Эм поняла, что от нее ждут реакции и кивнула.
— Хорошо. Посиди здесь, мне надо с ним поговорить. — Девушка испуганно схватила Йорвета за руку, когда он вставал. — Не бойся, обижать не стану. Обменяемся парой слов.
Эми смотрела, как Йорвет бесшумно уходит и скрывается в зарослях кустарника. В груди закололо. Он стал неотъемлемой частью ее души, воспоминаний, надежд, и, уходя, отрывал что-то важное от нее самой. Побежать, крикнуть, остановить! Геральт…
Ждать пришлось недолго. Ведьмак вернулся, изучил ее лицо, сел рядом.
— Теперь я знаю, что ты чувствовал тогда, — шепнула Эми и уткнулась в его плечо. — С ней…
Геральт не хотел оживлять в памяти расставание с Йеннифэр. Он ничего не ответил, лишь прижал Эм к себе крепче и уткнулся в каштановые волосы, вдыхая их аромат.
Потом они долго смотрели на звездное небо, не имеющее ничего общего с этим небом. Это было так естественно, правильно, будто они были сообщающимися сосудами, и их содержимое плавно смешивалось.
Тогда вообще все было по-другому. Будь у Эм шанс, она бы и сама приняла ряд совсем других решений. Хотя теперь сожаления имели никакого смысла. Должно быть, предстоящие трудности заставляли ее ностальгировать, вспоминать то, что было так давно. А может, несвежие фаоли? Сколько бы Эм их ни ела, привыкнуть к мерцающим штукам, похожим на склизкие гусеницы, она не могла.
— Лучше? — спросил у нее худой щупленький мужчина, присаживаясь рядом.
Да, ей было лучше. Ожоги на руках покрылись корочкой и не болели, как Дидо и обещал. Она ощутила привычный сладковатый запах, который неизменно его окружал, и продолжила следить за Альдераном, приближающимся к горизонту. Его яркий серебристый свет все реже напоминал ей о луне, такой далекой и недостижимой, что иногда казалось: Эм ее попросту выдумала.
Когда Альдеран скроется, появится виток Висзрана, и тогда они отправятся в путь. Вполне возможно, что последний.
— Готова? — спросил Дидо, не скрывая волнение.
Эм была готова. Она знала, как давно и сильно жаждал Дидо этого момента, а ей все равно заняться было нечем. Но оставалось еще немного времени, чтобы вспомнить, как все начиналось. Когда она была другой, когда была еще надежда на возвращение, а самое главное — была причина…
====== 6.2. ======
Свой первый рассвет в месте, который стал ее очередным прибежищем, Эм встретила почти сразу, как смогла подняться с лежанки. Если бы не паршивое самочувствие, она бы первым делом отыскала того лысого ссохшегося типа, который беспрестанно булькал и пытался запихнуть ей в рот каких-то светящихся насекомых, но настроения заниматься подобной ерундой не было. Хотелось лишь вернуться домой. Поэтому она доковыляла до проема в стене, прошла сквозь пелену и вышла на свежий воздух.
Девушка настолько привыкла к травмам головы и измененным состояниям сознания, что почти не придала случившемуся накануне значения. Ну, летала она над мертвой землей, и что? Кто знает, может, ей это привиделось?! По сути своей, при долгих размышлениях, Эм была готова также предположить, что ей привиделся и Геральт, и Йорвет, и Фэад, и вообще вся ее жизнь. Правда, при таком раскладе неясно было, что же она есть такое, но ведь никто и не требовал от нее объяснений, а сама она, будучи не в состоянии со стороны оценить реальность или нереальность происходящих с ней событий, тем более не могла эти объяснения предоставить.
Снаружи было относительно светло. Неприятная на ощупь земля комьями липла к босым ногам, тело было легким, но и это ее не смущало. Эм подняла глаза к небу, увидела большую звезду с серебристым свечением, клонящуюся к горизонту, оглядела созвездия, совершенно ей незнакомые, и застонала. «Чертовщина какая-то», — подумала она с отчаянием, дошла, держась за бок, до ближайшего валуна, села на него и тут же встала: камень оказался теплым и мягким.
