— Иди к ней! — приказал Паша.
— Да пошел ты! — отрешенно ответил Илья.
— Ладно, — ответил Паша и решительно встав с места сам пошел на улицу.
Илья хотел было его остановить, даже приподнялся со стула, на котором сидел, но в последний момент его что-то остановило и он, скрестив руки на груди сел обратно. Взгляд его был направлен в окно. Он не пошел к Алине, но будет сидеть и наблюдать за ней. Нет, за ними. Идиот!
— Она тебе нравится? — вдруг спросил Саша.
— Тебе-то чего? — злился Илья все больше.
— Мне, ничего. Твое дело. А вообще, они все одинаковые. Все до одной.
— А ты откуда знаешь? Самый умный что ль?
— Нет. Жизнь научила. Жена меня ободрала как липку. Секретарша с ней заодно оказалась. Ай! — махнул он рукой.
Ему не хотелось опять вспоминать все то мерзкое и грязное, что уже случилось с ним. Пожалуй, с него достаточно будет. И тем более это еще не все. Он попытается отстоять свое имущество, а это будет весьма неприятной процедурой. Так думал Саша и искренне был уверен в своих мыслях.
— Ну, все равно. Это не значит, что сплошь и рядом одни стервы, которые только и смотрят на твой кошелек, — возражал Илья.
— Молодой ты еще, — и пересев, так, как ему показалось более удобным, Саша продолжил, — вот что у тебя есть? Крутая работа, богатые родители или большая квартира в наследство в центре города? У? — вопросительно хмыкнул он, — Что?
— Ничего. А что? — Илье не нравился разговор, но до конца выслушать Сашину точку зрения он все равно хотел. Какой-то мазохизм просто…
— А вот что! — как-будто Саша говорил об элементарных вещах и еще и удивляться тому, что до Ильи все так плохо доходит, ей Богу, как до маленького ребенка! Дважды два правильно помножить не может, — у Павла совсем другая картина. У его отца своя контора. Как пить дать еще и дача и машина и квартира — все имеется.
— Да что ты несешь? Во-первых, Алина не такая! Во-вторых, у нее у самой большое наследство есть! — неподдельно злился Илья.
— Да, но только ей нужно здесь и сейчас, когда она получить это самое наследство, а Паша и его денежки вот, бери не хочу!
— Да… пошел ты! — Илья вскочил с места.
Ему захотел от души проучить наглого умника, но кое-как сдержавшись, Илья вылетел, как бешеный из кофе. Ему на глаза тут же попались Паша с Алиной, которые сидели на лавочки и, кажется, о чем-то спокойно разговаривали, Алина вроде даже улыбалась. Илья моментально изменил направление своего движения и шмыгнул за угол, глубоко сожаления, что под рукой нет сигареты, или, на крайней случай, а он, наверное, уже и был крайним, полного стакана водки.
Что о себе возомнил этот Саша? Не может быть такого, чтобы он оказался прав. Но, ведь Алина сейчас сидит и разговаривает с его лучшим другом Пашкой? А он, Илья? Да он сам не пошел к ней! Вот и все! Так, это все не важно, совсем скоро приедет Аня с мамой и они поедут домой. И больше ничего не нужно.
А Паша и не хотел никуда идти, но уж так вышло. И теперь нужно было как-то приободриться и приободрить Алину. Скоро все закончиться и он сможет со спокойной совестью поехать домой. Что-то уже ему надоели все эти приключения. А с Илюхой он обязательно помириться. Глупо двум старым друзьям ссориться из-за девушки. Глупо и не разумно.
Паша легким прогулочным шагом дошел до лавочки и грациозно примостился рядышком с Алиной. Она, увидев его, тут же провела ладонями по щекам, глаза у нее оказались влажными, а лицо уставшим и побледневшим. И на фоне этой бледноты под нижним веком вырисовывались синяки. Волосы были растрепаны, небрежность в одежде. Паша тяжело вздохнул.
— Алин, ты чего, опять плачешь? — словно с младшей сестренкой заговорил он.
И до полноты картины не хватало только одного вопроса «Тебя кто-то обидел?». Алина молчала, больше всех на свете она сейчас хотела, чтобы ее никто не трогал, чтобы дали ей возможность посидеть на этой лавочке одной, услышать себя, в конце-то концов.
— Алин, ты прости меня. Я же ведь не из-за каких-то там своих корыстных целей. И, поверь мне, я не хотел к тебе приставать. У меня и в мыслях-то такого ни разу не было. Хотя, целуешься ты хорошо, но ты не в моем вкусе, а Илюхе повезло с тобой, — что за несусветную белиберду он несет! Но, что самое интересное, он так действительно думает и в данный момент нисколечко не хочет скрывать или приукрашивать, как-то выкручивать свои мысли. Забавно!..
— Что? — покосившись на Павла, хрипло спросила Алина и тут же закашляла, чтобы можно было нормально разговаривать.
— Давай только спокойно поговорим. Мне ужасно надоели все недосказы и истерики. Ну, что, мир? — протянул он свою руку и дружески улыбнулся. Алина сквозь туман своего противного не хочу, пожала своей немного вытянутой ладошкой, большую теплую ладонь Пашки и… улыбнулась в ответ. Кажется, постепенно все начинало налаживаться.
— Ну, давай, поговорим.
— Один серьезный вопрос. Ты веришь Ане?
— Не знаю. Как-то все неправдоподобно звучит. Дальняя родственница. Хотя, знаешь, когда мы шли вас спасать, она всю дорогу меня расспрашивала про мою семью, про отца, про деда, про всех, про всех. Я еще тогда подумала, зачем ей это?
— Не договаривает она. Что-то знает такое, а нам не говорит.
— Да знаешь, и не нужно мне никакое наследство. Я как-то училась, работала, а тут вдруг. Мне совсем не нравиться, как Аня говорит, такое чувство, что она знает, что ей кто-то угрожает и…
— Да, да. И молчит, — Паша поднял руку и убрал с Алининой головы листок, — с дерева упал, — покрутив его в руке и выбросив, сказал он.
— Паш, теперь мой вопрос. Ты же ведь лучший друг Ильи?
— Ну, да… — немного удивился Паша, разве такие вещи требуют словесных подтверждений.
— Скажи мне, что за Ирина звонила тебе? — тут Пашка понял дальнейший вопрос, который Алина хотела задать, но замялась на месте, застеснялась.
— Давняя история. Тебе это правда интересно? — Паше не очень-то и хотелось ворошить прошлое, поэтому он старался избежать излишних вопросов, — сказать коротко — у них нет ничего с Ильей. Все!
— Значит было? — тут же подхватила Алина.
— Ох! Тебе бы следователем работать! — отшучивался Паша. Вспоминать навязчивую Ириночку не было никакого желания. От нее отвязаться-то удалось с трудом. А тут Алина, вроде бы умный человек, а привязалась со всякой ерундой.
— А почему он ее называл солнышко? — не унималась Алина.
— А это была ирония, юмор.
— Юмор?
— Ну, да.
— Как
