А тот, кивнув на бумагу, лежащую на столе, предложил Ждану внимательно ее посмотреть и послушать, что ему нужно завтра делать. Что ему завтра делать, Ждан знал, но решил послушать, что нового скажет боярин. Взглянув на бумагу, купец удивился. Так как грамоту и математику княжескую он уже знал, то немного понимал, что там изображено. Там очень точно и подробно было разрисовано место завтрашнего поединка. Причем с указанием расстояний на стрелках.
– Вот смотри, Ждан Бориславович, и запоминай. Это очень важно! От этого зависит, переживешь ты завтрашний день или нет.
И далее ему рассказали все, что он должен был сделать. Объяснять ничего не стали, но потребовали точно все запомнить и исполнить. Даже повторить пришлось.
Тунгус вышел с торгового двора через потайной выход. С ним шел Горазд – новичок их десятка. Салага, как его звали ветераны группы. Горазд Егору нравился. Он был вынослив, терпелив, внимателен и зорок, в лесу себя чувствовал если не так, как сам Тунгус, то мало ему уступал. Поэтому Чибис пока не решил, кого из него готовить – универсала-автоматчика, или затачивать под какую-то одну специализацию. Горазду все было интересно! Он с удовольствием занимался боевой подготовкой и учился грамоте, с наслаждением вдыхал незнакомый запах сгоревшего пороха на стрельбище и нес службу в нарядах. И очень кстати оказался в десятке. Вовремя! Иначе на эту операцию пошел бы другой десяток. А тут такой козырь – боец знает город, местность и вообще все связанное с этим местом и временем. А иначе сидели бы на базе, умирая от тоски. Даже охота не выручала. К тому же около города уже всю дичь выбили, а далеко уходить командиры не разрешали. Хотя были еще женщины… Но длительное присутствие мужа дома еще никого и никогда до добра не доводило. Мужчина периодически должен покидать дом. А тут все ж приключения!
Сейчас Горазд окольными и незаметными путями вел Егора к засидке, подготовленной местными бойцами для него. Жаль, но Егору вживую место предстоящей работы оглядеть не удалось. Слишком уж он необычно смотрелся на фоне почти исключительно арийского населения. Сразу бы его срисовали. Город-то только таковым называется – населения от силы две-три тысячи, все друг друга знают. Поэтому пришлось довольствоваться пусть и очень подробным, но планом. Когда дошли, Горазд помог Егору надеть «лешак», потом достал из травы самопальную лесенку и подсадил его на ель. В кроне этой ели и была сделана площадка, на которой Тунгусу предстояло просидеть весь световой день. Что бывало в его практике, но редко. Все же охота на зверя и на человека различаются. И в основном именно этим. В качестве развлечения нужно сделать один-единственный выстрел из своей мелкашки. Он ее готовил к другой задаче, но у снайпера все задачи сводятся к одному. Поэтому самодельный глушитель, сделанный на заводе в Вязьме мастерами, пришелся здесь к месту. Дальность планируемой стрельбы была всего лишь 110–120 метров, но сложность была в том, что нужно было одной пулей попасть в глаз. Причем не тогда, когда Егору это было бы удобно, а по команде. Поэтому на мелкашке непривычно для Егора горбатилась оптика, а недалеко от места, где будет стоять цель, был вкопан шест и на нем висел кусок легкой ткани.
Егор обосновался на площадке, скрытой в хвое ели, и, пристроив винтовку, расслабился и впал в полузабытье. Впереди у него был длинный день. И его нужно было перетерпеть.
Ждан в ночь перед полем долго не мог заснуть. В голове роились разные мысли. Но все они были связаны с завтрашним днем. Нет, он не боялся смерти. Не боялся противника, но трезво оценивал свои шансы. Да! Меч в его руке не выглядит инородным предметом, но в руке нурмана он становится ее продолжением. Причем в обеих. Смертоносным продолжением, обрывающим чьи-то жизни. Ему было просто жаль. Жаль их любви с Миланой, которая станет женой кого-то другого. Жаль, что только начал так интересно жить, и все самое интересное пройдет уже без него. Он жалел, что все это случилось в присутствии Миланы и он был связан страхом за ее жизнь. Иначе бы все кончилось прямо там же. И не было бы этих переживаний и всей этой суеты. Боярин Черных со своим «побольше пафоса»! Что такое пафос? А когда разъяснили, – зачем он там? Там будет все просто – оттуда уйдет кто-то один. Может, наплевать на все? Просто начать биться, авось Перун, принявший требу, поможет? А с другой стороны, и сам князь, и его ближники весьма хитромудрые люди! Ждан таких и не встречал ранее. И когда он с ними разговаривает, да даже с тем же Вячеславом, улавливает иногда на их лицах улыбки. Они как бы читают его мысли и знают все наперед. И что существенно – боярин чуть ли не вдалбливал в него порядок его действий в поле. А на просьбу Ждана разъяснить ему все, чтобы он понимал и тогда ему будет проще, боярин ответил отказом.
«Ты, – говорит, – если все заранее знать будешь, не сыграешь так, как нужно. А нужно, чтобы все, что там произойдет, было неожиданностью и для тебя. Там много людей будет, и они это увидят. Поэтому просто сделай то, что я тебе говорю. И будет тебе счастье!»
Какое счастье? Его счастье сейчас спит в светлице… С этими мыслями он и заснул под
