Ну да, я был молодой, глупый, впечатлительный. Тогда мне казалось, что это знание даст мне иллюзию если не семьи, то хотя бы принадлежности, привязки к чему-то… Блажь, - Геральт махнул рукой.
Ты до сих пор злишься на свою мать за то, что она тебя бросила?
Я хотел бы сказать, что нет, и мне все равно, но это было бы неправдой. Злюсь в те редкие моменты, когда о ней вспоминаю. К счастью, случается это очень нечасто, раз примерно в десять лет.
А она, как ты думаешь, вспоминает о тебе?
А вот на это мне действительно наплевать. Раньше мне хотелось думать, что ей хоть немного жаль. Потом я понял, что вряд ли. Теперь мысли о ее мотивах и чувствах меня больше не тревожат. Собственно, мне не интересно, где она, что с ней, жива ли она еще или уже умерла. Я лишь надеюсь, что никогда ее больше не увижу.
А если она вдруг явится, чтобы воззвать к твоим сыновним чувствам? – спросила Лена.
Лен, я тебя умоляю! Надеюсь, до такой мелодраматичности она не скатится. Потому что я этого не вынесу!
Неужели ты ее убьешь?
Нет, конечно. Просто сбегу. Испытанный метод, работает безотказно.
Ну да, ну да, - закивала Лена. – Ты ведь его много раз проверял.
Лен, с чего ты вдруг заговорила про эту Красную шапочку? – резко сменил тему Геральт.
Да просто вспомнилось в связи с Янтрой. Ну вот как хочешь, не могу я больше думать про этого Гюнтера, а мысли о нем в башку против воли так и лезут. Я уж за вчерашние день и ночь и так сто дум передумала, захотелось чем-то отвлечься.
Так идею о «благородной разбойнице-жертве обстоятельств» тебе тоже Климовна подкинула?
Ну не сама же я до этого додумалась, - слегка покривила душой Лена. – Мифы о благородных разбойниках всегда были в чести у простого народа. Интересно, почему?
Наверное потому, что среди всей этой беспросветицы народу хочется во что-то верить. В доброго барина? Не смешите, все знают, что таких не бывает, потому что хоть опосредовано, но с ними селяне знакомы. Вот разбойников встречал не каждый, особенно до войны. Поэтому легче верится в кого-то смелого и дерзкого, кто рушит привычный порядок вещей, восстанавливая справедливость по кметским меркам, а именно - наказывая ненавистных богачей и отдавая деньги неизвестным беднякам. Никто, правда, лично этих осчастливленных бедняков не видел, но даже слухов достаточно, чтобы в душе затеплилась надежда: а вдруг… Ну, а если чуда все-таки не случится и нас не озолотят, так хоть жирных богатеев пощипают. И то дело.
Ну так Красная шапочка вроде действительно трясла богатеев, - напомнила Лена.
Вернее сказать, не трогала тех, у кого взять просто реально было нечего, - уточнил Геральт. – Это естественно, такие никому не интересны. В конце концов, она не была маньячкой и выгоду свою понимала. Только на реальных богатеев у них пороху бы не хватило, потому что те ездят по дорогам с хорошей и, главное, многочисленной охраной, против которой один волколак и десяток нищебродов ничего не сделают. Так что шмонали более-менее зажиточных селян, тех, у кого на одну овцу, пять куриц и три мешка картошки больше, чем у соседей. Вот тебе и все «благородство».
А еще говорят, у нее был информатор в Янтре, который указывал на зажиточных соседей, - поделилась информацией Лена.
Угу. Был. Очередная завистливая сволочь, живущая по принципу: пусть у меня сдохнет корова, но зато у соседа сдохнут две. Красная шапочка клялась и божилась, что если я выдам ей этого двурушника, то она уйдет и никогошеньки не тронет.
Ты ей не поверил?
Разумеется, нет. Потому что не видел причин, по которым она не могла вернуться в деревню, скажем, назавтра, то есть, когда меня там уже не будет, и учинить погром. Да и судить этого доносчика должна была не она, а односельчане. Так что банду я перебил, стукача выдал селянам. Справедливость по-ведьмачьи.
Хочешь справедливости? Найми ведьмака, - процитировала Лена.
Ну, как-то так. По крайней мере, теперь я могу рассчитывать на то, что на меня не спустят собак, едва я замаячу у жителей Янтры на горизонте. Потому как, может на добро у них память и короткая, но зато плохое они помнят отлично и долго.
Ты ведь не сделал им ничего плохого.
Нет. Даже наоборот, я им помог. Именно поэтому я и рассчитываю, что они позволят нам спокойно дождаться о’Дима на окраине их села. Очень не хотелось бы, знаешь ли, устраивать резню в стиле ведьмаков школы кота.
До этого же наверняка не дойдет? - с некоторой тревогой спросила Лена.
Конечно, нет, - успокоил свою подругу ведьмак. – А мы уже скоро будем на месте.
И что?
До полуночи у нас еще времени воз и маленькая тележка.
И что?
Ну, я тебе организую романтический вечер на природе под открытым небом с костерком и красивыми видами на фоне сельских пейзажей.
А-а, это хорошо, - благосклонно отреагировала Лена. – Но если ты думаешь, что я забуду о твоем обещании погулять по Оксенфурту или рассчитываешь, что этот вечер пойдет вместо того, то ты ошибаешься.
Лен, не ищи в моих действиях и знаках внимания скрытый смысл. Я все помню и ни от чего не отказываюсь. Я просто хочу посидеть и отдохнуть. С тобой. Пока у нас есть время и нам в кои-то веки никто не мешает.
Милсдарь ведьмак, а вы енто… Тута чавой? Аль чудища какая опять где-то рыщеть?
Староста Янтры в сопровождении лучших людей деревни переминался с ноги на ногу у края полянки перед большим раскидистым деревом. Дерево росло у перекрестка дорог, что разбегались в четыре стороны света. А под деревом как раз развели костерок и расположились Геральт с Леной в ожидании Гюнтера и полночи.
Не. Чудищ я вам всех извел, - успокоил селян Геральт. – Я тут просто с девушкой…
Милсдарь Геральт любезно согласился провести меня по местам своей боевой славы, - подхватила Лена. – Например, в вашей деревне он положил конец бесчинствам печально известной банды некоей Красной шапочки. Между прочим, вести о ее зверствах дошли аж до самого Новиграда.
Ух ты-ы! – подал голос кто-то из селян. – Ёпта, ижно в Новограде мы прославились! О как!
Ну что ты, - подхватил второй. – Дык и банда была не хухры-те мухры. Сама ента Шапка была цельным ёборотнем. Да ишо каким злобнючим. Скоко народу они с бандой погнобили - это ж и не сосчитать. Так и не мудрено, что аж до Новограду вести об ихних злодействах дошли.
Это все, конечно-естественно, да,
