— Вы не поняли, — робко подала голос Лена. — Лично меня не интересует ни Леголас, ни Йорвет. Мне бы подругу найти. Она тут, кстати, не пролетала?
— На этот вопрос мы не готовы ответить так сразу, — сказал Торин, вмиг посерьезнев. Он встал с кресла, подошел к шкафу и извлек оттуда сначала жбан пива, затем кружки и несколько тарелок с закуской.
— Король-под-горой прав, — согласился маг, моментально забыв о своем споре с гномом и подвигаясь к столу. — Поиск подруги — дело ответственное, это тебе не какая-то блажь типа «хочу жениха-эльфа». Тут с кондачка решать нельзя, тут покумекать надо, вспомнить, кто у нас летал, куда и как. А без допинга ничего не выйдет, потому что мысли пу-утаются.
Счет времени Лена потеряла уже где-то на середине второй кружки (девушка подумала, что это, наверное, и есть те самые пинты). Гном же и маг, кажется, уже после первой кружки забыли и про Йорвета, и про эльфов Средиземья, и про поиски Лениной подруги, а также, похоже, имели весьма смутное понятие, кто они и где находятся. Лена списала их нестойкость на счет того, что калдырили они уже явно не первые сутки, и гнома с магом развезло по новой на старые дрожжи. Но это ничуть не смущало ни одного, ни второго, их душа требовала продолжения банкета, и банкет продолжался.
— Ну чё, мож грянем нашу, — предложил Торин уже кружки наверное после пятой. — Об Одинокой Горе, а?
— А грянем, — согласился маг.
— Может, не надо, — робко пискнула Лена, прикинув, что за дверями, наверное прекрасно слышен пьяный базар загулявших диспетчеров. — Вдруг начальство услышит.
— Моисея мы, если что, пошлем туда, куда он сам знает, куда. Да! — Заявил Торин. — Чай, оно не в первый раз. А Одиссей и сам выпить не дурак. Он мужик с пониманием, кипеж поднимать не будет.
— Да, работа у нас вредная, жизнь — тяжелая. И потом, мы ж без повода ни-ни, — поддержал Торина Гэндальф.
— А сейчас-то что за повод? — поинтересовалась Лена.
— А-а, это… ну-у как же… Да вот, к примеру, день рождения Глаурунга, — прочитал Торин, взяв в руки календарь. — Дата очень знаменательная. Если мы его не помянем, то есть не поздравим, он обидится. Слышь, Гэндальф, а хто такой этот самый Глаурунг-то?
— Это наверное… погоди, ща вспомню… А, брат Глорфиндэля!
— А мне кажется, это Морготов ручной золотой дракон, — вставила Лена.
— Тогда не Глорфиндэля, а Смауга, — ничуть не смутился маг. — Какая, в принципе, разница-то.
— Да, в общем-то, никакой, — согласилась Лена, отхлебнув из кружки.
— Э-эх, старина Смауг, — упоминание о драконе всколыхнуло в Торине тоску о днях былых. — Помнишь, Гэндальф, как мы его под Одинокой мордовали, пока Аркенстон не вернул взад.
— Ну что ты, — маг глотнул пива. — Хорошая была драка. Пять воинств сошлись, не хухры тебе с мухрами. Как мы тогда орков-то, а? Да-а, были времена, — маг неожиданно смахнул скупую слезу. — Прям вот забирает!
Лена слушала ветеранские воспоминания. Они несколько отличались от той истории, которую она читала, но вмешиваться в беседу мага и гнома девушка нужным не считала. Мало ли что в тех книгах понапишут, может участникам-то лучше знать. А даже если они что-то и помнят не вполне правильно — кому это мешает?
— Слушай, Торин, а кто эта девушка? Наш новый диспетчер? — неожиданно спросил маг, вперив в Лену совершенно уже расфокусированный взгляд.
— Не-е, эт не диспетчер, эт клиент.
— А чего клиенту от нас нужно? Разве ему не сообщили, что мы находимся в официальном запое?
— Видимо, нет. А может, наш официальный запой уже закончился и теперь мы продолжаем пребывать в нем уже неофициально.
— А где Бильбо?
— За добавкой побежал.
— А где Горлум?
— Дрыхнет в тумбочке.
— А за столом с нами тогда хто?
— Гэндальф, слушай, ложись поспи, пока Бильбо не пришел, а то ты уже мышей не ловишь.
— А ты?
— А я пока с клиентом поработаю.
— Ну-ну, поработай, — кивнул маг. — Дело молодое…
С этими словами он уронил голову на стол и действительно заснул.
— Так, — Торин постарался сфокусировать взгляд на Лене. — Ты все-таки давай как-то попробуй мне намекнуть хотя бы, куда ты направляешься и зачем. Ну-у, пока мы с тобой еще говорить можем и пока Бильбо с дурью не вернулся.
— Меня зовут Лена… Алена.
— Премудрая или Прекрасная? — деловито осведомился Торин.
— А это важно?
— Не-а. Но должен же я что-то у тебя спрашивать, раз анкеты-то мы с мужиками скурили.
— Знаешь, пусть будет Приквасная. Сойдет?
— Вполне. Итак, Алена Приквасная, куда путь держишь?
