На его лице появляется кривая, почти извращенная улыбка, когда он вытаскивает кое-какие воспоминания.
Не думаю, что он видел нож. Пока еще нет.
— Я кое-что вижу, — он нарочно растягивает слова. — Чье-то лицо. Эта девушка, наверное, твоя соперница. Как ее зовут?
Я храню молчание, но ему и не нужно, чтобы я говорила. Его слова всколыхнули во мне ревность и ярость, я чувствую, как воспоминания становятся ярче.
— Лаванда? Ах, красивое имя для красивой девушки, — он перестает копаться в моих мыслях и подходит ближе. Он говорит так тихо, что я едва слышу его. — Это причиняет тебе боль, не так ли? То, что он выбрал ее, а не тебя. Ее, такую простушку, у которой нет и сотой доли твоего ума.
— Неправда, — коротко бросаю я.
Ложь, Гермиона.
— А мне кажется, что все именно так. Думаю, ты поняла, что, выбирая между умной и красивой, он выбрал красивую. Симпатичной дурочке есть что предложить ему, в отличие от тебя.
Гул в ушах нарастает, и я сжимаю нож в кармане, пытаясь пропустить его слова мимо ушей. Я не хочу слышать то, что он говорит. И меня не волнуют отношения Рона и Лаванды! Мне все равно!
Люциус медленно отодвигает локон волос, упавший мне на лицо.
— Это распространенная ошибка молодых людей, грязнокровка, — его голос слишком низкий, настолько, что если бы я точно не была уверена, то я бы подумала… а о чем бы я подумала? — Они не замечают ничего, кроме внешности. Им нравится то, что им навязывают другие. И они даже не подозревают, что сами способны формулировать свои желания.
Я стою, почти не дыша, и не могу двинуться с места. Я не знаю, о чем он говорит.
Я не хочу знать, о чем он говорит.
— А теперь ответь мне, — безжалостно продолжает Люциус, — какова была твоя реакция, когда ты узнала, что он предпочел тебе другую? Сделала вид, что все в порядке, или задумала отомстить? Говорят, что в аду нет страшнее фурии, чем отверженная женщина, и как я уже понял, у тебя есть характер. Я знаю, кого я предпочел бы.
Его пальцы медленно движутся по моей щеке, от виска к подбородку, в то время как он продолжает смотреть мне прямо в глаза. Я несколько раз моргаю, потому что не могу дать ему прочитать мои мысли, только не сейчас, не тогда, когда я задумала…
— Ах, — он улыбается, поймав мои мысли, и мое сердце пропускает удар, но усмешка на его лице дает мне понять, что он не заглядывал так глубоко. Не настолько, чтобы увидеть то, что я скрываю. — Ты выбрала месть, да? Полагаю, что отношения с ловцом из конкурирующей команды по квиддичу тоже немного слизеринский поступок, мисс Грэйнджер.
— Да что вы можете знать? — я, наконец, обретаю дар речи, сбрасывая с себя его руку. — Вы ничего обо мне не знаете.
Люциус направляет палочку мне в лицо, и я вновь чувствую, как пощечина обжигает мою щеку.
— Дорогая, — продолжает он, пряча палочку в мантии, — а я-то думал, что мы мило беседуем.
Делаю глубокий вздох, призывая все свои силы, чтобы игнорировать его.
Шаг за шагом.
— Зачем мы здесь?
Люциус резко вскидывает брови.
— Господи, вот оно — чисто женское любопытство. — Он надменно вскидывает подбородок. — Мы были вынуждены покинуть нашу штаб-квартиру. Кэрроу выдал наше местоположение, и мы не успели добраться до него.
Холодный, липкий страх пробежал по спине. Они собираются наказать меня за это, я уверена. Осознание этого заставляет меня трепетать от страха, но я смирилась.
Как ты смеешь мириться с этим?
Люциус не перестает мрачно улыбаться.
— Ты выглядишь напуганной, грязнокровка, — он издает смешок. — Не могу сказать, что виню тебя за это. Мне было приказано наказывать тебя за твои проступки, а, как тебе известно, я с удовольствием выполняю приказы.
— Почему? — спрашиваю я, хотя весь воздух вышел из моих легких. — Я думала, что говорю вам правду! Гарри должен был быть там, перо подтвердило, что я не лгала.
— Был он там или нет, — спокойно поясняет он. — Именно твоя информация привела нас туда, и неважно, что ты думала, что говоришь правду. — Он с неприязнью во взгляде смотрит на меня. — И теперь я застрял здесь, у черта на куличках, где-то под землей, в твоей компании.
— Разве больше никто не придет? — я слегка повышаю голос от досады.
Он ухмыляется, видя мое волнение. Он прекрасно знает, какую власть имеет надо мной, заставляя меня бояться его.
— Конечно, придет. Бела и Антонин скоро будут здесь вместе с твоим маленьким другом. Мы не будем наедине слишком долго. — Он самодовольно приподнимает брови. — Прости, что разочаровываю тебя.
Я глубоко вздыхаю, прежде чем задать вопрос:
— Когда они прибудут?
На его лицо набегает тень, и он слегка хмурится, а потом тихо и осторожно отвечает:
— Скоро. И хватит об этом. Твое любопытство тебя до добра не доведет, научись сдерживать его.
Дыши, Гермиона. Он не знает, пока не знает.
Я сую руку в карман, чтобы вновь почувствовать холодную сталь лезвия. Я осторожно провожу по нему пальцами.
— Не знаю, почему ты так хочешь, чтобы твой друг приехал, — на лице Люциуса мелькнула улыбка, будто его искренне что-то рассмешило. — Наверное, ты считаешь, что его почти беспросветная тупость поднимает тебя в глазах окружающих. Возможно, именно поэтому ты с ним и дружишь — чтобы выглядеть умной на его фоне…
— Рон не глупый! — огрызаюсь я. — И я тоже.
— Нет, он глупый, — жестко отвечает Люциус. — Ты… ну, согласен, у тебя есть задатки ума, но ничего сверх того, что не было бы характерно для обычных магглов.
Его слова спровоцировали меня на ответ.
— Я уже говорила, что я лучшая на курсе…
— О, и ты так гордишься этим, да? Драко много рассказывал о том, как часто на уроках ты тянешь руку вверх. Тебе нравится выставлять напоказ свои знания, принижая таким образом своих сверстников?
— Нет! — мое лицо заливает краска. — Я тяну руку, потому что знаю ответ на вопрос…
— Ты можешь обманывать себя сколько хочешь, но только не меня, — грубо обрывает меня Люциус. — По крайней мере, я абсолютно честен насчет своего превосходства, ты же не можешь быть честна даже сама с собой.
Я молчу, продолжая медленно гладить пальцами лезвие ножа.
— Такая умная, — тихо говорит он, глядя на меня сверху вниз. — И такая жестокая, судя по тому, что я слышал.
— Что вы имеете в виду?
Он вновь улыбается мне, но на тот раз на его лице мелькает выражение, которого я прежде не видела. Если я не ошибаюсь, это похоже на уважение.
— Я слышал о вас много историй, мисс Грэйнджер. Порой весьма неприятных.
Да
