Я начинаю различать слова в этом шепоте.
— … нашу ответственность. Мне это нравится не больше, чем тебе, но мы должны забрать их с собой.
Узнаю это голос. В последние несколько дней он был единственным моим собеседником.
Но он не один. С ним кто-то еще.
— Пленники доставят больше проблем, чем пользы. — И этот голос я тоже знаю. Оба человека остановились у моей двери, и женщина смиренно вздыхает. — Ты знаешь, куда вы едете?
— Я женат на твоей сестре уже много лет, конечно же, я знаю, куда еду. Я был там столько раз, что уже сбился со счета.
— Будь осторожен, — неужели это беспокойство в ее голосе? — Ее ищут, а ты их недооцениваешь. Они могут проследить за вами…
— Тем более пора распрощаться с этим местом, — оборвал он ее. — Мы должны как можно быстрее двинуться в путь. Я возьму девчонку — я знаю, к ней подход, успел изучить за то недолгое время, что она здесь. Ты и Антонин, позаботьтесь о мальчишке.
Нет. Я не хочу оставаться с ним наедине. Я даже не хочу его видеть.
— Мы разделимся, — продолжает Люциус. — И тогда, даже если они поймают одного из нас, у Темного Лорда все еще будет козырь в виде другого пленника.
— Отличная идея, — соглашается Беллатрикс. — Я найду Антонина до отправления, но я бы хотела вновь встретиться с тобой как можно быстрее. — После короткой паузы она продолжает уже более мягким голосом. — Удачи, братец.
Люциус усмехается.
— Братец, как же! — Еще одна короткая пауза. — Надеюсь, вскоре увидеть тебя.
Удаляющиеся шаги в коридоре, затем щелчок, и моя дверь открывается.
Почему он просто не может оставить меня в покое?
Едва он вошел в комнату, как его взгляд тут же обратился ко мне.
Я не шевелюсь. Потому что сил уже нет. В любом случае, он, скорее всего, ожидал увидеть меня на полу, и он не может быть недоволен моим состоянием.
Он указывает на меня пальцем.
— Ты. Поднимайся.
Я не обращаю внимания на зарождающуюся во мне ярость. Слишком устала, чтобы сопротивляться ему.
Дрожа, я пытаюсь встать, но как только сажусь на колени и собираюсь подняться на ноги, голова начинает кружиться, и я падаю вперед, еле удерживаясь на четвереньках.
Люциус берет меня за подбородок, заставляя смотреть на него.
— Ты ужасно выглядишь, — резко говорит он. — Я думал, что ты больна, когда я видел тебя в последний раз, но сейчас все намного хуже. Что с тобой?
Он говорит со мной. Я как-то отстраненно отмечаю сей факт.
Его лицо расплывается у меня перед глазами, превращаясь в размытые очертания и цветные пятна. Я не могу ни на чем сфокусироваться. Все вокруг обернулось жуткой бессмыслицей и хаосом.
Люциус дает мне небольшую пощечину. И это точно не со злости. Скорее всего, чтобы привести меня в сознание.
— Я не очень хорошо себя чувствую. Я думала, что вы и так вчера все поняли.
Он возводит глаза к потолку, а затем отпускает мой подбородок, чтобы достать из кармана мантии флакон с зельем. Это то самое, что он давал мне, когда только похитил меня.
— Вот, — он протягивает мне флакон, — выпей.
Все еще дрожа в ознобе, я тянусь за пузырьком, а потом опрокидываю в себя его содержимое, абсолютно не волнуясь о том, что там может быть не просто вода. Мне уже все равно. Я выпиваю все до последней капли. Теперь мое горло не дерет от сухости, но голова все еще болит.
Я опускаю флакон, лихорадочно облизывая губы.
Люциус нетерпеливо смотрит на меня:
— Лучше?
Я пытаюсь встать, но падаю вновь, мотая головой.
— Я не могу, — еле слышный шепот.
Он раздраженно вздыхает.
— Будь ты проклята, — взрывается он, и я открываю глаза. Он смотрит на меня с таким железным спокойствием, что это ужасает меня. — Почему ты постоянно все усложняешь?
Люциус чертит палочкой круг в воздухе, и из ее кончика появляются толстые веревки. Он сажает меня, а затем принимается связывать мои запястья.
Меня удивляет, что я даже не пытаюсь сопротивляться.
— Что вы делаете?
Он не смотрит на меня, но следит, чтобы веревка держала туго. Она сильно врезается мне в кожу, заставляя ее гореть огнем.
— Нам предстоит путешествие. Я не доверяю тебе, и не думаю, что ты не воспользуешься случаем и не попытаешься выкинуть что-нибудь.
Он так туго затягивает веревку, что мне кажется, будто моя кровь перестала течь в жилах. Потом он связывает мне лодыжки, и как только он убеждается, что я теперь абсолютно беспомощна, он берет меня на руки.
Когда он похитил меня, ему понадобилось наложить на меня заклятие, чтобы я не сопротивлялась. Но сейчас я так устала, что мне уже все равно. Я просто благодарна, что мне не придется идти самой.
— Что происходит? — слабо спрашиваю я. — Куда мы направляемся?
— Я же сказал, — бормочет Люциус, вынося меня на руках из камеры в коридор, — нам предстоит небольшая поездка.
— Но куда?
— Что значит куда? — резко отвечает он, быстро двигаясь по коридору. — Мы уезжаем отсюда в другое место. Или ты уже настолько привыкла к своей камере, что будешь скучать по ней?
— Нет, просто…
— Слушай, а ты не думала, что впустую тратишь мое время, задавая мне всякие глупые вопросы? — Мы добрались до лестницы в конце коридора и теперь поднимаемся вверх. — Ты узнаешь, куда мы едем, совсем скоро.
Мы поднялись наверх и теперь быстро идем по коридору, вдоль комнат Пожирателей Смерти. Вокруг нас творится неразбериха: Пожиратели в спешке собирают свои вещи и бегут к большому залу.
— Что происходит? — Я снова задаю этот вопрос, но горло пересохло так, что мой голос — еле слышный шепот.
Не думаю, что Люциус слышит меня. Либо он просто игнорирует мой вопрос.
Мы останавливаемся перед дверью, и он заклинанием открывает ее, а затем призывает маленькую, плотно набитую сумку. Не выпуская меня из рук, он хватает ее, и мы покидаем зал.
Наш путь пролегает через множество дверей и коридоров, которые приводят нас, в конечном итоге, к той самой лачуге, через которую я и попала в свою тюрьму. Боже, это было так давно! Едва мы выходим на свежий воздух, как я чувствую, что вот-вот расплачусь от счастья. Мы покидаем это ужасное и отвратительное место.
На меня словно вылили ушат ледяной воды: свежий воздух и густые кроны деревьев над головой. Люциус вынужден применить Люмос, чтобы видеть дорогу, а в самом воздухе есть что-то такое, от чего я понимаю, что сейчас ночь. Он слегка влажный и пахнет прохладой и свежестью. Я делаю глубокий вдох.
Я думала, что уже никогда не смогу вновь вдохнуть чистый ночной воздух.
Но у меня нет времени наслаждаться этим. Люциус сажает меня на землю и наклоняется ко мне, протягивая руку.
— Прошу, мисс Грэйнджер.
В памяти всплывает сцена в моей комнате в ночь, когда он ворвался в мою жизнь, и все