— Ищу подругу… Не, знаешь что, к ведьмаку Геральту, — решила сменить цель визита Лена, опасаясь, что при упоминании о поисках подруги у Торина вновь случился приступ серьезности, в результате чего он может достать из шкафа уже не пиво, а какой-нибудь гномский самогон (в том, что где-то в кабинете таковой имелся, Лена уже практически не сомневалась).
— В книжный мир или игровой?
— В игровой.
— Первый, второй или третий?
— Во второй, наверное, раз Машке нужен был Йорвет, — прикинула Лена.
— Слушай, а вот все хотел спросить, почему все любят Йорвета, а к Яевинну равнодушны? Вроде тоже борец за свободу, тоже эльф, но девчонки валом валят к изувеченному Йорвету, а вполне себе симпатичного Яевинна игнорируют.
— Ну как тебе объяснить, — Лена хотела было подцепить на вилку кусок селедки, но с сожалением выяснила, что тарелка опустела.
— Ты давай, объясняй, как есть, а я пока закуски нам подложу, — верно оценил ситуацию гном.
— Дело в том, что первый ведьмак вышел в далеком седьмом году на довольно старом биоваровском движке, — начала Лена. — Иными словами, дело в графоне. Если эльфы в первом ведьмаке были, прямо скажем, никакими, то во втором, который вышел уже практически пятью годами позже, с помощью технических средств, сделавших за это время семимильный шаг вперед, из эльфа уже можно было сделать просто конфетку. Вот из Йорвета ее и сделали. Ну, и потом, в первой части заболоченный лес, в котором обретался Яевинн, был реально страшным: башня какая-то таинственная, дом деда-людоеда с зарослями эхинопсов в палисадничке — у меня до сих пор от этого места мороз по коже, утопцы с плавунами, выскакивающие из каждой лужи, пиявки ростом с человека, кладбище големов, трупаки, которых в этом лесу было, по-моему, больше, чем деревьев, гули с альгулями их глодать ночами набегали (не деревья, разумеется, а трупы), потом еще Вореф какой-то там завелся, виверн на острове целый выводок, а из цивилизации — деревня скорбных умом кирпичников со спятившей бабкой, которые поклонялись рыболюдам — чудесное местечко. И по всему поэтому Яевинн, который был озабочен только борьбой за счастье народное, наших девичьих жертв явно не стоил. Иное дело Флотзамский лес: он хоть и был страшный, но красивый, а Биндюга — совсем не то, что деревня кирпичников, потому что вместо безумной бабки там был вечно пьяный, но все равно симпатичный Седрик, ну и Йорвет…
— А знаешь что, — неожиданно перебил Лену Торин. — Плюнь ты на этих эльфов, выходи замуж за меня.
— Ч-чё? — Лена аж пивом подавилась.
— Мне хозяйка Королева-под-горой смерть как нужна, — с горячностью продолжил гном. — Этот балрожий дракон там такой тангородрим устроил, что просто жуть, надо порядок наводить, рука женская дому нужна. И мне все равно, что ты — людь, а я — гном. Я вовсе не расист, я гном-космополит, что бы Гэндальф там про меня не болтал. И ты не думай, что раз я король, так ничего делать не умею. Я хоть кузнец, хоть плотник, хоть ювелир. Эти ваши эльфы что, только стишки да песенки складывать горазды, а я считаю, что мужик должен профессию в руках иметь, дом надежный, доход… Говорят, что гномы жадные, а я отвечу: не имели вы дела с Трандуилом — вот кто за монетку удавится. А мы не жадные, мы, гномы, домовитые. Так что ты подумай…
Лена сидела, аж протрезвев от речей Торина. Такого поворота дел она никак не ожидала. Что сказать обаятельному и так трогательно искреннему Королю-под-горой в обличье красавчика Армитиджа в ответ на его заманчивое предложение, Лена категорически не знала.
— Из-за о-острова на стре-ежень, на просто-ор речно-ой волны-ы! — нарушила неловкую тишину разудалая песня, исполняемая дуэтом, один из голосов которого бы явно эльфийский.
— Что это такое? — шепотом спросила у Торина Лена.
— По-моему, это наша хоббитская лягушонка в коробчонке едет, — с этими словами Торин подбежал к окну, предчувствуя неладное.
— Выплыва-ают расписны-ые! …
Предчувствия не обманули Торина, так как песня неожиданно прервалась, зато до ушей Лены и гнома донесся плеск, треск и скрежет, затем тот же дуэт вместо песни разразился нецензурной бранью.
— Кто там? Что случилось? — спросила Лена.
— Пьяные и укуренные Эарендил с Бильбо, запрягшие в ладью упряжку росгобельских кроликов, сначала въехали в парковый пруд, а потом врезались в фонтан со статуей Дульсинеи Тамбовской.
— О, госсподи! — воздела в муке очи к потолку Лена. — А я и не знала, что день рождения Глаурунга здесь отмечается, как День ВДВ.
— Быстро! — пробудившийся Гэндальф судорожно шарил по столу в поисках писчих принадлежностей.
— Что ты ищешь? — спросил Торин.
— Ты еще здесь? — вскинул голову маг. — Бегом выуживать этих Бобов
