Он проводит пальцами ниже, оставляя обжигающий след от горла до выреза платья. Сердце замирает.
— Темный Лорд не смог понять, почему вместо Поттера я побежал за тобой, — шепчет Люциус. — Если честно, он вообще меня не понял. Особенно, если учесть, что мои кхм… коллеги слишком некомпетентны в этом деле, после нашего ухода они так и не смогли поймать Поттера.
Гарри свободен. Слава Богу!
Но…
Его пальцы перемещаются слегка в сторону, очерчивая грудь. Почти невесомое касание, едва ощутимое сквозь ткань платья.
Закусываю губу, собираясь с силами.
— Пожалуйста… не наказывайте меня только потому, что он наказал вас.
Он крепче сжимает мои запястья у меня над головой, и я вскрикиваю от боли.
— Не разговаривай со мной, — озлобленно рычит он. — Молчи, пока я не разрешу тебе высказаться.
Сжимаю губы. У меня нет другого выхода.
Почему? У него может и не быть волшебной палочки.
С какой стати? Конечно, она у него есть! А если бы и не было… он может запросто избить меня, если я не…
А что, если я буду лежать спокойно и не двигаться, может быть, тогда ему станет скучно, и он оставит меня в покое?
— Я не собираюсь наказывать тебя, — тихо отвечает он. — Мне просто хочется знать, стоишь ли ты всех тех неприятностей, которые свалились на меня из-за тебя.
Он слегка сжимает мою грудь в своей ладони, осторожно проводя большим пальцем по соску. Боже!
Странное ощущение. Я не чувствую отвращения, хотя было бы намного лучше, если бы мне было неприятно.
Резко сглатываю. Ну, уж нет, удовольствия видеть мою реакцию на его действия он не получит.
Во имя Всевышнего у него же есть жена и любовница, его сын — мой ровесник, а он… он…
— Вы не можете, — шепчу я.
— Нет, могу, грязнокровка, — произносит он. — С тобой я могу делать все, что мне в голову взбредет, потому что ты принадлежишь мне, слышишь меня? Ты — моя.
— Нет, не ваша…
— Правда? — Его рука перемещается с моей груди на бедро. Я забываю, как дышать, тело словно парализует, а его рука, спустившись еще ниже, хватается за ткань платья и медленно тащит материал вверх, пока его подол не задирается выше колен.
— Если бы ты не принадлежала мне, я не имел бы права касаться тебя, — шепчет он, просовывая руку под мое колено. — Но ты — пленница, и ничего здесь не решаешь. Ты жива только благодаря моей милости. Поэтому я могу трогать тебя, и я буду делать это, потому что ты — моя. Разумом, душой… и телом. Все это принадлежит мне, и я могу делать, что хочу.
В голове бьется только одна мысль… очередной трюк, чтобы утвердить свою власть надо мной! Ненавижу его! Ему плевать на мои чувства. Полное подчинение — вот чего он жаждет от той, которую и за человека-то не считает.
Люциус крепче сжимает мою ногу и одним резким движением притягивает меня к себе. Я судорожно вздыхаю, а он издает смешок.
— Так-то лучше. Хоть какая-то реакция. Очень невежливо с твоей стороны пытаться не обращать на меня внимание, когда у меня достаточно хороших манер, чтобы уделять тебе время.
Подонок. Скотский ублюдок, как у него хватает духа поворачивать дело так, будто… будто я еще должна быть благодарна?!
Его рука покидает мое бедро, чтобы убрать прядь волос с моего плеча, оставляя его обнаженным. Щекотно. Немного. И прохладно. Знаю, что следовало бы ненавидеть то, что он делает, но… его действия не несут прямой угрозы, ведь так?
— Сейчас, — он ослабляет хватку на моих запястьях, — я отпущу тебя. И только попробуй сопротивляться, тебе не поздоровится. Все ясно?
Киваю, почти не дыша.
— Да.
— Отлично, — слышу его ухмылку.
Люциус отпускает меня, и я поспешно опускаю руки вдоль тела.
— Он наказал меня, когда узнал, что я дал Поттеру уйти, — бормочет он, все еще прижимаясь ко мне. — И теперь я спрашиваю себя, а стоишь ли ты тех неприятностей, что ты мне доставила? Ты едва ли имеешь право называться человеком. Зачем мне так напрягаться из-за тебя?
Мучительно медленно он спускает платье, обнажая сначала мои плечи, а затем освобождая мои руки из рукавов, пока верх платья не оказывается скомканным у меня на талии. Моя грудь полностью открыта его взгляду.
Машинально поднимаю руки, чтобы прикрыться, но Люциус ухмыляется.
— Поздновато для скромности, грязнокровка.
Сжимаю губы. Хвала Господу, что я не вижу лица этого ублюдка!
— И учитывая все, что я ради тебя сделал, мне немного неприятно от того, что ты пытаешься лишить меня того, на что я имею полное право.
Мразь. Какая же он мразь. Ненавижу!
Но невозможно оставить без внимания нотки стали в его голосе, и я расслабляю руки, чтобы он смог убрать их от моей груди и прижать к кровати. Я чувствую его взгляд, прожигающий насквозь, оставляющий горящие отметины, и краснею.
Он глубоко вздыхает и резко выдыхает.
Боже мой, Господи.
— Кажется, ты все-таки стоишь всех неприятностей, — шепчет он.
И что это значит?
— Но, не мешало бы убедиться в этом. Ты как?
Он еще крепче вжимается в меня, так, что у меня перехватывает дыхание. Он так близко, так чертовски близко, и я не знаю, что делать. Я никогда… я только целовалась с мальчиком, но не более, а теперь… с Люциусом Малфоем. Из всех людей на Земле…
Я всегда думала, что это должно быть с тем, кого ты любишь и кому доверяешь, а не с тем, кто пытается таким образом утвердить свою власть.
И я хочу, чтобы это произошло с Роном Уизли, а не с убийцей моих родителей.
Он склоняется ближе. Я чувствую его дыхание на своих губах.
Закрываю глаза, и…
Ничего.
— Ха, — раздраженно выдыхает он. — Не думаю. Хотела провести меня? Ты почти добилась своего, маггловская шлюшка.
Открываю глаза.
Что?
Боль обжигает скулу, когда он наотмашь бьет меня по лицу. И еще раз. А потом еще и еще. В ушах звенит, и я вскрикиваю с каждым ударом.
— Заткнись, грязнокровка! — Озлобленно рычит он. — Ты отвратительна!
Он поднимает меня на ноги и толкает через всю комнату. В темноте я с силой ударяюсь обо что-то. Громкий звук разбившегося стекла дает мне понять, что я врезалась в свой туалетный столик.
Люциус наматывает мои волосы на свой кулак, притягивая меня к себе, и со всей силы бьет меня в челюсть. Разноцветные фейерверки вспыхивают перед глазами.
Стойте. Прекратите, остановитесь, не надо!
Удар.
Пожалуйста, хватит!
— Прошу вас, остановитесь!
Еще удар.
— Я же сказал, заткнись!
Он сошел с ума.
Падаю на пол и пытаюсь отползти подальше от него, но он переворачивает меня на спину и…
Боже мой! Отвали от меня! Господи Иисусе…
Он давит пяткой ботинка на открытую рану на моем плече.
— Ты никогда больше не будешь пытаться провести меня! Повтори! — Он шипит, но этот свистящий шепот слышно даже сквозь мои крики. — ПОВТОРИ!
С Божьей помощью заставляю себя выговорить сквозь рыдания:
— Я никогда
