— На крайняк помру в этой долбаной пещере и вернусь к Сусанину, — проворчала, подбадривая себя Геральтина. — Вот тогда он у меня попляшет. Уж я все выскажу ему касательно его методов отправки попаданок в их миры, услышит он мое мнение насчет того, как это делается по старинке, и по новинке, и чучелом, и тушкой…
========== ВАРКАЛОСЬ. ХЛИВКИЕ ШОРЬКИ ПЫРЯЛИСЬ ПО НАВЕ. ГЛАВА 7, в которой Охренэль-Геральтина уж попала, так попала ==========
— Ха! А тоннель-то оказался вовсе не длинным и, самое главное, совсем не страшным! — объявила окружающей среде Геральтина, выбравшись из темного лаза во какое-то чисто поле. Она с торжеством обернулась назад, где темнела черным зевом уже неопасная дыра, потом посмотрела по сторонам и приосанилась, чрезвычайно довольная и гордая собой.
— Вот так-то! И никакие трудности мне нипочем. И никакие Сусанины мне не помеха. Главное — видеть цель и не видеть преград, — констатировала Геральтина.
Она вгляделась в туманную даль, бездумно и уже привычно надеясь увидеть крытые щепой и соломой крыши хат Биндюги или сторожевые башни Флотзама, но потом спохватилась, вспомнив, что сказал ей Сусанин.
— Ну-с, и что у нас тут? — бодро вопросила саму себя Геральтина. — Похоже, чисто поле, и больше ничего. Ну, ладно, я иду искать. А кто не спрятался, я не виновата.
Геральтина уже около часа шла по кажущемуся бескрайним полю, думая о том, что места эти как-то уж очень похожи на такие, по которым не ступала нога (а может, лапа или еще какая-нибудь конечность) разумного существа. Вокруг было пустынно и тихо. Девушке начинало это надоедать.
— Похоже, паразит Сусанин все-таки запиндюрил меня в какие-то ведьмаковские ебеня, откуда до того же пресловутого Новиграда шкандыбать да шкандыбать — ноги в задницу вобьешь по самые пятки. Кстати, когда я уходила из междумирья, был вечер, а тут похоже, утро. Неужели я всю ночь по тоннелю шла? Быть не может.
Так, время от времени разговаривая сама с собой, Геральтина все брела и брела вперед. Ей хотелось пить и есть, ноги устали от непривычно долгой ходьбы и начали ныть. Но самым гнусным было то, что в душу девушки начали закрадываться сомнения: а действительно ли мир, в который она попала, был миром Ведьмака? Она уже подумывала, что недооценила Сусанина с его умением засылать несчастных попаданок в места, забытые богами и людьми.
— А может, я уже нарушила чего-нибудь у этого Кроноса? — от этой мысли Геральтину сначала бросило в жар, а потом в холод. — Может, я уже в этой, как ее, Лете. И все уже забыли, что когда-то я как таковая вообще была, а мне теперь предстоит бродить и бродить тут до… А собственно, до каких пор? Времени тут наверное нет, значит, и скончаться оно не может.
И именно в тот момент, когда Геральтина, уверившись, что она попала в страшную Лету, окончательно пала духом, случилось чудо. А чем иначе можно было назвать так своевременно долетевшие до девушки голоса. Геральтина прислушалась к тому, что доносило до нее гулкое эхо.
Мат! Отборный, высказанный с чувством, от души и громко. Затем она услышала громкий хлопок, будто что-то твердое с треском приложили о деревянную поверхность.
— Рыба!
— Тьфу, бля!
— Эй, мужики, хорош уже козла забивать! Пора солнце красить! А то, того и гляди, коза ща разродится.
— Это овца.
— Да какая хрен разница!
Геральтина вновь всмотрелась в даль, которая теперь была не такой уж и туманной, и разглядела контуры какого-то грандиозного, хотя и бесформенного сооружения. Она, недолго думая, поспешила туда, надеясь расспросить цивилизацию в виде мужиков-строителей, которые, по всему видать, играли там в домино, что это за место и что вообще тут происходит.
— О! Видали, уже героиня подгребла, — кивнул один из рабочих, завидя Геральтину, которая выплыла из облака тумана. — А мы все хуи валяем.
— Да ну тя! Какая ж это героиня? — скептически окинул девушку взглядом второй. — Чё-то старовата она для героини ентого романа.
— Старовата?! — искреннее удивление Геральтины граничило с таким же искренним возмущением. Все дело было в том, что девушка сейчас пребывала в том самом счастливом возрасте, который был идеально сбалансирован в плане желаемого и действительного. Она больше не хотела выглядеть старше своих лет, так как именно теперь это ей не требовалось. С другой стороны, Геральтине пока не было нужды выглядеть моложе, чем она есть, потому что еще совсем недавно ею был успешно преодолен рубеж буйного возраста «от 13 до 16», когда воз и маленькая тележка обременений и запретов жестко и жестоко обрубали открывшиеся было широкие возможности приобщения к прелестям взрослой жизни.
— Ну так, ты уж девка взрослая, а у нас тут мир ЙА, — заявил один из рабочих.
— Чего? — переспросила Геральтина, удивленно взирая на монументальную фанерную конструкцию, представляющую из себя диск (девушка приняла бы его за макет солнца, если б не наполовину покрывающая его ярко-малиновая краска). Рядом с диском мирно паслась самая настоящая овца. Рядом с овцой располагалось непонятного назначения сооружение, снабженное столешницей, на котором и разыгрывалась доминошная баталия (отзвуки этой битвы как раз и слышала Геральтина, блуждая в полях). За импровизированным столом сидели двое рабочих в заляпанных малиновой краской комбинезонах, а рядом стоял третий, всем своим видом являя воплощение богини Немезиды.
— А чего это вы тут делаете? — спросила Геральтина.
— Чё, не видишь разве, солнце красим, — кивнул один из доминошников на фанерный диск.
— А зачем?
— Так мир ЙА потому что, — сказал рабочий-Немезида.
— У-у, — протянула Геральтина. — Я смотрю, тебе лавры некоего королька спокойно жить не дают. Тот тоже все говорил, мол, государство — это я. А ты аж на цельный мир замахнулся.
— Не, — покачал головой образованный пролетарий. — Людовик ХIV здесь ни при чем. Потому что ЙА — это аббревиатура, которая означает «йунный аффтар».
— Это еще что за хрень?
— Это не хрень, это хуже, — пояснил рабочий. — «Малиновое солнце котилось к вечеру», — продекламировал он. — Ну, вечер, положим, для нас организовать не проблема: шест, доска и белая краска — табличку в пять минут соорудили. Солнце в малиновый цвет покрасить тоже можно. Вот овца пока окотиться никак не может. Когда брали, хозяин утверждал, что беременна, и окот произойдет с минуты на минуту. Да только вторые сутки уже ждем — а эта зараза ни в какую. Вот мужики и расслабились в ожидании…
— Зачем вам беременная овца? — не поняла Геральтина.
— Солнце же окотилось, в смысле, котилось. Ну-у, а поскольку само солнце все-таки котиться не может, как бы кому-то этого ни хотелось, приходится прибегать к подсобным средствам.
— Ну да, у нас в следующем предложении: схватив ведро с водой,
