концов, моя мать тоже королева, – строго заметила Иви. – Да, она очень сильно разозлилась, когда все на острове решили, что будут подчиняться не ей, а Малефисенте. – Она подошла к туалетному столику и начала поправлять свой макияж. Вытащила пудреницу, припудрила носик, затем тронула розовым блеском свои полные красивые губы. – Вот такие дела.
– Мэл перебесится и успокоится, – с надеждой предположил Карлос.
– Смеешься, да? Злоба, умноженная на злобу, дает злобу в квадрате. Мэл меня никогда не простит и не отстанет. Разве ты не помнишь, что было сказано на уроке Самолюбования? Мне казалось, ты умный, – сухо усмехнулась Иви. – Разуй глаза! Похоже, мне следует вернуться в наш замок и больше никогда из него носа не высовывать.
– Но ты же этого не сделаешь, правда?
– Думаю, что нет, – ответила Иви, убирая пудреницу в сумочку. – Слушай, – негромко продолжила она. – У меня есть старое одеяло, которым я никогда не пользуюсь… Ну, то есть я хотела сказать, что если станет холодно, ты мог бы… Ладно, не бери в голову.
У Иви никогда не было ни братьев, ни сестер, и она не представляла, что это такое – иметь младшего брата. Но если бы Злая Королева когда-нибудь перестала смотреться в зеркало и завела еще одного ребенка, Иви, пожалуй, согласилась бы иметь такого братика, как Карлос.
Карлос смотрел на Иви с таким видом, словно не знал, что ему сказать.
– Забудь все, что я тебе наговорила, – выпалила Иви.
– Нет-нет, почему же, приноси. Знаешь, ты первая, кому есть дело, тепло мне или нет, – сказал Карлос. Он покраснел и чуть слышно добавил: – Но это, конечно, не проявление заботы с твоей стороны?
– Конечно же, нет! – согласилась Иви. В Дрэгон-Холле их учили, что заботиться о ком-то кроме себя – это против всяких правил. Такой человек сразу становился посмешищем. – Мы все равно собирались выбросить это одеяло.
– Превосходно, в таком случае считай мой дом своим мусорным баком.
– Э… хорошо.
– Скажи, а какую-нибудь ненужную подушку вы не собираетесь выбросить? У меня никогда не было подушки, – пробормотал Карлос и снова покраснел. – Нет, то есть я хотел сказать, что у меня было много подушек. Много-премного! Целая тонна! Просто нам пришлось их выбросить. У меня было много подушек. У кого же в жизни не было подушки? Нелепость какая-то…
– Да, думаю, что подушку мы тоже собираемся выбросить, – сказала Иви и покраснела точно так же, как Карлос, чувствуя, как у нее в груди разливается странное, приятное тепло. – Все еще работаешь над тем устройством? – поспешила она перевести разговор на другую тему.
– Ага. Хочешь взглянуть? – спросил Карлос.
– Да, конечно, – ответила Иви и вслед за Карлосом вышла из комнаты. Они уходили в глубь дома, все дальше от грохочущей вечеринки. Наконец Карлос открыл входную дверь и придержал ее для Иви. Они оказались на заднем дворе Хелл-Холла.
– Куда мы идем? – спросила Иви.
– В мою лабораторию, – ответил Карлос. Он вытащил из кармана спички, огарок свечи и зажег его, чтобы подсветить путь через глухой, заросший сорняками двор.
– В твою… что?
– В мою научную лабораторию. Не бойся, я там не режу жаб на жертвеннике или типа того.
Иви нерешительно хихикнула.
Они подошли к огромному узловатому дереву со свисающей с него веревочной лестницей. Карлос начал подниматься по ней первым, продолжая при этом объяснять Иви:
– Мне приходится все держать в своем домике на дереве. Боюсь, что если лабораторию обнаружит моя мать, она найдет свое применение моим химикатам. Сделает из них косметику. Или шампунь для волос.
Иви карабкалась по лестнице вслед за Карлосом.
Такой искусно сделанный домик на дереве она видела впервые, он был с маленькими башенками и крохотным балконом, выходившим на темневший вдали дремучий лес. Внутри домик оказался еще интереснее. Иви не переставала ахать, разглядывая полки со стоящими на них лабораторными стаканами, пробирками, ретортами, банками, внутри которых мерцали разноцветные жидкости. В углу стоял маленький старый телевизор с прикрепленными к нему антеннами. Антенн было много, десятка полтора, не меньше.
– Что это? – спросила Иви, беря в руки банку с чем-то белым, как снег.
– Это? Это я стащил из школьной химической лаборатории. Полиакрилат натрия. Хотел проверить, будет ли он действовать как губка, если смешать его с водой, –
