— Ага, — кивнула Лена, думая о том, что против законов Кроноса бессильна, пожалуй, даже Цири — всемогущая Владычица времен и мест. А вот ушлый проныра Гюнтер придумал, как их обойти и, тем самым, разбить Ленину жизнь вдребезги.
До усадьбы фон Эвереков они добрались к полудню. Стоя рядом с Геральтом перед большими ржавыми воротами, запертыми на большой и тоже ржавый замок, Лена думала о том, что ставшая неторной, почти заросшая дорога, ведущая к имению через молодой осинник и березняк, захватившие некогда возделанные, а ныне запущенные поля, говорили о том, что усадьба давно заброшена. Здесь никто не живет, а добрые люди обходят это место стороной. И на то у них есть причины, которые ни Ольгерд, ни Гюнтер, естественно, не затруднились объяснить Геральту. Впрочем, ведьмаку-то это было не впервой. Глядя на него, Лена думала, что он, скорее, удивился бы, если б увидел, что ворота гостеприимно распахнуты, по территории поместья оживленно снует дворня, а сама хозяйка встречает дорогих гостей хлебом-солью, стоя на крыльце у парадного входа.
— Закрыто, — Геральт зачем-то подергал замок на рыжих от ржавчины створках ворот. — В принципе, можно перелезть. Но с бо́льшим успехом это возможно сделать через дыру в кладке стены. Камни на честном слове держатся, на них даже Аарда жалко, можно хорошенько ногой ударить по месту — и обрушится.
— А смотри, вон там, — Лена указала вправо, куда от ворот уходила стена. — Кто-то вроде живой.
— Э, да там готовый пролом в стене, — обрадовался Геральт. — У тебя глаз-алмаз. А у этого пролома… Та-ак, кто это у нас? Похоже, мародер. Некто, желающий поживиться сокровищами семьи фон Эверек. Ну-ну.
— Блин, отчаянные ж люди, — поёжилась Лена. — Лично у меня уже заранее почему-то мороз по коже от этого места. Какое-то оно… нехорошее.
— Согласен, — кивнул Геральт. — Даже без учета того, что мне указал на него Ольгерд, я бы, набредя на него просто так, хороше-енько подумал, прежде чем сюда соваться. Что-то тут без сомнения есть, какая-то дрянь, которую кто-то то ли позвал, то ли она сама сюда пришла. А еще мне сильно сомнительно, что супруга Ольгерда действительно все еще живет в этом доме как ни в чем не бывало. То есть, она-то, может, и живет, да вот только интересно, в каком качестве.
— Знаешь, — Лена передернула плечами. — Я чё-то не хочу об этом думать.
— Правильно не хочешь, — кивнул Геральт. — Пойдем для начала побеседуем с этим вон расхитителем эверековской собственности.
Означенный расхититель в нерешительности топтался возле пролома в стене, время от времени вытягивая шею и с опаской заглядывая внутрь. При виде Геральта страх, плескавшийся в его мутных глазах, стремительно сменился надеждой и радостью. И сей факт еще более встревожил подозрительную Лену.
— Ох, добрый господин, это ж как хорошо, что вы пришли, — запричитал мародер. При этом его чумазое лицо действительно выражало самую искреннюю радость.
— Я не добрый господин. Я — ведьмак, — сказал Геральт.
— Так это ж еще лучше, благородный господин мастер ведьмак, — мародер попытался изобразить на лице счастливую улыбку, которая получилась вымученной, кривой и заискивающей.
— Ишь как тебя напарило, — хмыкнула Лена, еще по книге зная, что в благородного господина паршивый выродок, коим обычно именовало ведьмаков подавляющее большинство населения Ведьмиленда, превращался только в случае крайней опасности, грозившей индивидууму прямо здесь и сейчас.
Геральт знал это тоже, поэтому начал пристально всматриваться в густой туман, клубящийся за стеной по территории усадьбы. Лена последовала примеру ведьмака, подумав попутно, что туман этот точно наколдованный и неестественный, ведь на дворе был ясный, теплый и солнечный летний день. А в самой усадьбе, как показалось, девушке, вовсю хозяйничала ранняя осень с ее унынием и увяданием. Лена не могла объяснить, чем вызваны эти ощущения, тем более, что в тумане не было видно деталей, но общая атмосфера имения как-то резко контрастировала с миром за стеной. Как будто там все было не настоящим, а то ли кем-то выдуманным, то ли застывшем и застрявшем в каком-то ином времени, то ли… нарисованным. «На куске старого холста», — вспомнилась Лене фраза из сказки о Буратино.
Из раздумий ее вывел голос Геральта.
— Так что тут случилось-то у вас? — спросил ведьмак у мародера.
— Да мы с Каймиром решили немного дела свои поправить. Ведь такая усадьба огромная пустая стоит. Добра-то в ней немало наверняка. Ну и чего ему впустую пропадать? Мы и пошли.
— Так вы, значит, воры.
— Нее, — отрицательно замотал головой мародер. — Воры у живых крадут. А мертвым-то все равно. Им-то это добро уже не нужно.
— Мертвым? А ты уверен, что здесь нет живых?
— Ну, мы поспрошали в окрестных деревнях у людей. Старые хозяева умерли, а молодые — два брата — младшего убили, а старший то ли воюет, то ли бандюганит, в общем, покинул он это имение и не появлялся тут со времен смерти своего брата.
— А как же жена старшего? Я слышал, что она живет здесь.
— Насчет жены я не знаю. И никто не знает. То есть, так-то все помнят, что она вроде как была. Или есть. Но ее уже давно не видели.
— Не находишь это странным?
— Ну-у… — мародер замялся.
— А не думал о том, почему имение столько лет стоит пустое, а его до сих пор никто не почистил? Решил, что вы с приятелем одни такие умные?
— Я Каймиру-то говорил, — признался мародер. — Что нету тут ничего наверное, все уж давно украдено до нас. Но он как-то стороной выяснил, что народец предпочитает обходить это место по широкой дуге. Мол, что-то нехорошее тут творится. А работники из соседнего имения рассказали, что ходили слухи, будто молодой хозяин занимался тут какой-то запрещенной волшбой. Говорили, вроде люди тут пропадать стали и все такое.
— И вы с подельником, несмотря на это, сюда все равно полезли? — искренне изумился Геральт. — Воистину жадность людская не знает границ, а в совокупности с глупостью ей даже страх не помеха.
— Дык говорил я Каймиру, что не надо бы нам сюда соваться-то. Люди не зря говорят. А он сказал, будто эти слухи специально распускают те, кто сам поживиться добром из усадьбы хочет. Вот и придумывают всякие ужасы, чтобы конкурентов отпугнуть. Кто-то, типа, придумал да запустил сплетню про магию и покойников бродячих — и вот уже вся округа гомонит, мол, проклятая усадьба, все дела, — мародер вновь с опаской глянул за стену в туманное марево. — Только я думаю, что не сплетни это вовсе. А чистая, выходит, правда. В усадьбе-то и впрямь нехорошо. Дело-то как было: мы, значит, пришли. Каймир пошел дверь открывать, а
