Можно подумать, ты там был хоть раз, что с такой уверенностью говоришь, - поддела Трандуила Маша. – Вот имя у тебя, твое Лихолесие, очень подходящее. Только и знаешь, что трандуилить попусту.
Наоборот! Это Феаноринги носились по Ард-Галену туда-сюда-обратно, как подстреленные, с неясной целью. А мне подобной ерундой заниматься было некогда. Меня с маленьким ребенком жена бросила. И королевство еще на меня повесила. Не до Морготов мне было, знаешь ли. Надо было сына растить и лихолесьем править. И вот закономерный результат ответственного поведения: из моего-то Леголаса нормальный эльф вырос – отца чтит и слушается, воспитанный, начитанный, воин хороший, политически грамотный и морально устойчивый. Ума, правда, Эру ему не особо много отвесил, по этой части сынок в мамашу пошел. Но ум-то ему при таком отце, как я, особо и без надобности. А Феаноринги что творили? Это же Врагу такие безобразия в голову бы еще не враз пришли! А все потому, что росли, как сорная трава, так как отцам было не до их воспитания – все нормативы сдавали: кто быстрее добежит до Ангбанда, кто сильнее постучит во врата Тангородрима и кто скорее удерет обратно, пока Моргот из тех ворот не вышел.
Все, Трандуил уже спекся, - махнула рукой Галадриэль. – В смысле, поддался врагу. Слышите, как заговорил. Льет воду на Морготову мельницу. Очерняет моих славных родичей и предков.
Нужно поскорее закончить с этим делом, пока он всех нас не охмурил, - забеспокоился Элронд.
Да. Но как нам открыть ворота и попасть внутрь? – спросил практичный Арагорн, который уже успел подергать створки ворот и убедиться, что они действительно заперты.
Да легко! – заявил Эредин, быстрым шагом направляясь к воротам.
Твое вели… - Маша, угадав намерение Эредина, попыталась его остановить, ухватив за пояс. Но с таким же успехом она могла попробовать удержать катящийся под гору груженый самосвал. Увидевший цель Эредин даже не заметил, что на нем висит что-то лишнее, а Маша, не удержавшись, шлепнулась в траву. Уже лежа на земле, она, подняв голову, пронаблюдала, как эльф подошел к воротам и ударом ноги распахнул их.
Вот это да-а! - восхищенно ахнули Арагорн и Леголас.
Остальные же в немом изумлении смотрели на снесенную с петель створку ворот. Вторая же слегка покачивалась, повиснув на одной петле и тихонько поскрипывая.
О-о-ой, бля-а-а-у-уй! Как больно-о-о!!! – тем временем орал доблестный открыватель ворот Тангородрима, прыгая на одной ноге. В результате этих пируэтов Эредин все-таки не удержал равновесия и приземлился на траву рядом с Машей.
Твое величество, - сочувственно сказала девушка. – Куда ж ты с голыми пятками-то полез?
Да я по привычке! Забыл совсем, что я без сапог! – взвыл Эредин, держась за ушибленную стопу.
Пока в поединке «мы против Моргота» счет один-один, - подытожил Трандуил. – Одна выбитая створка и одна разбитая нога.
Бессердечный черствый эгоист! – злобно зыркнула на лихолесского царя Галадриэль. – Эрединушка, - она участливо присела рядом со страдающим ольхом и погладила его по голове. – Очень больно? Чем тебе помочь?
Да уж точно не словесными уси-пусями, - зашипела на эльфийку сидящая с другой стороны Маша. – Примочку надо сделать какую-нибудь. Да посмотреть, не сломал ли он ногу. Вмазал-то со всей дури, а этой дури у него, ты сама видишь, вон как много!
Ох, ворота-то он снес, - забеспокоился Трандуил, в то время как дамы пытались утешить Эредина и уменьшить его страдания. – Сейчас как полезет оттуда какая-нибудь гнусь, а наша главная ударная сила так некстати охромела.
Отец, а если бы он, к примеру, балрогу так по рогам бы врезал, они бы отвалились, как думаешь? – спросил Леголас.
Та-ак, - насупил брови Трандуил. – Понятно, от кого ты понабрался умений задавать такие «вумные» вопросы. Если я еще раз увижу тебя с этим тупым гномом…
Ну па-ап, - заныл Леголас. - Гимли хороший! И он мой друг! Мне с ним интересно. Он такой веселый и… и прикольный!
Какой? – страшным шепотом спросил Трандуил.
Я… Я не знаю, почему так сказал, - Леголас закрыл рот руками.
Это все он, вражина! – с подозрением прищурился Арагорн. – Его уста нашептывают нам в уши нечестивые речи…
Как они тебе нашептывают? Отдельно от него самого, что ли? – язвительно поинтересовалась Маша, повернувшись к Арагорну. – Чё ты городишь? И не надо смотреть на меня такими страшными глазами, как будто перед тобой не я, а прямо сам Моргот нарисовался!
Здравствуйте, мои дорогие! Как я по вам по всем соскучился!
Незнакомый голос прозвучал у Маши почти над ухом (по крайней мере, так девушке в первый момент показалось). Она в смятенных чувствах повернула голову и увидела…
Ой ё! Это, что ли и есть ваш Моргот? – пролепетала она, узрев стоящего в проеме выбитых ворот высокого мужчину средних лет и довольно приятной, даже благообразной наружности. У него были темные волосы, правильные черты совсем не злого лица, пожалуй, только взгляд его был тяжелым и слишком пронзительным. Одет Враг всея Средиземья был вовсе просто и даже, можно сказать, по-домашнему: в белую рубашку с узорчиком в серенькую паутинку, серые же брюки и жилет.
Надо сказать, радушие Врага вкупе с его приветственными словами ввергло средиземцев в ступор. Они сгрудились за сидящим на траве Эредином, молча осмысляя увиденное и услышанное. Таким образом, выходило, что Маша, сидящая ближе всего к воротам и занимающаяся лечением ноги Эредина, оказалась прямо на острие то ли атаки, то ли обороны. Надо ли говорить, что саму Машу такое положение дел вовсе не радовало.
Я уж и не думал, что свидимся, - продолжал, тем временем, свою речь Моргот. – И вдруг слышу – треск, крики, ругань! Ох, думаю, да неужто ж Феанорушка все-таки вырвался из чертогов Мандоса и прибежал навестить своего старого друга… э-э-э, то есть, врага, конечно. А может, думаю, Берен с Лючиэнью нашли способ пронзить пространство и проникнуть в эти всеми забытые сирые земли с тем, чтобы еще чего-нибудь у меня из дома попереть? А это всего лишь Галечка и Элечка. Да и ладно! Все равно хорошо, что заглянули. Я и вам тоже рад! Ну, а ты Трандидуди… никогда не мог запомнить, как тебя зовут, - махнул рукой Моргот. – Царь этого, как его, не помню уже, давно дома не был, забыл названия всех лесов и всех болот. А ведь когда-то не только каждого энта, но и каждый трухлявый пень в
