— Ну что, Весемир, не хочешь к ним присоединиться, тряхнуть стариной? — спросил ветерана Смерть, глядя на то, с каким азартом тот наблюдает за мочиловом.
— Не, — со вздохом покачал головой старый ведьмак. — Годы мои уже не те. А молодежь что ж, пусть позабавится.
Драка стихла так же внезапно, как и началась. Обессиленные соперники сидели на полу и пытались отдышаться. Выглядели они довольно помятыми, побитыми и покоцанными, но довольными и счастливыми.
— Ну чё, лис, как в старые времена? — кивнул Роше Йорвету, который вытирал кровь, обильно текущую из разбитого носа.
— Ага, — радостно кивнул тот, глядя на Роше, оба глаза которого стремительно заплывали синевой, грозя в скором времени превратиться в щелки.
— Отличный мордобой, — удовлетворенно отметил Хьялмар, мотая головой и пытаясь сориентироваться в месте, времени и собственной личности.
— Да, теперь можно считать, что банкет полностью удался, — согласился с ним Золтан.
— Слышь, Хьялмар, — обратился к скеллигцу Эредин, с трудом шевеля разбитыми в кровь и распухшими губами. — Все хотел тебя спросить… Ах, сука, жуб что ль шатается? Так вот, спросить хотел, а где у вас можно девчонок найти, чтоб нам с Имлерихом вечерок догулять?
— Какие тебе еще девчонки? — ужаснулся Ламберт. — Ты на рожу свою посмотри! На ней же как черти горох молотили! Как подвалите к ним, такие раскрасавцы, так всех девок заиками сделаете!
— На себя посмотри, — огрызнулся Эредин.
— Ладно, сейчас отведу вас, — смилостивился над бывшим соперником Хьялмар. — Только сестрице моей ни-ни, а то будет нудеть про это, как его… суксуальное рабство и мужской шовинизьм. Ща я встану… О-ох, — он схватился за бок, — ребра наверное мне сломали. Этот кабан эльфячий, что на нас сверху свалился, наверное центнер с гаком весит.
— Слышишь, Имлерих, вставай, пошли, — хлопнул по плечу своего подчиненного Эредин.
— Что-то я, наверное, не, — скривился Имлерих. — Чертов ведьмак все кости мне переломал.
— Как это не! — Эредин встряхнул за шиворот Имлериха. — Не «не», а пошли! Ты бери пример, вон, с мужиков. Им не меньше тебя досталось, а они веселые, бодрые, хоть сейчас снова в бой. Даже ихний лысый ханурик с моноклем — даром что тощий, как высохшая вобла, и то огурцом!
— Я-то думал, что тебя этот эльфяра в лепешку раздавит, — сказал Талеру Роше.
— Мы, темерцы — ребята крепкие. Нас так просто не… проймешь, — гордо и со значением заявил Талер. И только после этого осел на пол, потеряв таки сознание.
— Эредин, я с тобой пойду, — неожиданно подал голос Карантир, который сидел, держась за оттопыренное, распухшее и красное ухо, — чтобы Цирька меня не обзывала пробиркой. Я пойду и докажу, что я тоже мужчина. Вот только сейчас как-нибудь встану… ну, или не встану. Тогда поползу.
— Видал, — обратился к Имлериху Эредин. — Даже наша размазня собралась в кучу. Ходить не может, а все равно, говорит, пойду. А ты, боевой эльф, моя правая, можно сказать, рука, из-за чего — из-за каких-то переломанных костей так разнылся. Стыдно!
— Карантир, не вздумай! Не поддавайся свету ложных солнц! — раздался откуда-то замогильный голос.
— Это что, потусторонние голоса? — испугался Карантир.
— В башке у тебя голоса! Успокойся, я же здесь! — напомнил о своем присутствии Смерть. — Это ваш Знающий наконец очухался.
— Да! И я скажу, — Аваллакʼх с усилием вздел себя в сидячее положение. При ближайшем рассмотрении оказалось, что по Знающему явно походили, причем не раз. На его щеке красовался отпечаток каблука (судя по набойкам, скорее всего Хьялмаровского), на одежде виднелись следы обуви гораздо большего размера (видимо, это Карантир потоптал своего наставника, когда метался по залу, не глядя под ноги).
— Ты мне парня не порть! — грозно нахмурил брови Эредин. — Я уже жалею, что доверил тебе воспитание молодняка. Вот Весемир, тот да — наставник авторитетный. Из сопливой девчонки вырастил такого знатного бойца! Это ж не девка, а огонь! А ты во что мне нормального парня превратил? В какую-то фифу сахарносиропную! Слова ему не скажи — сразу в слезы! Чуть что не выходит — истерика. То у него депрессия, то меланхолия, то настроения нет, то ему смутно и тягостно. Не удивлюсь, если у него еще и какой-нибудь ПМС развился с твоим-то девчачьим воспитанием! Все, Карантир, никого не слушай, слушай только меня. Хватит быть Золотым дитятком, тем более, что для дитяти ты, как бы это помягше, великоват. Пошли со мной и Хьялмаром, будем делать из тебя мужика.
— Ладно, король, погоди, я с тобой, — Имлерих, кряхтя и охая, все-таки вздел себя на ноги. — Пусть мне будет хуже, но честь Ольх… я не опозорю. Тем более, перед людскими женщинами.
— Ребята, вот, глотните Раффарда Белого, — сжалился над несгибаемыми Ольхами Весемир. — Полегчает сразу. Ничё-ничё, вы пейте, не бойтесь, этот эликсир даже вам можно, он не токсичный. От него не помрете.
— А на потенцию он не повлияет? — Эредин с подозрением посмотрел на пузырек, который протягивал ему старый ведьмак.
— В вашем положении я бы не привередничал, — хмыкнул Ламберт. — На вас места живого нет, — ведьмак с гордостью смотрел на разноцветное лицо Эредина, оценивая плоды своих трудов.
— Ну что, — Смерть хлопнул ладонями по коленям и встал из-за стола. — С вами, ребята, хорошо, но все-таки мне пора. Граждане покойники, прощайтесь с вашими бывшими сомирниками, если есть необходимость, говорите речи, пейте на посошок — и пора нам, как говорится, «по алой дороге на бледном коне по воздушной тропе»*
— Разлу-ука, ты, разлука-а, чужа-ая сто-орона-а! Никто-о нас не разлучит, лишь ма-ать-сыра земля! — неожиданно жалостно и пронзительно завел Радовид.
— Не, эт не то, — решительно замахал руками Эмгыр. — Давайте лучше что-нибудь веселое, жизнеутверждающее… про покойников. Ну, вы, короче, поняли. Правда, я не только веселых, а и вообще никаких песен не знаю. Я их сроду никогда не пел и даже не слушал.
— У меня есть подходящая, — неожиданно заявила Цири. — Я ее в межмировых
