Тут в дверь что-то врезается. Третьи тут же подбегают ко мне и встают позади.
— Кажется, это наш друг, — говорит Джерри.
Попытки выломать дверь продолжаются, со стороны столовой слышен страшный вой нескольких существ.
— Мы в западне, — пищит Лесли. Она права: отсюда только один выход.
— Придется прорываться, — говорю я. — Джерри, держи фонарь как можно выше: они боятся света. Лесли, будь рядом и ищи выход из столовой. Будем пробиваться.
Мы подходим к двери. Шум за ней усиливается. Едва я приоткрываю дверь, как ее вышибает один из мертвецов. Он тут же отскакивает, попав под свет. За его спиной маячат еще с десяток существ, которых становится все больше. Они рычат и лязгают зубами, пытаясь достать нас.
— Идем! — кричу я.
Твари окружают нас, но свет не дает им приблизиться ближе. Они выглядят так же, как и тот, кого мы видели. Мужчины, женщины, есть даже дети. Все они одеты в одинаковые комбинезоны. Один из них на свою беду оказался совсем рядом с нами. Я отправляю ему в голову нож. Тварь падает замертво, его сородичи не обратили на это никакое внимание. Лесли вертит головой, задевая меня своей густой шевелюрой.
— Мамочки, тут нет выхода, нет!
— Не дрейфь! — говорит ей Джерри.
От моей руки умирают еще трое. Такими темпами, мне не хватит ножей на всех: а противников становится больше. Они заполняют всю столовую. Скоро они смогут нас просто подавить числом.
— Есть! Вон там выход, — говорит Лесли, указывая рукой на угловую дверь в нескольких метрах от нас. Едва она это делает, как фонарь в руке Джерри начинает мигать. Если он погаснет — нам крышка.
— Бежим!
Я хватаю Лесли за шиворот, подталкиваю Джерри. Мы со всех ног устремляемся к двери. Страх придает нам скорости. Сверху на меня бросается маленький переродок, похожий на ребенка. Он кусает меня за руку прежде, чем я ломаю ему шею. Времени смотреть на ранение нет совсем. Третьи уже открыли дверь и скрылись за ней. Я забегаю следом и оказываюсь в очередном просторном коридоре со множеством дверей. На счастье, он слабо освещен, но лампы так же мигают. Набегу я оборачиваюсь: мертвецы продолжают преследование. Лесли и Джерри забегают за угол, но тут же возвращаются.
— Там тупик! — кричит Лесли. Она дергает двери, но ни одна не поддается.
Я успеваю кинуть еще пару ножей в мертвецов, прежде чем сойтись с ними в рукопашном бою. По сравнению со мной они очень медлительны. Это дает мне преимущество. Я танцую вокруг них, пронзая головы кинжалами. Стараюсь не терять союзников из виду: Джерри, помогавший Лесли искать выход, бросает это дело. Я вижу, как он что-то ищет в своем чемоданчике.
Пронзив горло очередному переродку, я слышу крик Лесли: на нее набросился откуда ни возьмись появившийся мужчина-трибут. Я пытаются прорваться к ним, но переродки продолжают наступать, не давая мне этого сделать. Лесли вопит на весь коридор так сильно, что у меня начинают болеть уши. Наверное, это мешает трибуту ее достать. В какой-то момент они оказываются рядом со мной и Лесли делает для себя невозможное: она толкает мужчину прямо к переродкам. Те тут же забывают обо мне и набрасываются всей толпой на трибута. Он кричит от боли и ужаса и через мгновение пропадает из виду под грудой их тел. Свет в коридоре гаснет, но в руках Джерри загорается светящаяся трубка.
Я хватаю Лесли, и мы бежим следом за Джерри, который устремляется к открытой двери, откуда пришел трибут. Мы запираем ее за собой и несемся вперед, не разбирая дороги. Постепенно крики переродков затихают, уступая место грохоту пушки. Мы без сил падаем на пол. Свет тут же включается.
Я жадно хватаю ртом воздух. Адреналин прошел, и я чувствую, как сильно горит укушенная рука, словно от ожога. Я смотрю на свою ладонь. По ней сочится кровь, а сама рана приобрела устрашающий черный цвет. Я нюхаю руку: пахнет такой же тухлятиной, что и на кухне.
— Джерри, что бывает от их укуса? — спрашиваю я.
— В книгах он несет заразу, — отвечает Джерри. Я вижу, как он обеспокоен, если не перепуган.
— И?
— Это значит, что ты можешь стать одной из них…
— Сколько у меня времени?
— Не знаю. В книге по-разному писали: от нескольких часов, до двух-трех дней.
Отлично. Лучше не придумаешь. Отдышавшись, Лесли обрабатывает мне рану: промывает, наносит холодную, приятно успокаивающую мазь. Рана пульсирует, пальцы предательски подрагивают.
Выглядим мы жалко: обезвоженные от «доброго» утра, грязные, все в крови. Воды у нас почти не осталось, еды тоже. Мы не знаем сколько времени прошло (на часах Лесли показывается три часа, но ночь или день сказать сложно) и даже не понимаем где мы. Решаем идти вперед, а дальше по обстоятельствам.
Дорога ведет нас по коридору, который то и дело резко меняет направление. На пути не встречаются никакие развилки. Все это напоминает проход в Академию: такой же бесполезно длинный, ведущий по кругу, но который рано или поздно приводит к цели. Надеюсь, что и здесь так задумано и мы не упремся в тупик.
Спустя час блужданий, мы оказываемся в просторном зале. Судя по убранству, которое сохранилось, зал был роскошным. По стенам развешены выцветшие флаги, пол покрыт мрамором. На полу возле стен рассыпана земля, будто под цветник. В центре зала расположен уже давно не работающий фонтан.
Я подхожу к самому сохранившемуся флагу. Я не могу расшифровать на нем надписи, но число 13 бросается в глаза.
— Неужели мы действительно ходим по развалинам Тринадцатого дистрикта? — задает вопрос Лесли.
— Да черт его знает, — говорит Джерри, пиная прогнившее дерево. — С другой стороны экономит бюджет. Не надо придумывать ничего, все за тебя придумали.
— А переродки? — спрашиваю я. — Молнии? Игра со светом? Нет, вряд ли это настоящий Дистрикт-13, скорей всего, копия.
— Переродки вообще жуть. Видели, как они выглядят? Один в один как жители Тринадцатого. Я в старых тюремных газетах видел.
Мы обыскиваем зал на предмет полезных вещей, но ничего не находим. Выйдя из зала, оказываемся в очередном коридоре, который выводит нас в ангар. Он не похож на тот, в который мы попали с самого начала Игр: просторный, без гниющих конструкций. Кое-где из стен торчат балконы, не связанные между собой. Я насчитала порядка десяти уровней. Оттуда мы как на ладонь.
— Пойдем вдоль стены. Будем хотя бы укрыты с одной стороны, — говорю я. — Джерри, ты первый, я
