Лезвие с легкостью проходит сквозь череп. Я вижу носок лезвия, торчащий из повязки. Только благодаря ей голова не разваливается на части. Лесли, явно неожидающая такого, кричит от ужаса. Ее вопль почти заглушает пушку. Я не осознаю, что делаю: за какие-то мгновения я оказываюсь рядом с Дедом. Почти сразу появляется Анхель. Он скрывается в темноте катакомб. Я не отрываю взгляда от несчастного старика, который буквально минуту назад был еще жив. Не знаю, как Лесли спустилась, но вот она рядом, стоит на коленях перед Дедом и ревет в подол его накидки. Анхель возвращается: запыхавшийся и разозленный.
— Не догнал его…
— Я вспомнил! — Джерри повисает на руках и срывается вниз. Чертыхаясь, он, хромая, подбегает к нам. — Вспомнил. 71-е Игры. Джоанна Мейсон. Значит, следующие 72-е, я их помню. Там чувак — тоже из Седьмого — сделал вообще необычную вещь, он…
— Вспомнил? Ты вспомнил?! — Анхель сжимает кулаки и подходит к Джерри. — Но какой ценой! — удар Анхеля приходится Джерри в нос. От его крика, я прихожу в себя. Я набрасываюсь на Второго, который готовится нанести еще удар и сбиваю его с ног.
— Не смей трогать его!
Мы катаемся по земле, борясь друг с другом. Анхель для меня слишком силен, но я все равно стараюсь удержать его. Лесли с надрывом просит нас остановиться, но никто не хочет уступать. Наконец, и она и Джерри с трудом нас разнимают. Лесли вцепляется в меня мертвой хваткой.
— Какого черта ты творишь? — кричу я Анхелю, пытаясь отцепиться от повисшей на мне Лесли. — Мы все знали на что идем и знали, чем это закончится. Дед сам это понимал, он, возможно, тебе жизнь спас!
— И ты считаешь такое спасение приемлемым? Почему ты не побежала со мной, почему ты не убьешь Вильямса прямо сейчас? А я отвечу: ты такая же как он! Ты им восхищаешься, как и он тобой, ловишь кайф от того, что он делает, тебе приносит это удовольствие!
— Как ты смеешь сравнивать меня с ним?! — гнев накрывает меня с головой. Анхель продолжает подливать масло в огонь:
— Ну так ответь мне: чем ты отличаешься от него? Чем ты лучше? Ты думаешь, что твои убийства какие-то иные? Да отпусти ты меня, я не буду ее трогать, — Анхель скидывает с себя Джерри.
— Тогда почему ты крутишься рядом со мной, раз я такая мразь, которую надо опасаться? Боишься за них? — я обвожу рукой Лесли и Джерри. — Так валите от меня тогда подальше и делу с концом. — Третьи наперебой кричат, что с Анхелем не останутся ни за какие коврижки.
— Я остался, потому что думал, что могу тебе помочь. Я думал, ты поймешь, что можно играть по-другому.
— Играть можно только так! — мой голос срывается на крик. Наверное, нас слышит вся арена, но, да и плевать. — Мы должны, мы обязаны убивать! Только так можно выбраться с этой чертовой арены. Да, отчасти ты прав. Убийство — есть убийство, в этом плане я ничуть не лучше Лестера. Но я убиваю, потому что так надо. Меня растили для этого и это единственное, что я делаю хорошо. И вот я здесь, делаю, что положено. Но не смей говорить, что я ловлю от этого кайф. Не думай, что мне доставит удовольствие лишить вас всех жизни, даже тебя. Знаешь почему я тяну резину? Потому что не хочу этого делать! Но мне придется.
Мы с яростью смотрим друг на друга. Перепуганные Лесли и Джерри становятся рядом со мной.
— Если хотите уйти, я вас не держу, — говорю я.
— Э, нет. Я один точно долго не протяну, — протестует Джерри, вытирая кровь с носа.
Анхель кивает. Он вытирает пот со лба и идет к нам. Я кладу руку на рукоять кинжала, но парень проходит мимо и движется в противоположную сторону от катакомб.
— Берегитесь друг друга, — с этой фразой он исчезает за дверью.
Мы остаемся в полнейшей тишине.
— Джерри, ты не договорил, — произношу я после долгой паузы.
— Что? Ах, да. 72-е Игры. Там был победитель из Седьмого, а они обычно недалекие. Так вот тот парень был мастером на все руки. Он сделал маленькую гранату и засунул ее в яблоко. Кто-то съел и бум.
— Значит, надо опасаться взрывчатых устройств, — говорит Лесли. — Но вот только где Вильямс все это возьмет. Вряд ли он сможет смастерить сам, даже я этого не смогу. Тем более без нужных материалов.
— А ему и не нужно это делать, — говорю я, наконец осознав, что собственно происходит. — Ему все это дает Луций Сноу. Наверняка они заранее обо всем договорились. Лестер заставил его играть по своим правилам. Вот и в этот раз он получит свою гранату или что там. Вряд ли кто-то убьет лучше, чем он. — Я кидаю взгляд на тело Деда.
— Вернемся назад? — спрашивает Лесли.
— Нет, действуем по плану. Я сейчас.
Я возвращаюсь на позицию и забираю мешок с провиантом. Подмечаю, что Анхель ушел в неизвестность ни с чем. Ну, сам виноват. Чертов праведник… Когда я подхожу, Лесли обрабатывает разбитый нос Джерри. Я смотрю на них и понимаю, что должна что-то сказать, должна как-то оправдаться. Речь Анхеля наверняка их напугала, а я не хочу, чтобы они меня опасались. Еще не время.
— Ребята, послушайте…
— Ой, Мирта, мы все понимаем, не маленькие же, — говорит Лесли. — Понятное дело, что победитель один и так далее. Давайте хотя бы просто выживем вместе. А там решим, кто кого и как убьет, ладно?
— Ага, — поддакивает Джерри. — Я полностью согласен. Меня вообще все устраивает: меня лечат, кормят, охраняют — что еще нужно?
Я расслабленно вздыхаю: хорошо, что они сами все сказали, не пришлось ничего придумывать самой. Мы собираемся и идем в катакомбы. Я как обычно выдвигаюсь вперед, сзади меня Лесли включает фонарь, освещая путь.
Мы идем по прямому широкому коридору, который никуда не сворачивает. Наконец, слева появляется металлическая дверь. Она приоткрыта. Я предлагаю заглянуть внутрь. Обнажив кинжал и взяв у Лесли фонарь, я встаю напротив двери. Джерри прижимается к стене и тихонько открывает дверь. Передо мной небольшая темная комната, заваленная всяким хламом: от газет до тряпок. Мы заходим внутрь. В углу комнаты оказывается разложено несколько уже истлевших спальных мешков. За
