А андроид решила воспользоваться тем, что на время их оставили одних, встала со стула и прошлась по комнате. Задержалась лишь один раз, возле печки, сверкнула кислотной синевой глаз, что-то сканируя, и снова села.
— Ну? И какие выводы? — заинтересовался сыщик.
— Пол и стены лишь выглядят натуральными. Это имитация. Печка тоже фальшивая, вон за той заслонкой — панель управления. Во всех остальных предметах в большом количестве присутствуют полимеры.
Горохов почувствовал разочарование. Получалось, секта не такая уж и сектантская:
— А как же трубы? Мы видели на крыше.
— Дымохода нет.
— Понятно. Такая же обманка, как и всё остальное.
В комнату неторопливо, как-то очень аккуратно, словно боясь расплескать себя, вошла однорукая женщина. Трофим удивился — она выглядела усталой и не слишком ухоженной, но не старой. Появилась мысль, что глава «Детей Земли» тайно пользуется услугами косметологов и хирургов. Это прекрасно бы вписалось в фальшивую обстановку.
Зоя Игоревна с видимым облегчением опустилась на табуретку:
— Как я понимаю, теперь помимо муниципальной полиции появилась новая организация? Что ж, готова помочь, чем смогу. Мы всегда сотрудничаем с органами правопорядка. Проблемы нам не нужны. Но уверяю — за осень-зиму ни одного неофита не появилось. А последний преступник, который пытался скрыться среди Детей Земли, приходил четыре года назад.
— Здравствуйте, — Трофим попытался говорить так, как это всегда делал Кондратенко — мягко, вежливо и успокаивающе. Получилось очень похоже. — Мы никого не разыскиваем, а проводим расследование массовых убийств.
— Да, мне дежурный сообщил, — с достоинством кивнула женщина, — поэтому и говорю — ваш преступник не имеет отношения к нашей общине. Ни одного чужого несколько месяцев.
— Дело не в этом, — терпеливо сказал Горохов, — понимаете, следы ведут в далёкое прошлое. К вашему бывшему мужу. Вы не могли бы рассказать…
— Не могла бы, — нахмурилась староста. — Я не была замужем.
— Но, Зоя Игоревна…
— Это не она, — заявила вдруг Элис.
— Что, прости?
— Это не она. Я пропустила сохранившееся у Гороховых изображение Зои Прилипко через программу возрастных изменений. Это другая женщина.
— А ты, девушка, как я понимаю, робот? — к удивлению сыщика, лже-Зоя даже не попыталась возмутиться предположением материализации.
— Вы наблюдательны, — вежливо склонила голову Элис.
— Что я, живого человека от бесовского андроида не отличу? — слово «бесовского» прозвучало не эмоционально, а словно бы по привычке. — Только не понимаю. У нас с городом соглашение, что никаких пишущих устройств в деревне никогда не будет, пока мы соблюдаем правила. Раз вы говорите, что Дети Земли ничем не разозлили Муниципалитет, почему здесь эта машина?
— Не волнуйтесь. Я ничего никуда не транслирую, не связана с Сетью и абсолютно автономна.
— Да погодите! — воскликнул Трофим. — Кто вы? И где Зоя Игоревна?
Женщина на миг устало прикрыла глаза:
— Молодой человек, в каком вы звании? И почему вас сюда направили, раз не знаете ничего?
Парень вскочил и принялся беспокойно расхаживать по комнате:
— Моя… моё сыскное агентство создано буквально только что. Я владелец. Никаких званий не предусматривается, не собираюсь разводить бюрократию. Но поймите — я овер, и мои полномочия законодательно закреплены прямо под Новый год. Хотите, активирую минивизор, и вы посмотрите список? Он гораздо шире, чем у муниципального Управления!
— Не надо минивизор, — староста отрицательно покачала головой. — Я вам верю. Мы не конфликтуем с городом.
— А раз так, пожалуйста, давайте сотрудничать, будто бы я самый что ни на есть высший полицейский чин. Очень вас прошу всё рассказать. И хотя бы в общих чертах объяснить, что здесь происходит.
Судя по выражению лица и побелевшим костяшкам пальцев, женщине не очень нравился разговор. Но противиться она не стала:
— Я на самом деле Зоя Игоревна Прилипко. Только четвёртая по счёту.
* * *Много лет назад овер Кштинский создал мини-общество, отказавшееся от технологических благ, без которых сложно представить нынешнюю цивилизацию. Тогда «Дети Земли» были совсем другими, более ортодоксальными. Они отказывались от всяких контактов с городом, строили деревянные дома и вручную обрабатывали грядки.
Через несколько лет Кштинский женился на одной из последовательниц. Для Зои это был второй брак. Женщина стала помощницей нового супруга. Её уважали и любили — за доброту, мудрость, трудолюбие и верность идеям. Правда, овер прожил не слишком долго — заболел болотной лихорадкой.
Зоя просила у мужа разрешения съездить в город за лекарствами, но он даже на смертном одре не отступил от принципов. Овдовевшая Прилипко поняла, что поселение на одних идеях далеко не уедет, и оставила лишь самое основное.
Отказ от следящих систем. Взаимодействие с цивилизацией лишь в крайних случаях. По возможности натуральное хозяйство. Никакого отрубания рук. Ей думалось, что так будет проще жить.
Но Мегаполис не захотел терпеть рядом с собой неподконтрольных людей и выставил свои условия.
Утилизация чипов. Ампутация рук, как и в первые годы — просто для того, чтобы в «сектанты» шли только те люди, которые действительно устали от тотального контроля и готовы заплатить за свободу физической неполноценностью. Стопроцентная потеря гражданских прав — теоретически Дети Земли даже людьми не являлись, чтобы в случае чего их уничтожение не считалось нарушением законов и морали. Запрет на импланты, как искусственные, так и «идентичные натуральным», то есть, выращенные из стволовых клеток. Стерилизация, мужская и женская, и полное сотрудничество с властями. Никаких «исходов», «путешествий» и «поисков лучшего места». Все «неподконтрольные» всегда должны находиться в определённом и неизменном месте.
Через несколько лет добавилось ещё одно условие. На территории Кштинских, подальше от любопытных глаз, оборудовали подземное убежище на случай войны с Суперсити или Чангши для нескольких семей оверов, чьи члены входили в правящую верхушку. Трофим услышал несколько знакомых фамилий и даже не удивился — эти кланы всегда славились настороженностью, закрытостью и любовью к властвованию. «Дети Земли» должны были следить за работоспособностью бункера.
Вот так отсутствие доступа в Сеть и глобальный отказ от технологий, о которых мечтал Кштинский, превратилась в ещё одну форму контроля. Со сложившейся ситуацией мирило то, что за членами общины действительно никто не подсматривал, а «гости» наведывались не чаще, чем два-три раза в год. По сравнению с тотальной слежкой за гражданами это казалось почти свободой.
Конечно, были попытки вернуться к исходным условиям жизни, но Мегаполис очень быстро напоминал, что «свобода» — это всего лишь жест доброй воли города и определённой группы людей. После нескольких показательных казней Дети Земли превратились в мирное, внешне доброжелательное сообщество людей, чьи права были едва ли больше, чем у жителей окраин.
Настоящая Зоя умерла незадолго до постройки подземного убежища. Чтобы территория формально продолжала принадлежать Кштинским, одна из старших женщин сменила свою личность на личность Прилипко.
