— Точно, — Люциус окидывает меня презрительным взглядом. — И мы все знаем, что это правда.
Чертов ублюдок, тебе не удастся уверить Драко в том, что я боюсь его!
— Я не боюсь вас, — тихо говорю я, но, поймав удивленно-вопросительный взгляд Люциуса, спешу исправиться. — Не вашего сына, во всяком случае.
Драко аж перекосило от злости, а Люциус только злорадно улыбается.
— И почему это? — В голосе Драко проскальзывают обидчивые нотки. — У меня есть палочка, и я могу использовать магию, а вот тебе об этом остается только мечтать…
— О, и я мечтаю об этом, Драко, каждую ночь, — теряя терпение, я говорю почти шепотом. — Мне в кошмарах снится вся эта магия, твой чертов папочка самолично позаботился об этом…
— Хватит, — Люциусу даже не нужно повышать голос, в нем и так ясно слышится предостережение. Тут же умолкаю, а он, усмехнувшись, поворачивается к сыну.
— Ты хочешь, чтобы она боялась тебя так же, как и меня? Это очень просто, — жестоко улыбается он, глядя на меня. — Она может гордиться тем, что она настоящая гриффиндорка, но в душе она всего лишь маленькая трусиха.
Ненавижу. Всей душой.
Драко смеется.
— И здесь нет Поттера, чтобы защитить ее, — ликующе говорит он. — Каково это, грязнокровка? Все, что у тебя осталось — это Уизли, да и то, если бы он был здесь, то вряд ли смог бы помочь. Почему бы нам не привести его хотя бы на пару минут…
— Я же сказал нет, — голос Люциуса по-прежнему твердый и ровный. — Уизли не должны причинять никакого вреда пока его семейка, трясясь за его жизнь, выполняет наши приказы. Подвергнуть риску их верность только из-за того, что тебе так приспичило отомстить, будет верхом эгоизма.
Красные пятна выступают на скулах Драко, и он отворачивается от отца, глядя на меня так, будто это я виновата в том, что Люциус так осадил его.
— Ладно, — с неохотой соглашается он. — Прекрасно. В любом случае, он нам не нужен, да, Грэйнжер? Хочешь посмотреть, чему я научился с тех пор, как покинул школу? Хочешь узнать, как мало теперь значит то, что ты делала в Хогвартсе? Думаешь, ты была такой особенной? Любимица всех преподавателей и учащихся. Грош цена этому сейчас, — со злобой в голосе он выплевывает слова мне в лицо. — Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты когда-либо смела предположить, что ты в чем-то лучше меня, грязнокровная глупая корова!
Я хочу задрожать от страха, но сдерживаю себя. Я не буду бояться Драко Малфоя. Он всего-навсего школьный задира. И я не боюсь его.
Перевожу взгляд на Люциуса, который, прислонившись к стене, наблюдает за нашим противостоянием. В его глазах мелькает что-то непостижимое для меня, и он делает шаг к Драко.
— Что бы ты ни сделал, это не изменит того, что я была лучше тебя в школе, — тихо говорю я, неуверенно улыбаясь.
Драко выходит из себя и направляет на меня палочку. Машинально отскакиваю назад, внутренне готовясь к тому, что сейчас произойдет…
— Подожди, — движением руки Люциус останавливает сына и подходит ближе к нам. Драко опускает палочку, сердито глядя на меня. Люциус приближается ко мне, ближе и ближе, и тут до меня доходит, зачем он здесь.
Он определенно не хочет, чтобы его сын узнал о том, что он приходит ко мне не только, чтобы унижать и пытать. Он не хочет признавать, что втайне заботится обо мне.
Он останавливается в полуметре от меня. Слишком близко, и в то же время, недостаточно — временами он был еще ближе.
— Может быть, ты хочешь извиниться за эту шпильку в адрес моего сына? — Тихо спрашивает он.
Боже, помоги мне. Не могу больше выносить его хладнокровие и то, что он решительно продолжает вести себя так, будто ничего не произошло, словно ничего не изменилось с тех пор, как он похитил меня, так, как будто я все еще безразлична ему. И я не знаю, почему вдруг с губ срываются именно эти слова.
— А вы не хотите извиниться за то, что было прошлой ночью? — Шепотом. Только для него.
Пощечина обжигает лицо. Молниеносным ударом он сбивает меня с ног.
Чувствую во рту привкус крови.
Некоторое время он неотрывно смотрит на меня, скрипя зубами, а потом отворачивается и отходит к противоположной стене комнаты. Подношу руку ко рту. Струйка теплой крови течет по губам, окрашивая пальцы в красный.
Драко, улыбаясь, смотрит на меня, но его улыбка какая-то вымученная. Вряд ли он слышал мои слова, но он видел, что только что сделал его отец.
И я уверена, это шокировало его.
Ты все еще хочешь идти по стопам папочки, малыш?
Во взгляде Люциуса откровенная ненависть, Драко не видит его, но старший Малфой быстро берет себя в руки, надевая бесстрастную маску.
— Думаю, нужно начать с режущих проклятий, Драко.
Трус. Почему он не может сам сделать это?
Ты уже ответила на этот вопрос, Гермиона.
Драко, слегка хмурясь, приближается ко мне, поднимая палочку трясущимися руками.
* * *Ужом изворачиваюсь на полу, царапая холодный камень, боль от Круцио пульсирует во всем теле. Руки дрожат, с трудом удерживая мой собственный вес, но я должна спрятаться подальше от них. Я просто не перенесу этого снова!
Они пытают меня уже несколько часов. И это всего лишь очередной перерыв!
— Она пытается сбежать, — Люциус. Его голос доносится будто издалека, причиняя мне почти такую же боль, как и заклятие. — Ты можешь остановить ее.
— Я как раз собирался…
— У тебя не такая быстрая реакция.
— Но она все равно не сможет уйти далеко, — неторопливо произносит Драко.
— Вся соль в том, что ей следует, наконец, понять, что ты здесь диктуешь правила, а не она.
«Господи, Драко многому научился в последнее время», — отстраненно отмечаю я. Невидимая сила тянет меня за волосы, переворачивая на спину и таща по полу.
Перевожу взгляд с одного на другого: одинаковые презрительные усмешки искажают их лица. Люциус смотрит на меня несколько мгновений, в его глазах что-то мелькает, но он быстро поворачивается к своему сыну. Замечаю палочку Драко, и в следующую секунду жгучая боль почти лишает меня разума.
Поворачиваюсь на бок. Тело сотрясает дрожь.
— Хорошая работа, Драко, — носком ботинка Люциус поворачивает мою голову так, чтобы я смотрела прямо на них. Они глумятся надо мной, но что-то подсказывает мне, что это только маски; каждый из них скрывал свои истинные чувства.
Драко забеспокоился. Он почти напуган, несмотря на напускную браваду.
А вот в глазах Люциуса застыл тот же странный взгляд, что и раньше. Смесь надменности, ярости и ненависти.
Но внезапно в глубине этих глаз мелькает что-то, чего я не видела раньше, но теперь все чаще замечаю в нем.
И, кажется, я начинаю понимать, что это.
Я устала от вечных попыток разгадать его. Я хочу, чтобы он сорвал маску Пожирателя и перестал
