Повисла долгая пауза, а потом он вновь бьет меня по лицу. Моя голова не двигается, но я ощущаю жжение на месте удара.
В этих пощечинах есть что-то личное. Не знаю, почему, но я уверена в этом.
Я больше не просто его задание. Все стало настолько личным, и вряд ли кто-то из нас мог даже вообразить, что так будет.
Он поднимается. Я слышу это.
— Все еще не веришь мне? — Он медленно обходит меня.
Тук.
Тук.
Тук.
— Интересно, ты когда-нибудь задумывалась, почему тебе приходится так много заниматься? — Он говорит слишком тихо. — Ты когда-нибудь допускала мысль, что заставляешь себя учиться, потому что прекрасно знаешь, что магия не дана тебе от природы? Подумай, среди вашей троицы ты — единственная, в чьей крови нет магии, и поэтому ты так старалась.
Но меня ведь никто не заставлял! Я сама выбрала такой путь!
Правда?
Я НЕ БУДУ слушать его!
Но… мне приходится. Мне больше ничего не остается, кроме как слушать.
— Магия передается по наследству, — шепчет он. — И нет иного пути. То, что ты пытаешься овладеть основами колдовства, увы, не делает тебя ведьмой.
Я не верю вам!
И не буду верить!
— Этому нельзя научиться, — безжалостно продолжает он. — И это не игрушка для такой грязи и мерзости, как ты. Это привилегия, которой достойны лишь чистые кровью.
Не слушай. Это извращенная логика чистокровных снобов. И ничего больше.
Он вновь касается палочкой моего лица.
Я перестаю дышать.
— Все еще не веришь? — Тихо спрашивает он. — Знаю, ты твердишь себе, что все это ложь и глупые предубеждения, — усмехаясь, он прижимает кончик палочки к моей щеке. — Поверь, ты понятия не имеешь о том, что правильно, а что — нет. Единственная ложь здесь — то, что ты достойна заниматься колдовством. Но ты всего лишь эксперимент таких магглолюбцев как Дамблдор. Жертва так называемого всеобщего равенства. И больше ничего.
Он убирает палочку от моего лица и встает рядом со мной.
— Я докажу тебе, что ты действительно не заслуживаешь быть ведьмой.
Дрожь пробегает по телу, и мои мышцы расслабляются.
— Встань.
Я сажусь, и это движение отдается болью в затекшем теле.
— Я сказал, чтобы ты встала, грязнокровка, — в его голосе сквозит насмешка, — хотя, очень забавно смотреть, как ты ползаешь у моих ног.
Закрой рот!
Быстро поднимаюсь на ноги и гордо смотрю прямо перед собой.
Это не так-то уж и легко, учитывая, что я не могу его видеть.
— Ты уверена, что достойна заниматься колдовством? — Спрашивает Люциус.
— Да, — вся ярость, что копилась во мне, пока я лежала на полу, облекается в дерзкие слова. Я смотрю прямо перед собой в надежде, что он стоит там. — Так же, как и вы, я имею на это право. Жаль, что вы имеете неправильное представление о магглорожденных как о низшем слое. Но боюсь, ничего нельзя поделать с тем, что магия не всегда передается по наследству. И у меня на нее столько же прав, сколько и у вас.
Тишина затягивается. Пытаясь подавить панический страх, сжимающий сердце, я глубоко вздыхаю.
Вдох…
Выдох…
Как бы мне хотелось видеть его лицо.
— Ты бы хотела, чтобы здесь было чуть светлее? — Его голос эхом разносится в темноте.
Он еще спрашивает?!
— Да, пожалуйста, — возможно, если я вежливо попрошу, он избавит нас от этой пугающей тьмы.
— О, нет. Ты не поняла меня. Я не хочу, чтобы ты просила меня зажечь свет. Нет, я уверен, что такая умная ведьма, как ты, способна на простейший Люмос.
Но…
— Вы… — с трудом сглатываю ком в горле, — вы дадите мне палочку?
Он смеется.
