Я осторожно беру розу. Да, Лесли я как-то обмолвилась о черных розах, но откуда он знает! Нюхаю: настоящая. Вскрываю небольшой конвертик с запиской. «Зайду к тебе вечером. К.» Хорошо хоть умудрился напечатать, а не написать.
— Лесли, я же сказала: победим в Играх, ты его увидишь, — пламя моей зажигалки уничтожает записку.
— Какая конспирация… То-то я смотрю, ты так ответственно в этот раз подошла к делу, — говорит сопроводительница. — Ну хорошо. Кстати, Розали неплохо справилась с моими заданиями, а вот Максвелл какой-то неуклюжий.
— Ничего, главное - интервью, — отвечаю я. Лесли бубнит что-то про важность этикета и умение подать себя, но заметив, что я ее почти не слушаю, удаляется.
До вечера я нахожусь в своей комнате. На ужин к нам снова приходят стилисты. После они еще на какое-то время остаются поболтать, а к восьми часам все расходятся. Трибуты уходят в свои комнаты, Лесли, сославшись на головную боль, уходит к себе. Я же как на иголках: время позднее, а значит, в наши апартаменты не попасть снаружи ни под каким предлогом. Не представляю, каким образом Катон собирается пробраться сюда.
Когда часы бьют десять, я понимаю, что Катон уже точно не придет. Либо — что еще хуже — его поймали при попытке пройти. Я ощущаю тревогу и решаю выйти в смотровой зал. Но едва подойдя к двери, слышу тихий стук. Даже на такой едва уловимый звук реагирует один из наших безгласых. Я жестом показываю ему не подходить и уйти. Когда слуга скрывается, я осторожно приоткрываю дверь и тут же отступаю назад.
Катон буквально влетает в комнату.
— Как ты прошел? — злым шепотом интересуюсь я.
— Не все же вам, «молниям», уметь подкрадываться, — так же тихо отвечает он, тихонько закрыв за собой дверь.
— Зачем ты пришел? Тем более сейчас, вдруг проснется Лесли или кто-то из ребят.
— Я все просчитал. Не волнуйся, меня никто не заметил.
Я оборачиваюсь: в поле зрения никого нет.
— Зачем ты пришел? — повторяю я вопрос. — Только не говори, что просто так.
— Нет, я по делу. В общем, — он подходит ко мне вплотную и шепчет на ухо, — Грейс во всю помогает Дистрикту-1, и я стал свидетелем, как Кашмира делилась с ней планами на интервью. Они собираются во время беседы каким-то образом опустить твоих трибутов. Мол, выставить их на самом деле зависимыми слабаками. Хотят отбить у вас потенциальных спонсоров.
Пока он говорит, у меня по всему телу пробегает приятная дрожь, и я не сразу понимаю смысл сказанных слов.
— Вот так союзнички, — наконец, выдавливаю я.
— Наверное, потом они скажут, что специально так сделали, но я бы был настороже.
— Мы уже настороже. Значит, они решили поиграть… Что ж, хорошо. Мы тоже поиграем.
Катон усмехается.
— Только не заиграйся, Мирта. Я серьезно, у тебя последнее время нервы сдают.
— А как им не сдавать, — я едва сдерживаю рвущийся наружу крик. — Знаешь, что произошло вчера? — и я подробно пересказываю мой разговор с Плутархом Хевенсби.
Катон с каждым предложением мрачнеет.
— Дело дрянь.
— Еще какая, — опираюсь спиной в стену. — Мне иногда кажется, что от паранойи я сойду с ума, — грустно улыбаюсь.
— Не говори ерунды, им это и нужно, — строго произносит Катон. — Вот что, наверное, мне действительно стоит перестать искать с тобой встреч. До конца Игр.
— Наконец-то дошло, — говорю я. Но мой голос прозвучал нетвердо, неуверенно… Грустно?
— Я знаю, что ты, как и я, будешь скучать — да уж, весьма проницательно.
— Ничего, переживу как-нибудь, — пытаюсь отшутиться я. Катон подходит ближе и упирается руками в стену по бокам от меня.
— Ты…
Я не успеваю договорить, как он целует меня в уголок рта.
— С ума сошел? — шиплю я.
Вместо ответа обхватывает меня за талию и целует в губы. Сказать, что я опешила — ничего не сказать. Такой гаммы чувств, я еще не испытывала. Пребывая в полном оцепенении, я не сразу реагирую на происходящее. Оттолкнуть его? Ударить? Или поддаться столь приятному ощущению? Но здравый смысл покинул меня полностью, и я, вцепившись ему в плечи, робко отвечаю на поцелуй.
В этот момент произошло странное. Вспышка в голове, будто меня огрели чем-то тяжелым. Едва сдержав крик, я обхватываю голову руками, оседаю на пол. Даже зажмурившись, я вижу, как моя жизнь будто в быстрой перемотке откатывается назад, к 74-м Голодным играм. В тот момент, когда я ушла на пир и вплоть до прощального поцелуя с Катоном и моей «смерти». Кажется, прошла вечность, как я упала на пол. Чувствую, как Катон поднимает меня ноги.
— Мирта, ты слышишь меня?
— Да… да, слышу, — голова пульсирует и вот-вот взорвется. — Что это было?
— Ты тоже почувствовала? Мне будто голову разрубили на части.
— Я снова видела наши Игры. Только теперь все было реально наяву… Не знаю, как объяснить.
— Я понял, — Катон вытирает пот со лба. — Кажется мы здорово пошумели. Мне надо идти.
— Хорошо, — бубню я, все еще находясь в наваждении.
— Ты заметила, то мы с тобой целуемся всегда при каких-то неудобных обстоятельствах? — он грустно улыбается и тихо выходит за дверь. Я какое-то время неподвижно стою в прихожей, прислушиваясь, не выходит ли кто. Потом тихонько возвращаюсь в свою комнату. Выпиваю таблетку и, открыв окно, закуриваю.
Я уже видела этот момент на кассете, но сейчас ощущения были иными. Когда я смотрела запись, это все выглядело так, будто мне со стороны рассказывали о происходящих со мной событиях. Сейчас же я чувствовала, что я реально в них участвую. Все мои действия обрели причину. Я пошла на пир ради убийства Двенадцатой, это для меня было важнее, чем получить подарок. И поцеловала я Катона не только потому, то это мой последний шанс, я действительно хотела поцеловать его. Неужели я все-таки поддалась этому запретному чувству первой влюбленности? Как банально: пятнадцатилетняя девочка влюбилась в красавчика. Стоп, влюбилась? Нет, тогда он мне просто понравился. А сейчас что? Тушу окурок и падаю на кровать.
Не хватало мне очутиться в сети собственных чувств.
***
Весь следующий день трибуты проводят вместе со стилистами, которые готовят их к интервью. Делают прическу, макияж, примеряют наряды. До вечера я зависаю в смотровом зале вместе с Джоанной Мейсон. Она делится со мной своими успехами, я же ей рассказываю, что во время интервью зрителей будет ждать небольшое юмористическое
