Так. Ладно. Лорен взяла с собой телефон, когда уходила из дома в ту ночь. По крайней мере, все так считают. А если она его не взяла, то тогда никто не знает, где он.
Полиция наверняка его искала. И ее отец однозначно не один раз перевернул всю комнату Лорен вверх дном. У полиции наверняка уже есть распечатки звонков, хотя там, наверное, никаких звонков и нет, потому что Лорен, как все, предпочитала писать сообщения и общаться в WhatsApp. Впрочем, может, полиция и найдет там что-то полезное. Не знаю.
И хотя Лорен, как и все мы, за месяц отправляла сотни сообщений, и хотя кажется, что мы не перестаем общаться, слова сегодня утратили свое значение. Фотографии – вот что самое важное. Куда мы идем, что мы едим, что пьем и покупаем, с кем встречаемся – мы фотографируем все. Загляните на страничку любого из моих знакомых – и сможете восстановить его день практически по минутам.
Я не знал точно, синхронизировала ли Лорен свой телефон с облаком, но такая вероятность была. Больше всего она (и Эль, и Рэйчел) боялась потерять телефон с невыложенными фотографиями. Сомневаюсь, что они стали бы рисковать своими снимками.
Я долго над этим размышлял. Очень долго. Мне непросто было решиться на то, что я сделал. И я, если честно, вообще не был уверен в том, что все получится. Если бы у нее была двухступенчатая авторизация, то у меня ничего бы не вышло, потому что мне тогда понадобился бы код, который пришел бы на пропавший телефон. И это, откровенно говоря, был бы отличный вариант: я мог бы говорить себе, что попытался сделать все, что в моих силах. Ведь кто-то же должен знать, черт побери! Поэтому…
Никто не использует почтовые ящики, созданные на сервере «Райли» для личных аккаунтов: легко нагуглить принцип, по которому создаются логины, потом нужно только подобрать пароль, и всё – у кого-то есть доступ к тому, что ты хотел скрыть. Я знаю Лорен много лет. Она уже давно использует везде один и тот же gmail-адрес. Наверное, с тех самых пор, как узнала, что такое электронная почта. И я знаю пароль.
Во время весенних каникул Лорен уехала с родителями в Италию, там не было ни вайфая, ни мобильного интернета, а она ждала письма из Йеля, куда отправила документы. Поэтому она написала мне, дала свой логин и пароль и попросила проверить входящие. Не знаю, почему она не попросила Эль, или Рэйчел, или кого-то еще. Может, ей было спокойнее оттого, что все ее данные узнал именно я, хотя это и немного странно. Впрочем, если вы увидите Рэйчел и Эль, вы, вероятно, решите, что это не так уж и странно.
Короче. Я залогинился, но из Йеля ничего не было. Я так и написал. И забыл про все это. А сейчас вот вспомнил. Конечно, я понимал, что она могла поменять пароль, когда наконец смогла выйти в интернет в Италии. Но в качестве пароля у нее была дата ее рождения, разбитая именами двух кошек, которые жили у нее, когда она была маленькая. Такие пароли просто так не меняют. Да, она могла написать что-то с большой буквы, заменить «Е» на 3 или «В» на 8, и тогда у меня ничего бы не вышло. Но, как я уже говорил, если бы все было иначе, то все было бы иначе.
Так что да, я знал почту Лорен и знал, какой там раньше был пароль. И в конце концов мне стало казаться, что тут нет ничего такого. Я открыл iCloud, ввел данные Лорен и стал ждать. Я думал, сайт скажет мне, что пароль неверный, или потребуется двухступенчатая авторизация, но ничего такого не было. Просто загрузилась страница, и я увидел почти все содержимое телефона Лорен.
Контакты. Текстовые документы, названия которых я узнавал, – и эссе для уроков истории, и рецензии на книги для английского. Возможно, Лорен спрятала какую-то жизненно важную информацию в этих файлах, решив, что никто не будет там искать, но я в этом сомневаюсь. Я пролистал все эти документы и резервные копии приложений и добрался наконец до папки с названием «ФОТОГРАФИИ».
Там были тысячи снимков. Буквально. Я стал открывать их наугад. Некоторые повторялись десятки раз. Видимо, Лорен снимала одно и то же, чтобы потом выбрать лучший кадр. Там были селфи, на которых у Лорен виднелся второй подбородок или блестел лоб, там были фото коктейлей, где свет отражался от стекла, и снятые с разных ракурсов тарелки, над которыми зависла чья-то рука, и фото из клубов и баров, где в кадре были только размазанные пятна света.
Я пролистал вниз и нашел несколько папок. У одной вместо названия был просто ряд цифр, я открыл ее и дважды кликнул по первой фотографии. Лорен смотрела в зеркало, держа телефон перед собой. На ней был черный лифчик и черные трусики, большим пальцем она оттягивала их вниз на бедре. Я закрыл фото. И другие в этой папке открывать не стал. Честно. Не открывал.
Я заглянул в папку с названием «СЕМЬЯ», выбрал все снимки и открыл их. Там была Лорен с папой и Лорен с мамой. Все улыбались. Счастливые фотографии. Было странно на них смотреть. И вовсе не потому, что я не должен был этого делать.
Я реально хочу прояснить одну вещь: мне не нравилось копаться в личной жизни Лорен. Я не искал фоток с обнаженкой или видео, на которых она кувыркалась со Стивом, – ничего такого, что она не хотела показывать миру. Я вообще не знал, что я ищу, но мне все равно было неловко и ужасно хотелось принять душ. Все это было как-то неправильно. Но так было нужно. Поэтому я абстрагировался от своих чувств и продолжил.
На сотнях семейных фото не нашлось ничего интересного, но, когда я закрыл окно предпросмотра, я увидел еще одно, в нем было тринадцать снимков. Я еще раз проверил папку «СЕМЬЯ» и нашел в самом низу еще одну папку. Должно быть, она открылась, когда я кликнул «Выбрать все».
Эта новая папка тоже называлась «ФОТОГРАФИИ». И это было странно, потому что она уже лежала в папке с таким же названием. Видимо, Лорен хранила там то, что не хотела показывать другим, поэтому и дала такое имя.
