— Беда, беда! — захрипел человечек, спрыгнул и быстро погасил огонь. Под влиянием танцующих пальцев выжженная трава восстанавливалась, и Эм это удивило еще сильнее. — Больше никогда, — процедил он, — никогда так не делай. Разве что… Никогда, пока не доберемся до недр. Поняла?
— Дидо…
Человечек повернулся, посмотрел туда же, куда и Эм, и замер. Перед ними, возле большого фиолетового кустарника с пружинистыми выростами на концах, стоял великолепный конь. Его мощные ноги, лоснящаяся грива и умные глаза цвета родного неба, напомнили Эми о Лихо, питомце Рупа. Восхищенная, она чуть подалась вперед, протянула руку, но конь, фыркнув, отпрянул и скрылся.
— Поехали, — позвал ее Дидо, залезая в лодку.
Эм постояла еще немного и присоединилась к человечку. Лодка тронулась.
— Надо же, не думал, что мне удастся когда-нибудь увидеть настоящего гестура…
— Это — конь, — поправила его Эм. — Жаль, что мы его испугали.
— Это — гестур. И гестуры ничего не боятся. Считается, что Татийе создал их первыми, по образу и подобию. Они чисты, мудры, благожелательны. Но обходят остальных стороной. Не ты его напугала, его отвратила твоя нечистота.
— Я добрая и хорошая! — возмутилась Эм чуть громче, чем положено, и быстро понизила голос: — Я — чистая.
— Можешь внушать себе что угодно, но правда-то все равно отлична.
— Может, его оттолкнула твоя нечистота?
Дидо поднял плечи, заерзал и отвернулся.
— Ты сваливаешь свою нечистоту на других. Больше с тобой я говорить не желаю.
Дидо на самом деле весь утомительно длинный день молчал, не реагировал на ее вопросы и возгласы. Когда же оранжевое солнце слилось с закатом, он остановил лодку, опустил голову и принялся расхаживать по траве. Эм первое время ходила за ним гуськом, но вскоре плюнула и села поодаль.
— Здесь, — сообщил человечек и лег. Эм так устала, что даже не стала спорить, просто растянулась рядом на мягком травяном покрове.
Темнело. Светло-бирюзовое небо стало желтоватым, оранжевым, багрово-красным, потом синим, фиолетовым и почти черным, с мириадами ярких точек. Эм одновременно наблюдала и за небом, и за травой, которая потихоньку оплетала ее тело, грела. И тогда она позволила себе вспомнить дом, тепло, заполнявшее ее рядом с Геральтом, родные желтые глаза. Как он был с ней, как он говорил, двигался. Погрузившись в воспоминания, она почти ощутила прикосновение небритой щеки к своей, широкую ладонь на груди, плече, теплое дыхание на шее, и тоска защемила ей сердце. Вспомнилось Эм также и то, как она измывалась над останками Гидеона, не дала ему спокойно уйти, мучила, выкручивала и пыталась вернуть.
Резким движением она разорвала тонкую травяную паутину, перекатилась на бок, поджала колени и горько расплакалась.
Геральт, смертельно уставший, поднялся по ступеням на крыльцо, навалился на дверь и зашел в трактир. Вслед за ним зашел и другой человек, которого он тянул за собой, как корову. Быстрым взглядом он оценил обстановку, пихнул своего спутника на красивую резную скамью и повернулся к трактирщику.
— Уходите, — приказал хозяин. — Это дорогое место для приличных людей. Как вас впустили? .. Нам не нужны неприятности…
— Я устал это слышать, — проговорил Геральт медленно и зловеще. — У меня есть деньги. И если тебе не нужны неприятности, принеси еды. И еще что-нибудь, что не надо особо жевать. Побыстрее.
Трактирщик с брезгливым лицом вперился в необычные желтые глаза, но не выдержал и пошел исполнять заказ. Геральт же присел напротив своего путника, скрытого капюшоном, и принялся ждать.
Время тянулось очень медленно. С ужином было давно покончено, но того, кого ждал ведьмак, все не было. Он в очередной раз показал спутнику, как держать ложку, чертыхнулся и бросил это занятие, как только в помещение зашли две женщины. Он нагнал их почти у лестницы и подошел к той, что была в сапожках и длинном, развевающемся при ходьбе, плаще.
— Надо же! — воскликнула Вилена. — Какие люди! А малявка где? Лопнула от своего неземного счастья? — Вторая девушка, сильно выпившая, захихикала, но Вилена быстро изменилась в лице. — Где она?
— Нам надо поговорить.
— Иди наверх и жди, — приказала она подруге и последовала за ведьмаком. — Так что?
Пока Вилена крутила нож, упершись его концом в стол, Геральт попытался рассказать, что произошло несколько ночей назад на кладбище.
— Занятная история, — протянула чародейка, когда поняла, что рассказ закончен. — Так вот что это было. Двенадцать, говоришь… Как же так…
— Я думаю, что…
— Помолчи. Мне надо подумать. — Вилена оставила нож в покое, сложила ладони и некоторое время сидела недвижно. — Я одного понять не могу, — вскинулась она неожиданно, - ты, такой крутой и ловкий, не мог дать ей по заднице и оттащить от каки?