— Нет, — слышу презрение в его голосе. — Ты оскорбляешь меня одним только предположением об этом.
Но…
— Но как тогда я смогу колдовать, если у меня нет палочки?
— Смотри, грязнокровка.
Наступает звенящая тишина. Я могла бы подумать, что он ушел, если бы не слышала его дыхания.
А потом появляется свет.
Всего лишь маленькая светящаяся сфера, парящая над ладонью Люциуса. Мгновение я вижу его лицо: с улыбкой триумфатора он смотрит на меня поверх сферы.
Другой рукой он накрывает сферу, и она исчезает, снова погружая комнату во тьму.
О, ну, ладно. Черт возьми, хорошо! Если вы думаете, что этот фокус заставит меня почувствовать свою никчемность, то вы сильно ошибаетесь…
— Я способен на беспалочковую магию, потому что я волшебник, — холодно произносит он. — Чистокровный волшебник. Тот, к кому магические способности перешли по наследству. Я достаточно силен, чтобы колдовать без палочки. А теперь я хочу, чтобы ты попыталась сделать то же самое.
Но…
Но что? Ты можешь! Это похоже на невербальные заклинания.
И все же это совсем другое! Если я не могла колдовать в детстве, когда выбросы магии случаются неосознанно, то как же я смогу сделать это сейчас… и здесь?
В его присутствии.
Он вздыхает и усмехается.
— У меня куча времени, грязнокровка. Я знаю, что это определенно самое сложное из всего, что ты раньше делала, ведь такое умение нельзя подчерпнуть из книг. Это должно БЫТЬ в тебе. Но можешь не торопиться.
Козел…
Глубоко вздыхаю и закрываю глаза.
Думай, думай же…
Свет, солнечный свет, электричество, лунное сияние…
Как же должна ощущаться беспалочковая магия?
Соберись, давай!
Люмос…
Открываю глаза, но… ничего.
Неважно. Попытайся еще раз…
Я представляю, как свет рассеивает тьму…
Эту ужасную непроглядную тьму.
ПРЕДСТАВЬ!
Люмос!
Ничего…Еще раз…
Ну же, почувствуй в себе силу! Ты знаешь, кто ты. Ты — ведьма!
Люмос…
— Люмос, — шепчу я, открывая глаза, и…
Лишь непроглядная темнота вокруг.
Он смеется.
— Ох, дорогая, — произносит он, растягивая слова, — Ты не можешь? Просто у тебя нет способностей к этому.
Боже, как унизительно.
Но почему? Я ведь не виновата!
— Это не значит, что я не ведьма! — Негодующе протестую я. — Не все люди одинаковые. Многие не могут колдовать, пока их не научат.
— Это относится только к грязнокровкам и сквибам, — грубо обрывает меня Люциус. — Ты не можешь колдовать без палочки, потому что в твоей крови нет магии. С палочной — да, но без нее… В этом и состоит основное отличие между нами. Палочка — всего лишь инструмент. Настоящая же сила — внутри мага.
— Неправда! Некоторые чистокровные маги не могут колдовать без палочки. А если и делают это, то только тогда, когда их вынуждают…
Я резко останавливаюсь, приказывая себе заткнуться.
Слишком поздно. Мои слова уже повисли в воздухе.
Возникает пауза, и все, что я слышу, — биение своего сердца тудумтудумтудум.
Он все еще здесь?
Ну, конечно же, он здесь!
Красный луч света появляется из ниоткуда и устремляется к фонарю на потолке. Комнату озаряет приглушенный красный свет, и теперь я могу видеть Люциуса, стоящего у противоположной стены комнаты с ухмылкой на лице. Он направляет палочку на сморщенную и сухую Руку Славы, и свеча, которую держит эта рука, гаснет, а затем эта ужасная штука уменьшается до размеров небольшого камешка, который Люциус кладет в карман мантии.
Он поднимает взгляд на меня.
— Вынуждают, говоришь? — Он медленно подходит ко мне. — Хорошо,
