Кажется, мои слова действуют на нее убедительно. Она удовлетворенно кивает и молча уходит, но у меня в душе остается осадок. Если эта расфуфыренная крашенная блондинка что-то начала подозревать, то могут начать и другие.
— О чем задумалась?
— Да что же вы все подкрадываетесь ко мне незаметно, — возмущенно произношу я, поворачиваясь к Катону.
— Прости. Что-то случилось?
— Кашмира случилась. Догадливая… Прознала про мою фишку с трибутами. Так, подожди, а где твоя красавица-невеста?
— Ушла общаться с подружками, — Катон улыбается и быстро шепотом произносит. — Давай вечером встретимся у «Киры»?
— Нет, я… Так нельзя, Катон.
— Почему?
— Потому.
— Объяснись, — просит он.
— Давай не здесь хотя бы, — шепчу я.
— Тогда через полчаса у «Киры», — и он быстро уходит.
Когда я добираюсь до бара, Кира сообщает мне, что Катона еще нет, но я могу пройти в секретную секцию. Я захожу в ту же кабинку под номером три. Голова начинает побаливать, и я для профилактики заглатываю таблетку. Катон прибывает достаточно быстро.
— В чем дело, Мирта? — сразу с порога задает он мне вопрос.
— Это ты мне скажи. Что за игру ты ведешь? Просто это так странно…
— Что именно? — спрашивает Катон.
— Твои ухаживания, вот что! — срываюсь я. — Думаешь, я такая идиотка и ничего не поняла? Я знаю, чего ты добиваешься!
Катон в шоке смотрит на меня.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Все ты прекрасно понимаешь. Даришь мне подарки, приглашаешь в ресторан, говоришь комплименты. Ты просто хочешь со мной переспать!
Тишина. Вдруг Катон реагирует так, как я вовсе не ожидала. Он начинает в голос смеяться.
— Мелкая, ну ты даешь…
— Я не мелкая! — огрызаюсь я. Этим прозвищем он меня окрестил в первый день, как мы встретились на Жатве. По сравнению с другими учениками-девушками я действительно была самой маленькой.
— Да я не про рост, я про твои умозаключения. Я не хочу с тобой переспать.
— Тогда к чему все это?
— К тому… к тому, что ты мне правда нравишься. Ведь мы с тобой столько пережили вместе. Прошли огонь и воду, смогли выжить на арене. Мы же с тобой на Играх не расставались до самого конца.
Это действительно так. С первого до последнего дня мы были вместе. Только один раз мы разошлись. Это случилось, когда осталось в живых семь триубтов. Мы решили, что нам пора разорвать наш союз и выходить на охоту по одиночке. Не помню точно, с чего мы так подумали, но, как бы то ни было, каждый пошел своей дорогой. Но буквально через пару часов ведущий Игр Клавдий Темплсмит объявил о том, что в Играх может остаться в живых двое трибутов из одного дистрикта. Мы нашли друг друга очень быстро.
— Да, это так, — тихо говорю я. Он подходит ко мне ближе.
— Я понимаю, это все кажется странным, но… Мирта, ты мне правда дорога. Я доверил тебе свою жизнь, и ты не подвела меня.
— Зато ты подвел меня, — я опускаю голову. — Я звала тебя тогда, но ты не пришел.
Я знаю, он понял, о чем я говорю. О Пире. Мы договорились, что он будет прикрывать меня, пока я забираю наши дары от спонсоров. Но он оставил меня. А когда пришел, было уже поздно. Катон резко вздыхает.
— Я погнался тогда за рыжей девчонкой, она пробежала совсем рядом со мной. Я не должен был так поступать. Мирта, прости…
Я поднимаю на него глаза. Он выглядит очень озабоченным.
— Да ладно, я отделалась же всего лишь травмой.
— Когда я восстанавливался после Игр, мне постоянно это снилось. Твой крик. Как ты зовешь меня.
— Перестань, — воспоминания нахлынули на меня. Я хватаюсь за голову и отхожу от него. Голова раскалывается на куски.
— Если хочешь, я отстану от тебя, — сухо говорит Катон. Я поворачиваюсь к нему.
— Катон, я не знаю, чего хочу, — и это чистая правда. Как бы я себя ни уговаривала, ни убеждала, но я не могу не признать, что мне хочется проводить с ним время. Здесь все смешалось: и мое одиночество, длившееся несколько лет и то, что мы действительно с ним прошли через многое. На Играх я иногда ловила себя на мысли, что не смогу убить его. Просто не захочу. Он стал для меня действительно близким человеком. Единственным, кому я могла доверять.
Катон медленно подходит ко мне, как будто боится спугнуть.
— Мы с тобой ничем не обремененные взрослые люди.
— Да, только моя жизнь висит на волоске, а твоя нет.
— Если все получится, то и твоя не будет, — говорит он. — Я планирую после этих Игр вернуться домой в Дистрикт-2.
— Типа, твоя миссия по моей защите будет завершена?
— Думаю да. И мы вернемся домой. Вместе.
Я качаю головой, улыбаясь.
— Ты такой романтичный, аж жутко становится.
— Я могу нагрубить, если хочешь.
— О, этого мне хватило на Играх. Ты все время рявкал на меня, — чуть обижено говорю я. Катон, смеясь, взъерошивает свои волосы. И вдруг быстро обнимает меня, прижав к себе. Я не двигаюсь с места. В воцарившейся тишине я слышу, как бьется его сердце. Прикрыв глаза, вдыхаю запах его одеколона. Кажется, прошла целая вечность. Наконец-то он отпускает меня. Я чувствую, как мои щеки пылают.
— Нам пора возвращаться, — говорит Катон.
— Да… мне нужно еще кое-что сделать.
Молча выходим через черный ход. На прощание Катон говорит, что будет почти каждый день во время Игр проводить в смотровом зале. Потому что Грейс Гламур подписалась помогать Дистрикту-1.
— Хочется, чтобы Дистрит-1 продержался дольше, — говорит Катон.
— О, не сомневайся. Они продержатся очень долго, — я хитро улыбаюсь. Катон подозрительно смотрит на меня, но ничего не спрашивает.
Мы коротко прощаемся, однако, перед уходом он ухитряется поцеловать меня в щеку. Я настолько опешила от такой наглости, что даже не возмутилась его поступком. Катон подмигивает мне и уходит. Отойдя от шока, неторопливо ковыляю в сторону Центра.
Когда я поднялась к себе на этаж, меня оглушили звонкие, противно-сладкие голоса. Пришли стилисты. Они весело болтают с Лесли, чуть поодаль от них сидят Розали и Максвелл. Вид у них не очень довольный.
— Ну, как все прошло? — спрашиваю я их.
— Плохо, — хмуро отвечает Максвелл.
— Как вы и просили, — добавляет Розали.
— Так, во-первых, плохо я вас не просила выступать. Я сказала средне, — присаживаюсь в кресло напротив них. — Рассказывайте подробней.
— А зачем? Вечером вы и так все увидите, — говорит Розали.
С этим
