— Сейчас вас отведут в гримерные, где вами займутся помощники стилистов. Вы должны предстать перед публикой настоящими красавчиками! А вот после этого вы встретитесь со стилистами. Дальнейшую информацию получите от них.
Нас по одному заводят в отдельные комнаты, предварительно сняв наручники. Вместе со мной заходит и цербер. Я оказываюсь в знакомом небольшом помещении — когда я участвовала в Играх, здесь меня приводили в порядок перед тем как отдать стилисту. К моему удивлению, командой подготовки оказываются те же самые люди, которые меня готовили к суду. Сейчас они не такие молчаливые.
— Я такой себе ее и представляла, — пищит одна из женщин.
— Нам даже делать почти ничего не надо, чудесно! — весело добавляет мужчина, и они приглашают меня присесть.
Они по очереди представляются: Флавий, Вения, Октавия. Меня просят самостоятельно распустить и расчесать волосы, поскольку боятся сделать больно. Делаю я это очень аккуратно, чтобы не задеть рану. Вения чуть ли не плачет, когда я это делаю. То ли от жалости, то ли от чего-то еще. Волосы у меня отросли, доходят почти до середины спины. Флавий начинает делать мне завивку, пока другие женщины тонкими кисточками выводят на моих руках замысловатые узоры. При этом на коже ничего не появляется. Я чувствую легкий холодок, когда кисточка проходит по коже. Я не выдерживаю и улыбаюсь, глядя как женщины старательно вырисовывают «ничего», время от времени сверяясь с какими-то бумагами. Той же самой процедуре подвергают шею и щеки.
После того как с прической покончено, мне на голову одевают золотой ободок, а на руки широкие браслеты. К моему неудовольствию меня просят надеть линзы. Я их никогда не носила и поэтому этот процесс затянулся.
Единственное, что смущает помощников — это татуировка с моим номером. Если бы не ожог, ее можно было бы загримировать. Они долго перебирают все варианты, в итоге решают оставить на этом месте больше узоров. Капитолийцы крутятся вокруг меня и, убедившись, что я выгляжу прилично, уходят. Я остаюсь ждать стилиста. Из одежды на мне только халат.
Не проходит десяти минут, как дверь открывается, и в комнату входит мой стилист.
— Приветствую, — он протягивает руку для пожатия. — Меня зовут Цинна.
— Мирта, — отвечаю я, пожимая руку. — Вы были моим стилистом на суде.
Он кивает и садится в кресло. Кладет на небольшой столик папку, закидывает ногу на ногу. Я сажусь напротив него. С нашей последней встречи он не изменился. Выглядит, как всегда, просто и изящно, только легкая золотая подводка на глазах выдает в нем капитолийца.
— У меня есть ощущение, что я видела вас раньше, как и ваших коллег. Еще до суда, — говорю я.
— Я был стилистом Двенадцатого дистрикта на 74-х Голодных играх. У Китнисс Эвердин.
— Ого, — говорю я после небольшой паузы. — Что же это вы вдруг решили переключиться на Дистрикт-2 и конкретно на меня?
— В данном случае стилисты не привязаны к дистриктам. Нам дали право выбрать, с кем мы хотим работать. После 74-х Игр я потерял вдохновение. Но теперь я его снова обрел, — отвечает он с легкой улыбкой.
— Зная ваш опыт, я не сомневаюсь, что вы придумаете нечто восхитительное, — говорю я, вспоминая, как заявили о себе Двенадцатые еще на Параде трибутов.
— Я уже придумал, — говорит Цинна. — Так как в это раз дистрикт, откуда родом трибут, не играет роли, нам сказали искать вдохновение в другом. Так как мне удалось заполучить тебя в качестве своей подопечной, я решил сделать акцент на твоей жизни в целом.
— Заполучить?
— Перед Жатвой собрали отдельно всех заинтересованных стилистов. Велели смотреть ее внимательно и примерно прикидывать, с кем мы хотим работать. У нас проходил что-то типа аукциона. Как бы это обидно ни звучало, но мы вас покупали.
Я улыбаюсь.
— И дорого я вам обошлась?
— Мне пришлось попотеть, чтобы суметь отвадить от тебя твоего бывшего стилиста.
— Не поверите, но я вам безумно благодарна, — я смеюсь.
— Я ознакомился с твоим досье и достаточно много узнал о твоей жизни. Признаться, это меня очень заинтересовало. Как я понял, ты росла без родителей и жила в приюте?
— Да, а после попала в Академию, — от стилиста такие вещи можно не утаивать.
Цинна кивает.
— Порция, моя коллега и давняя подруга, занимается твоим напарником. Так что мы готовились вместе. Мы решили сам наряд сделать обычным, но добавить некую изюминку.
— Так же, как у Двенадцатых? — спрашиваю я.
— Почти.
— И вы успеете все сделать к вечеру?
— Мы уже сделали, — отвечает он.
Я в шоке смотрю на него.
— Как вы успели?..
Цинна улыбается.
— За два дня можно многое успеть, если поймать вдохновение.
— Мы летели сюда два дня? — я бросаю взгляд на безмолвного цербера. Он не двигается, смотрит в одну точку - значит, моя реакция входит в рамки разумного. Хотя, почему бы и нет. Возможно, «Черный волк» действительно находится далеко. А может, мы специально кружили, чтобы стилисты закончили работу.
— Мы с Порцией долго продумывали концепцию. Потому что нам хотелось сделать вас с Анхелем похожими и разными одновременно. Вы из одного дистрикта, учились в Академии, но на этом сходства заканчиваются. Но даже из такого малого набора мы нашли, что выбрать, — стилист загадочно улыбается.
— Надеюсь это не будет какая-нибудь броня. Всех участников из Второго в нечто подобное рядят.
— Нет-нет, это будет точно не броня.
— Тогда теряюсь в догадках, — я улыбаюсь.
— Тогда не будем тянуть.
Цинна выходит из гримерной и возвращается с моим нарядом. Я снимаю халат и позволяю ему облачить меня в его творение.
Это оказывается простая черная туника. В подобной одежде изображают богиню Викторию — покровительницу нашей Академии. Туника выглядит очень просто и не броско, не считая трех красных полос, которые выглядят как порезы, проходящих наискосок от плеча до пояса. Зацепиться особо не за что.
— На самом деле, весь секрет в невидимых узорах, которые тебе нанесли, — говорит Цинна, заметив мое недовольство.
— И когда они проявятся?
— В самый подходящий момент, — отвечает стилист. Он переводит взгляд на мои руки. — A что это у тебя за кольцо?
— А, это, — я поднимаю руку, прокручиваю кольцо, чтобы было видно печатку. — Это я