— Да что же это? .. Что я наделала? — прошептала она в ужасе, потянулась за плечо, но меча не оказалось. Еще одно потрясение. Эм вгляделась, удостоверилась, что камень не проявляет признаков жизни, и паника немного отступила. Если она оказалась в землях, совсем далеких от Геральта, могли ли звезды измениться до неузнаваемости? Девушку никогда не занимал религиозный вопрос, но все происходящее с ней окончательно выбило ее из колеи. Она встала на колени, прижала подбородок к груди и отчаянно зашептала: — Пожалуйста, прошу, если есть там… Что-нибудь… Пусть я вернусь домой… Я больше никогда, никогда не стану ни во что вмешиваться, не стану брать на себя слишком многое…
В голове у Эми сами собой рождались исключения из ее клятвы: только если никто никого не будет несправедливо обижать, если детям не будет грозить опасность, если речь не будет идти о ее друзьях или любимом человеке. Прервав мысленно список, она поднялась с колен и некрасиво выругалась: видимо, ничто и никогда не сможет привить ей хоть немного ума. Внутреннее представление о правильности моментально подсказало, что оно и к лучшему, и диссонанс привел ее в еще более мрачное настроение. Именно в этот момент она заметила боковым зрением чахлого лысого человечка. В руках у него был сосуд с мерцающими гусеницами, и Эм, безо всяких возражений со стороны того самого внутреннего представления, решила скормить ему разом всех насекомых, если он не предоставит ей внятного объяснения и в срочном порядке не отправит ее домой.
Человечек тихо забулькал, помахал руками и протянул ей металлический треугольник на веревке. Эм сощурилась. Тогда он попытался показать ей, что треугольник нужно надеть на шею, побулькал еще немного и показал пальцем на рот.
— Чего тебе надо? Можешь нормально говорить? — Он протянул ей треугольник в третий раз, вместе с сосудом. — Я это жрать не стану. Даже не надейся.
Человечек громко вздохнул, напустил на себя несчастный вид и сел на мягкий валун. Болтая ногами, он положил в рот одну из гусениц, пожирнее, и, похоже, пытался придумать, как надеть на странную особу амулет.
Эм тяжело присела рядом. Бок рвало и тянуло, но это было ничто в сравнении с кошмарной действительностью. Почему с ней все это происходит? Она подумала еще раз, приняла от незнакомца украшение, положила его на ладонь, чтобы рассмотреть, и услышала его вопрос:
— Ты меня понимаешь?
Его речь звучала странно, рвано, как звучала она сама в детстве, когда стучала себя ладонью по груди. Но это был вполне себе воспринимаемый Всеобщий.
— Как ты это сделал?
— О, отлично. Я тебя понимаю тоже. Надень-ка на шею, чтобы не потерять.
— Как мне попасть домой? — выпалила Эми, заметно оживившись. Если эффект того и гляди пропадет, она должна узнать, в какую сторону направиться.
— Я себе все не так представлял, — пожаловался человечек и опять вздохнул.
— Отдай мне меч, скажи, как вернуться обратно, и больше никогда меня не увидишь, обещаю. У меня особо ценного нет ничего, но я могу… Что же я могу… Может, тварь какая завелась поблизости?
Эм с надеждой и воодушевлением посмотрела в большие глаза человечка. Его тонкие брови стали похожи на очертания домика, а нижняя губа задрожала.
— Столько декад ожидания, — тихо запричитал он, — столько сил и тренировки, я погубил свой буерог, самый плодоносный во всех четырех королевствах, а получил в итоге тебя. Почему?
— Это да, — произнесла Эми осторожно, сбитая с толку. — А как мне попасть обратно?
— Откуда ж я знаю. Не это важно, а наша миссия. Как же так получилось, что именно ты, чахлая, вялая, мелкая…
— На себя бы посмотрел.
Человечек вздрогнул, лицо его вытянулось, давая понять, что он с подобным отношением раньше не сталкивался.
— Я, — сообщил он напыщенным дрожащим голосом, — я — один из Двадцати восьми!
— Поздравляю, — изрекла Эм загробным голосом и отвернулась в поисках намека на разгадку места. Если этот какой-то по счету не знает, как ей попасть домой, то и интереса не представляет. А время идет. Она обратила внимание на яркую звезду, растворившуюся на горизонте за спиной, и почти сразу, перед ней, вдали, небо окрасилось в зеленоватый цвет, вероятно, от местного солнца. Эм настолько удивила картина, что она заметила шприц у человечка только после того, как он уколол ее в лопатку. Реакция была молниеносной: она стащила его на землю, сдавила коленями руку и горло и прошипела:
— Никаких опытов, понял?
Человечек захлопал глазами и радостно улыбнулся. Эм рассердила его реакция, и она надавила на горло сильнее, но вместо этого ощутила давление на своей шее и отпрянула.
— Нельзя другому боль причинять, — пояснил человечек. — Она к тебе вернется.
— Чертовщина какая-то, — прошептала Эми, поднялась и замоталась получше в тряпку, взятую с лежанки. Бок опять прострелило, и она накренилась, возвращаясь на валун. К еще большему ее изумлению, зеленое сияние солнца опять поблекло.
— У вас здесь дня, что ли, совсем не бывает?
Вместо ответа она услышала тихий смешок и повернулась, чтобы испепелить незнакомца взглядом.
— Бывает, — сдался человечек и сел обратно. — А ты, может, и сгодишься. Давай поправлю бок.
— Поправь себе что-нибудь, — простонала Эм, ища