— Я пытался.
— Он пытался, — передразнила его чародейка и громко выдохнула. — А это что такое?
— Это некогда было ее другом.
Геральт стянул капюшон с соседа, и Вилена отпрянула. Лицо у мужчины было серо-желтым, красные глаза блуждали и, казалось, ничего не видели.
— От него несет могилой, — прошептала она.
— Неправда. Я его помыл. — Геральт увидел, что мрачная шутка не возымела успеха, и вернулся к цели своего визита. — Я думаю, что нужно открыть телепорт, вытащить ее обратно и… Вылечить.
— Куда открыть? — Вилена переместила взгляд на Геральта. — И как?
— Я не знаю. Но ты выяснишь.
Чародейка презрительно фыркнула, скрестила руки на груди.
— Ты сам-то понимаешь, как глупо звучишь? Даже если мы раздобудем кровь дракона, копыто единорога, помет шестигорбого верблюда, глаза саламандры и прочее, чтобы продлить коридор в вечность, как мы, по-твоему, ее отыщем?
— Я не знаю. Может, по вещам на ней или мечу…
— Даже не смешно!
— А ты что предлагаешь? — Геральт начал терять терпение и повысил голос. — Ничего не делать, ссылаясь на верблюдов?
— Мы можем подождать парад планет, — произнесла чародейка после долгого молчания. — Надо найти трупы тех, кто там погиб, попытаться извлечь информацию, любую зацепку, след… Я займусь этим с утра. Еще нужно собрать двенадцать магов, как минимум двоих Aen Saevherne, замыкающих круг. Добудь мне Францеску и ее подопечную, доступ к эльфийским артефактам и библиотеке. Я займусь пятью магами, на твоей совести остальные. Но это должны быть очень сильные маги…
— Францеску в смысле Маргаритку? И как я, по-твоему, все это добуду?
— Все-таки выбираем ничего не делать?
— Нет, — Геральт положил на стол монеты и поднялся. — Но с копытом единорога попроще было. Присмотри за ним.
— Что? — Вилена вскочила со скамьи. — Забери свой ходячий труп с собой!
— Это — ее лучший друг! — напомнил Геральт, прежде чем выйти за дверь.
Чародейка тихо зарычала и сжала зубы.
====== 6.4. ======
Поначалу Эми понимала, что спит. Все это уже было — мягкий лесной ковер из мха и опавших иголок, витиеватые узоры, созданные солнечным светом; боль, заполнявшая ногу, спину и голову. Голод мучил желудок, жажда высушила горло, но девушка упорно шла вперед. У нее была цель. Перешагивая через бесконечные коряги и стволы поваленных деревьев, она стискивала зубы и упрямилась, пока правая нога окончательно не отказала. Эми рухнула на землю, немного подвинулась, чтобы уменьшить болевые ощущения. Надо найти воду, но к чему спешка? И тогда Эм вспомнила: она не дома. Где-то далеко, вне досягаемости, находится Геральт. Может быть, он даже скучает по ней, а может, уже вернулся к женщине, которую любит. Нужно торопиться, постараться застать хотя бы день, час, когда он еще дотронется до нее, посмотрит с теплотой, обратится к ней… «Поднимайся, тряпка», — приказала она себе, но тело не слушалось. Забытые немощь и невозможность избежать боли накрыли ее с головой, земля под ней разверзлась, и Эм провалилась в темноту.
Она вздрогнула от ощущения свободного падения, села, дрожащими руками ощупала лицо, покрытое испариной, но не шрамами, и с ужасом обнаружила, что голова ее абсолютно и неотвратимо лысая. Перед ней, в движущемся подобии лодки, сидел уже знакомый человечек и с интересом ее разглядывал.
— Долго еще? — сухо поинтересовалась Эми, прокашлялась и приняла от него дневную порцию фаоли. Прием переливающегося насекомого в итоге стал для Эм самым приятным моментом за день: от него тело заполнялось приятной бодрящей прохладой и ощущением силы, длящимися до самого вечера.
— Трудно сказать. Мы пересекли границу Третьего королевства. Хочу напомнить тебе правила…
— Я помню твои правила, — перебила его Эми с раздражением. — Ты мне их талдычишь с тех пор, как снова стал со мной разговаривать. Почему мы никого не встретили на пути? Вас тут еще как минимум двадцать семь должно быть, нет? — Она заметила, как насупился ее собеседник, и раздражение стало еще сильнее. — А теперь я тебе что не так сказала?
— Удивительно, что в твоем мире нет ни малейшего представления о почете и уважении к синониму совершенства. Со мной так еще никто не разговаривал. Какие муки нужно вытерпеть ради надежды на справедливость и свет… — Эми громко выдохнула и принялась считать до двухсот, но не успела. — Согласно Кодексу, нужно воспитывать в себе терпение и благодетель даже по отношению к таким ущербным созданиям, как ты. О, Божественная Серафида, я выдержу это испытание и отвечу на вопрос, но он вызывает во мне неприятные эмоции. —
