«Кто она, а кто я?», — вспомнил он слова Саши и в очередной раз убедился, что принял правильное решение.
— Он звонил? Писал? — спросил Вася спустя неделю, когда они ехали из Борисполя домой к Линде.
— Нет, — ответила она и уставилась в окно, а потом добавила, — я думала, что с тобой ему здесь будет веселее.
— Ну, спасибо, очень приятно, — недовольно сказал Вася, — выходит, что ты позвала меня не на свой день рождения, а развлекать Рому?
— Я не…, - Линда посмотрела на друга, и ее глаза наполнились слезами. — Нет, конечно. — Она разрыдалась и бросилась в его объятия. — Мне так плохо. Хоть бы слово написал! Уже четыре часа дня, а он молчит. Ведь он говорил, что скучает по мне! Почему он исчез?
— Тише, — Вася гладил ее по спине, — конечно, он испугался. Но в этом нет твоей вины.
— Не стоило признаваться ему в любви.
Вася тяжело вздохнул, но промолчал, а Линда продолжала:
— Но я хотела, чтобы он знал об этом. Хотелось подарить ему свое тепло, сделать счастливым. А оказалось, что ему это вовсе не нужно.
— Линда, — сказал Вася мягко, — мы не сможем залезть ему в голову. Рома, как ни крути, действительно не такой, как все. Я могу тебе только одно посоветовать — включи режим «робота», существуй, страдай, плыви по течению, но не делай ничего. Со временем боль утихнет. Рано или поздно станет легче. Я буду рядом, если тебе понадобится поддержка.
— Спасибо, — Линда улыбнулась и отстранилась от него, — стало легче. Очень сложно держать всё в себе, ведь никто о нас не знает, кроме тебя.
— Мне ты всегда можешь выговориться. Но сейчас мы должны попробовать хоть как-то спасти твой день рождения.
Праздничная вечеринка прошла весело, Линда старалась улыбаться и делать вид, что всё хорошо. Она часто проверяла телефон, но Рома так и не написал ей. Это был самый худший день рождения в ее жизни, и она надеялась на то, что боль скоро прекратится.
В этот день Рома пил много.
— Твое здоровье, Линда, — повторял он каждый раз, поднося свой стакан к экрану монитора, потому что в этот день решил пересмотреть все фильмы с участием Линды. — Будь счастлива, крошка, ведь счастье для тебя неизбежно.
Мы
«Мне безумно плохо. Хочется умереть. И не хочется одновременно. Есть еще слабая надежда, что однажды всё наладится. Не знаю, как жить. Я обречена на одиночество. Эта мысль начала меня преследовать примерно месяц назад. Я не хочу так жить. Моя жизнь обречена. Я всегда буду одна. Если бы еще не было мыслей о Хулиганском.
Это вообще какой-то бред, но я люблю его: его красивую душу, прекрасный внутренний мир, да и внешность его меня привлекает. Но он не читает мои сообщения. Всё бы отдала за встречу с ним. Если бы мы хоть раз пообщались, то всё бы у нас получилось — сто процентов. Он знает сущность жизни, и я знаю. Мое знание здесь никому не нужно, мне очень одиноко, я не хочу быть одна. Я так хочу, чтобы Хулиганский прочитал мое сообщение и ответил. Я не могу больше жить в таком мире. Мне так нужно чудо. Я больше не могу. Это не жизнь, а существование. Я погибаю».
— О, как всё запущено, — протянул Юра над моим ухом.
— Эй! — я резко оттолкнула его и закрыла свой блокнот.
— Радуйся, что это был я, а не твой босс, — сказал он, улыбаясь.
— Радуюсь, но не делай так больше.
— Но ведь я должен знать, что происходит в твоей глупенькой головке.
«На себя посмотри», — хотела съязвить я, но вовремя прикусила свой язык.
Передо мной сидел уже не тот Юра, которого я знала раньше: беззаботный, везучий, успешный. Жена изменила ему, и сейчас он переживал тяжелый развод.
Я помнила тот день, когда он всё узнал — тогда я впервые увидела, как он плачет. В тот день мы напились с ним прямо на работе, и казалось, что ему стало немного легче. Но позже он позвонил мне ночью в еще более мрачном настроении, и мне пришлось бродить с ним всю ночь по улицам, а потом сонные мы вышли на работу.
С тех пор Юра уже не смеялся так задорно, как раньше, да и надо мной перестал подшучивать, в его глазах поселилась грусть. Он часто просил выпить с ним после работы, и я всегда оставалась, потому что и сама была не прочь залить свое одиночество.
Единственное, что стало удаваться ему еще лучше — это его работа, которой он посвящал теперь всё свое время.
— Вот скажи мне, — сказал он, — зачем тебе Ром Хулиганский, когда перед тобой реальное воплощение лоха, то есть я? Зачем смотреть так далеко?
— Рома не лох! — воскликнула я.
— Хм, — Юра усмехнулся, — значит, я всё же да?
Я не знала, что ответить. В последнее время он был слишком чувствителен.
— Не ной, — просто сказала я и отвернулась к монитору.
— Выпьем сегодня? — спросил он, тоже вернувшись на рабочее место.
— Да мы же вчера только пили. Нет, я каждый день пить не хочу, еще этого не хватало.
— Ладно, так и быть. Зануда.
Примерно через час Юра тронул меня за плечо, и я повернулась к нему.
— И все-таки, — сказал он, — ты прекращай эти свои депрессивные мысли насчет Рома. Это пустое увлечение, которое не приведет тебя к результату, а может только увести от реальности.
Я посмотрела на Юру и улыбнулась. Надеюсь, в моей улыбке он не заметил жалости. Как мог он учить меня жизни, если сам не был счастлив?
Много всего произошло в мире, на работе, в жизни того же Юры, и только у меня за последний год не изменилось ничего. Меня это устраивало, лишь иногда я все-таки задумывалась над тем, что время идет, а я жду сказки и не живу настоящим.
Я всё еще любила Рома и с нетерпением ждала каждый новый ролик.
Каждую неделю я набирала в поисковике «девушка Хулиганского», и вздыхала с облегчением: по официальной версии он был одинок.
В этот день мне было как-то особенно грустно, и я решила написать Роме снова. Я делала это примерно раз в два месяца, просто писала ему о своих мыслях, чувствах, когда невмоготу было держать всё в себе, или когда меня переполняла нежность к нему.
В последнее время количество просмотров на канале Ромы начало немного убавляться. Десятки миллионов просмотров у него набрал лишь дисс на Линду Гермини, а с тех пор прошло уже примерно полгода. Но Рома не выглядел озабоченным по этому поводу, а наоборот не уставал повторять, что благодаря своим подписчикам может, наконец, снимать ролики только о том, что ему действительно интересно.
История с Линдой Гермини заставила меня поволноваться. Я помню, как Юра бегал по всему
